Код Вавилона

Шомбург Уве

С оглушительным шумом водные массы обрушились в зал. Крис видел барахтающиеся тела оставшихся двух ныряльщиков, которые боролись против тяги, но в конце концов рухнули в зал в волне из миллиона литров воды.

Глава 23

Прага

Вечер пятницы

— Я его не вижу, — сказала Зоя Перселл, агрессивно оглядывая людей вокруг. Требование Торнтена в Вилкабамбе, чтобы она лично уничтожила

гадину, готовую продать конкурентам результаты исследований Тайсэби,загнало ее в Прагу. Теперь она стояла у башни Карлова моста, пытаясь разобраться в толпе народа.

— Не пяльтесь так на людей. Это лучший способ привлечь к себе внимание. — Питер Салливан, шеф службы безопасности Тайсэби,был из тех парней, что вызывали у Зои Перселл отвращение, но и внушали уважение. — Мы все держим под контролем.

Из-за гладко выбритого черепа он казался еще беспощаднее, чем и без того был в ее глазах. Впалые щеки сильно контрастировали с его грузной фигурой, которая в любую секунду могла ожидать смерти от сердечного приступа.

Неделю назад Салливан оповестил ее о предстоящей передаче результатов исследований. Она спросила, откуда у него такая информация.

— Я получил ее у нашего друга, работающего у конкурентов. Это стоило недешево, и он хочет иметь еще больше, если скажет нам, кто это и когда состоится сделка, — ответил он ей в тот раз, и она, улетая в Вилкабамбу, дала ему разрешение не ограничивать себя в расходах на эту сделку на Каймановых островах.

Информировал ли Салливан таким же образом и Фолсома, который в Вилкабамбе, в присутствии председателя, загнал ее этим в угол, было пока не ясно и стояло между ними стеной. Но вначале надо было помешать измене, а потом уже разбираться с остальным. В том числе и с ценой, за которую Салливан на Каймановых островах купил информацию о передаче.

— Если здесь сейчас у нас сорвется, я вышвырну вас из кресла! — прошипела она, сжав губы в ниточку. — Сцапайте его! И это вам не шуточки!

Это походило на шипение целого змеиного питомника, однако Питер Салливан невозмутимо откусывал свой брамборак. Бумажная обертка в его руке насквозь пропиталась жиром картофельных оладий.

Эта мелкая гнида испоганила ему все оперативное задание своими нервными вопросами и всезнайством. У Салливана было три группы по два человека. А в последней его операции в Праге, в конце 1985 года, их было больше двадцати человек. То были еще времена холодной войны. С той поры минуло двадцать лет. И пятнадцать с тех пор, как они выставили его за дверь. С окончанием холодной войны целая армия агентов вдруг стала ненужной ЦРУ.

Ему повезло, он снова сумел подняться в Тайсэбив качестве шефа службы безопасности. А старые контакты из прежних времен и сегодня были на вес золота. Один из этих старых контактов поставлял информацию, инвестируя тем самым, как догадывался Салливан, в свою будущую сладкую жизнь с яхтой на Багамах.

— Объект только что имел контакт, — передал Пит Спэрроу, руководивший первой группой. — Его связной —

мужчина среднего роста, темный костюм, светло-голубая рубашка, без галстука, моего возраста, накачанный, слегка нервозный. Исчез в направлении Number One.

— Что это значит? — спросила Зоя Перселл.

— С крысой заговорила другая сторона. Началось. Number One— это я, — Салливан потянулся и несколько минут спустя увидел, как из толпы появился связной другой стороны. Мужчина остановился около фольклорной группы из шести человек.

Предатель быстрым шагом шел по мосту и миновал фольклорную группу, даже не переглянувшись со своим связным.

«Хорошо проделано, — подумал Салливан. — Если ты еще умеешь менять темп и делать крюки, то хлопот с тобой не оберешься. До этого бы лучше не доводить».

Когда связной отделился от группы певцов, Салливан включился. Теперь было не до шуток. Его грузное тело напряглось как тетива, и он ринулся вперед так ловко, как при таком телосложении никак нельзя было от него ожидать. При этом он коротко отдавал приказания в микрофон, закрепленный под лацканом.

* * *

Уэйн Снайдер миновал фольклорную группу, не взглянув на нее. Вокруг мелькали лица, но вместо ожидаемой нервозности он был спокоен и полон уверенности в себе. Он бодро шел по Карлову мосту. Объемная пачка бумаги в его кожаной сумке, висящей на плече, со временем стала неприятно тяжелой.

«Хочешь пойти на попятный? — то и дело спрашивал он себя. — Нет, — отвечал он сам себе и ускорял шаг. — Нет, тысячу раз нет. Ты в полосе удачи. Поставь все и выиграй!»

— Ты едешь в Прагу, чтобы снова играть! — кричала на него жена перед отъездом.

В те два года, которые он провел в Дрездене один, он пристрастился к игре. Вначале он ходил в игорный дом, чтобы отвлечься, но как-то незаметно перешагнул черту зависимости. Он проигрывал и не мог найти в себе силы вовремя остановиться. Он дошел уже до сбережений и постепенно спустил все.

Его жена чуть с ума не сошла, и он клятвенно пообещал ей, что покончит с игрой, если она приедет в Дрезден. И действительно некоторое время подавлял свою страсть.

Однако она не ошиблась в своих подозрениях. Он снова играл. При этом избегая официальных казино и проводя время в нелегальных игорных притонах. Его долги за это время доросли до двухсот тысяч евро. Последние кредиты он брал у одного частного заимодавца под колоссальные проценты, поскольку банк больше не продлевал ему кредитную линию.

— Я еду в Прагу за лучшим будущим. Поверь мне! — сказал он ей и поехал в лабораторию, чтобы распечатать данные.

Его информация об аутогенных, стерилизующих и сосудообразующих белковых антибиотиках из иммунной системы кожи была золотым дном. С новыми сведениями о старейшей защитной системе человека можно было затевать совершенно новые концепты терапии и выводить на рынок противоожоговые мази нового поколения. Он поставлял информацию на предварительной ступени готовности лекарственных препаратов.