Кодекс Охотника. Книга VII
Шрифт:
Утро застало меня врасплох, ты спишь и не видишь снов, но тело и разум твои отдыхают, приятная нега расходится по всему телу, и думаешь – еще часок и буду вставать. Но нет, в комнату забегает Анна и радует тебя приятными новостями.
– У нас происшествие! – с порога сообщает Анна, глядя серьезным взглядом на меня. – Против тебя, кажется, уже начали работать. Думаю, не стоит говорить, кто?
Вот, блин, Анна… Она реально думает, что я догадался, о ком она говорит? Да у меня врагов немало, как бы. Кто из… них всех?!
– Ань, если у нас под домом не стоит армия, а лучше две, то пожалуй, новости не особо важные…
Ну, правда, если нас не атакуют, то ничего страшного я не просплю.
– Эх… Как ты так можешь… Всю интригу сломал, – обиженно покачала она головой, глядя в мою сторону. – У тебя завтра суд.
– Да? – сразу поднялся я в положение сидя. – Это что-то новенькое… И за что меня будут судить? Где я уже нагрешил?
Для понимания, суды здесь обычное дело для аристократов, а для таких, как я, так вообще удивительно, что их еще не было пару десятков. Ведь работаю я не так филигранно и чисто, как остальные. Мне проще пойти напролом.
– Тебя обвиняют в уничтожении графа Игнатова и бандитском захвате его имения, – стала она вводить меня в курс дела. – Думаю, это дело рук Румянцева.
– Может и его, а толку-то? Разберешься? – лениво зевнул, показывая свое отношение к этому суду.
– Разберусь, – кивнула Анна, и еще раз обиженно взглянула на меня. – Мог бы хоть для приличия изобразить панику или обеспокоенность? А то как-то даже неудобно…
– Я? Нет! – качаю головой и улыбаюсь, глядя на красивую Анну. – Не вижу проблем в этом деле, да и подставой пахнет. У меня там все было по закону. Но если вдруг посадят или еще чего, то просто сбегу и угроблю Румянцевых.
– Румянцева? – поправила она меня.
– Нет! – отрицательно замотал головой. – Всех…
На этом мы с ней закончили разговор, и я отправился принимать пищу, которая мне сейчас очень нужна. Организму требуется восстановление после тонких работ на душевном уровне.
Сегодня, прям, день новостей… Я только успел сожрать пару тостов с ветчиной, как начали раздаваться звонок за звонком. У меня возникло такое ощущение, что за моей жизнью следят другие намного больше, чем я сам.
Позвонил Андросов и сообщил, что успешно завершили свои Разломы, и даже при этом никого не потеряли. Какие они молодцы. А еще поинтересовался, что за суд, хотя и сам знал. Говорит, что родовые юристы уже просматривают дело, насколько это возможно, и роют на заказчика. Ведь он точно был уверен, что это заказное, и спрашивал меня, не знаю ли я, кто это сделал. Я не дал ему наводку, пусть юристы и разведка отрабатывают свои деньги.
Вот мой Шнырька жрет, как стадо голодных детей, мороженки, но сколько пользы он приносит. Даже сейчас, пока я разговаривал с Андросовым, он показал картинку возле Разлома, что находится недалеко от имения. Показал он не только мне эту картинку, но и Каре, и у нее в тот же миг появились срочные дела. Она даже свое мясо не доела, но пригрозила лапой Затупку, который сразу довольно заулыбался, видя ничейную еду.
Наверное, самый интересный момент, если говорить о питомцах – это Один…
– Еще добавки? – спросила его Анна.
Почему она у него спрашивает? Ну, так он сидит с нами за общим столом. И ест из тарелки маленькими палочками, которые сам себе выстругал из дерева.
Он, как истинный интеллигент, сидел и ел свое спагетти. Вот
Так вот, вернемся к Андросову. Он пообещал помочь, хоть я раз десять говорил, что справлюсь сам.
Затем мне позвонил сын Хрулева и просто сообщил, что с отцом все хорошо, а в конце передал очень интересное послание.
– Отец просил вам передать, чтобы вы почитали о Роде Румянцевых, а то при прошлой вашей встрече ничего не знали про канцлера своей империи. Он желает с вами пообщаться на эту тему на приеме.
Я поблагодарил его за приятную новость, и в конце пожелал отцу крепкого здоровья и поменьше волнений. А еще добавил.
– Говорят, что иногда даже очень важные люди ломают шеи. Как вы думаете, из какой пьесы эта фраза?
– Наверное, там говорилось о войне.
– Верно… Всего вам хорошего.
Вот такой у нас вышел разговор.
Затем я доел, и принялся разбираться с документами, которые принесла Анна. Она, прям, была переполнена сил и энтузиазмом. Я только и успевал читать ее доклады, которые она распечатывала и прикрепляла к ним счет, когда использовала услуги посредников.
Я теперь знал много информации о Румянцевых, и мало о Хрулеве. Ведь первые были сейчас в приоритете.
Чем больше узнавал, тем кровожаднее становилась моя улыбка. Сколько у них разного добра, и как многим они владеют. О гвардии почти ничего не сказано, кроме её большого количества. Канцлер имел, по долгу службы, хорошие выходы, и делал упор не на количество, а на качество. У него не было Абсолютов, и он вообще не интересовался Разломами. Но зато были Магистры и Великие Магистры на побегушках.
Скоро будет весело. Как минимум, известно о четырех Великих Магистрах, а это, ой, какая не слабая сила. Думаю, что один такой может сравнять весь мой особняк с землей, правда, если дома не будет меня или Затупка… Или Бурбулиса… Или гвардии… Или големо-башен… Ой все, ладно! Один Великий Магистр моему дому не страшен! Но вот четыре!
Моя кровь в кои-то веки стала пылать, а глаза приобрели блеск. Алмазный мудак и Румянцев – два противника одинакового уровня, которые обладают связями, силой, деньгами и властью. И они в одно время решили действовать против меня.
Правда, кажется, Алмазный только против меня, а вот Румянцев косвенно решил завалить меня, проходя мимо. Он больше против Хрулева, и сейчас у старика начнут умирать соратники и друзья, если ничего не сделать.
Кстати, о сделать…
– Все готово? – набрал я Волка, и спросил о деле.
– Да, мы готовы выдвигаться!
– Тогда ждите меня через полчаса.
Ну, а что? У меня суд на носу, и он будет в столице. Мне нужно, как следует, к нему подготовиться.
Для этой поездки пришлось арендовать целый самолет. Моя жаба психует… Но своего нет, что поделать, а лететь на дирижабле долго. Можно и на вертолетах, но тоже долго, и расход топлива с желейками выйдет дороже, чем частный чартерный. Конечно, можно снова же попросить у кого-то, но не люблю быть должным. Вот и выходит, что всю дорогу смотрю на кислое лицо Волчары. Не хотел он расставаться со своим Буревестником.