Кодекс Крови. Книга ХII
Шрифт:
— Его Императорское Высочество Андрей Петрович оказал мне большую честь. И я постараюсь оправдать его доверие.
Похоже, даже император признал, что у меня появился ещё один друг. М-да, друзей у меня мало, зато какие! Каждый на вес золота!
* * *
Дверь палаты закрылась за Комариным пару минут назад, а Пётр Алексеевич всё ещё раздумывал над этим разговором, начиная с лекции по теории артефакторики и заканчивая согласием передать перечень иностранных родов-клятвенников.
Почему-то
М-да… А ведь первая дружба, как и первая любовь, редко бывает успешной. Чаще всего она разочаровывает. С одной стороны, императору было в какой-то мере жаль сына, но, с другой, Пётр Алексеевич предпочитал, чтобы дети набивали шишки и черствели под его присмотром. Из ситуации с защитой, предоставленной императорской кровью, он видел самый вероятный выход. Предложенный сыном суд личным даром он не отбрасывал, но это привлекло бы ненужное внимание. Но существовал и другой вариант. Как правильно заметил Андрей, принца предполагали перевести под юрисдикцию другого рода для общей пользы дела. В таком случае он переставал быть особой императорской крови, и защита теряла актуальность. Что же, значит, следовало актуализировать вероятные варианты союзов для Андрея. Пусть будут на всякий случай.
В палату постучали, а следом снова вошёл министр обороны. Выглядел он уже получше, сменив личную окровавленную форму на самую простую полевую без знаков отличия.
— Ваше Императорское Величество, мы попытались активировать артефакты для открытия прорыва в мир вторженцев, но безрезультатно. Возможно, Комарин был прав, когда предупредил, что мир закапсулировался.
— Пусть Владыко наделает больше артефактов. Осуществляйте проверку каждые сутки, по местному хронометражу это раз в год получится. Вдруг там просто магическая буря бушует и создаёт помехи.
— Есть, — обречённо принял к сведению приказ Данила Андреевич, но не стал возражать.
— Не одобряешь? — император знал Орлова как облупленного и верно истолковал его выражение лица.
— Не одобряю, — пришлось признать тому. — Сами же на рожон лезем. А потом будем винить всех вокруг и за головы хвататься. Не будил бы ты лихо, Пётр Алексеевич. Нам и местных вражин хватает на границах, а ты ещё и иномирных приманиваешь.
— Данила, ты покровителю своему часто перечишь? — вдруг совершенно сменил тему разговора император.
— Сложно сказать, — решил не лукавить министр обороны, — он не часто балует нас прямыми приказами. А если уж снисходит, стараюсь не перечить.
— Вот и я также… вот и я… — со вздохом ответил Пётр Алексеевич, бездумно скользя взглядом по имитации вида за окном. В подземном корпусе Раменского экспериментального полигона настоящих окон быть не могло априори. — В теории я принимаю и понимаю все твои аргументы, а на практике не могу идти на саботаж. Чревато.
— Что же… — правильно прочитал между строк посыл императора Данила Андреевич, — магический шторм может и затянуться. Да и проверки осуществлять так часто не выйдет. Всё же артефакт не самый простой, на поток производство не поставишь. Экземпляры штучные.
— Ну, вы уж возьмите на контроль ситуацию, Данила Андреевич, и доклады мне по этому вопросу ежедневно подавайте.
— Есть взять на контроль и подавать ежедневные доклады, Ваше Императорское Величество, — уже скрывая улыбку, подтвердил Орлов. Саботировать приказ тотема императорской семьи они не будут, но и лбы разбивать в чрезмерном рвении тоже не станут.
* * *
«Арсений, необходимо составить список всех иностранных родов, с которыми у нас клятвы о ненападении и непричинении вреда», — обратился я к кровнику, делегируя полномочия. Сам я тоже планировал наведаться в родовую сокровищницу и почитать дедовы дневники, но надеялся, что большую часть работы удастся свалить на подчинённых.
«В архив занесены данные только касаемо рода, личный обмен подобными обязательствами вашим дедом в реестр не вносился. И да, рекомендую вам также взять на вооружение эту полезную привычку. Подозреваю, что архив давно уже должен был пополниться».
Это мне сейчас мягко намекнули, что достигнутые мною договорённости — это актив рода, а активам требуется строгий учёт.
«Подготовлю для тебя справку, оставлю в Хмарёво. Внесёшь данные».
«Благодарю. Сроки по предыдущему поручению?»
«Чем быстрее, тем лучше».
«Принято. К вечеру будет».
В коридоре меня дожидались Подорожниковы. Борис Сергеевич выглядел откровенно больным после отравления Рассветом, но старался не подавать вида, чтобы не беспокоить дочь. Выглядело это мило и заботливо, но глупо. Уж Светлана, как лекарь, видела состояние отца насквозь и контролировала его излечение.
Отец невесты подозрительно меня разглядывал, будто рога или копыта разыскивал, и я решил сбить его с заготовленного вопроса:
— Борис Сергеевич, а вы сказку про спящую красавицу знаете?
Главный императорский лекарь пробормотал что-то неразборчивое, но, в конце концов, кивнул.
— А как думаете, в чём была её загадка? То есть девушка в соответствии с условиями, описанными в сказке, не старела, волосы и ногти у неё не росли, от голода она не умерла, дожидаясь своего спасителя.
Подорожников не мог понять, шучу я или нет. Но, видя моё предельно сосредоточенное выражение лица, всё же решился ответить:
— Вариантов масса. В сказке описано проклятие, но я знаю ещё минимум два схожих случая: в одном из них тело было заключено в сферу с замершим временем, а в другом являлось овеществлённой иллюзией, как те, что создаёт ваша супруга. А почему вы спрашиваете?
— Да я тут третий случай обнаружил на одной из изнанок. Но там тело нетранспортабельно. Подпитывается за счёт местной магии. Думал, может, у нас есть какие-то наработки.
— Уж извините, но я удалённо ставить диагнозы не берусь. Нужно ехать и смотреть. Но пока, как видите, я выбыл из рабочего процесса, да и график мой зачастую…