Кодекс Охотника. Книга XIX
Шрифт:
Да, я примерно представлял, как все устроено во Вселенной. Это могла быть Душа (и скорее всего была) человека, уже жившего в этих Мирах, но она точно была возрожденной. Никаким перерождением тут и не пахло. И слава Кодексу! Не хватало мне получить Старого Мака в детишки… Хотя… Вот бы я оторвался за все свои юные годы! Надеюсь, что старый ворчун все еще коптит небо, и мне удастся с ним выпить, поболтав о том и о сем. Да и воспитать сына «с нуля» всяко лучше, чем «ломать» сформировавшийся характер. По себе знаю.
Я вынырнул из Духовного Мира сильно успокоенный морально, но находившийся на грани физического обморока. Пробурчав что-то невразумительное своим женам, я закрылся у себя строго-настрого запретив себя беспокоить. Судя по изумленным и обиженным взглядам моих жен они меня порицают. Но лучше так, чем показать свою слабость. Жены должны видеть во мне непоколебимую скалу, о которую разбиваются все житейские невзгоды, и еще немножко мои враги, а не вот это вот все. Поэтому я принял решение отдохнуть. Единственно правильное решение.
Ну, а сейчас я снова бодр и весел. И опять меня терзает одна единственная мысль: «Саня! Надо подкачаться!» Думаю, за мной присматривает сам Кодекс. Хотя, почему «думаю»? Уверен, что это так и есть. Какие-то у него планы на меня и на этот мирок. Понять бы еще, какие?
Бесс чуть не отправил меня в длительную перезагрузку. Бедолага Демон, случайно убитый Императрицей, спас мою задницу от Эмиссара. Что будет дальше? Сам Неназываемый припрется по мою Душу? Не хотелось бы… точнее, не так — не хотелось бы сейчас! А так, я очень надеюсь, что наши дорожки с этой тварью пересекутся, Вот только случится это, когда я нормально подкачаюсь. М-да… Я похож на пони по кругу! И это Охотник Сандр!
Приняв душ, я снял с вешалки новенький халат с гербом на груди, взамен подаренного Хельге. Интересно, Аня спросит, куда я его дел? И как там Хельга?
Когда я разговаривал с имперцами в «Форпосте», они говорили, что Северный Король сильно разозлился подлым ударом объединённой коалиции по «Форпосту». Это было неудивительно. Ведь Северное Королевство всегда стояло на страже человечества, именно с их военного лагеря и их инициативы и началась глобальная блокада Арктического Эпицентра. А что происходит сейчас? Рушится сама основа и смысл существования института Истребителей Монстров, созданного для сохранения человечества.
Так вот, по слухам, Ульрих лично пошел разбираться к китайцам и персам. Ушел к их крепостям. По новостям о локальном Апокалипсисе в Арктике ничего не было, да и не думаю, что Ульрих поступит также, как и эти упыри, разрушив крепости, что защищают от Роя весь остальной мир. Но что-то мне подсказывает, что этому визиту уроды точно не будут рады. А еще с ним ушла Хельга… И я почему-то немного волнуюсь. Нет, Ульрих чертовски силен, но я точно знаю, что грубую силу всегда может победить предательство и коварство.
Оставалось надеяться на лучшее и готовиться к худшему. Еще до душа я взглянул в планшет, что лежал на тумбочке у кровати и был переведен в беззвучный режим. Ничего такого, что требовало моего немедленного вмешательства не было, поэтому я залез ногами в мягкие тапочки и прямо в халате вышел из комнаты.
— О! Доброе утро, господин!
— Хмм… Привет! — я зашел в детскую и слегка удивился. С ребенком на руках сидела одна из служанок-оборотней, рыжая Алиса. Ну… как сидела? Маленький Антоха увлеченно сосал соску-пустышку, и одновременно сосредоточенно жмакал большую грудь своей сиделки.
— Извините, господин, но это его успокаивает… Он так лучше засыпает, — без малейшего смущения улыбнулась новоявленная нянька.
— Гхм… Я его прекрасно понимаю, — кивнул я, переводя свой взгляд на лицо девушки. — Где Аня?
— Госпожа отдыхает у себя.
Я взглянул на наследника. Тот уже засыпал, похоже, что сиськотерапия всё-таки работала, поэтому я не стал его тревожить, а тихо вышел в коридор, подойдя к спальне Анны. Приоткрыл дверь и увидел, что моя женушка также спит.
Это неудивительно. При всех моих трудах и стараниях по укреплению здоровья моей жены, при всей помощи самых квалифицированных Лекарей, Душа Душелова была чертовски сильна. В девяти случаях из десяти, насколько я знал из прошлой жизни, рождение Душелова сопровождала смерть его матери. Так произошло и с моей матерью в прошлой жизни. И дело было именно в Даре, который воздействовал на Душу матери, буквально выпивая ее в процессе вынашивания.
Хорошо, что я был рядом, но несмотря на все мои ухищрения, Анна слабела с каждым днем. Вот тогда и пришлось мне принять единственно верное решение. Уменьшить срок беременности, дабы Анна не пострадала. Сделал я это с помощью нескольких Печатей. Основными из них была Энергетическая Печать и Печать Регенерации. Я искусственно разогнал метаболизм Анны, дабы процесс созревания происходил намного быстрее. Откуда я все это знал? А я и не знал. Но я знал про Печати все! И когда на чаше весов оказалась жизнь любимой супруги, мой мозг заработал со всей скоростью и эффективностью, рождая то самое нестандартное решение, которыми так славился Охотник Сандр в прошлом. Однако, я чуточку не рассчитал, и Тоха родился немного раньше… Но, слава Кодексу, все прошло удачно!
Поэтому я тихо закрыл дверь, не тревожа спящую супругу, и пошел вниз, где меня ждала моя вторая жена, сидевшая в гостиной с книгой в руках. Причем, в боевой броне, и с Урсой рядом. Похоже Катя решила оберегать наш покой, при том, что благодаря Волку и Одину к усадьбе так просто не подберешься.
— Доброе утро, дорогой! Кофе? — улыбнулась жена.
— С удовольствием, — кивнул я.
Катя сама пошла на кухню, а затем вернувшись, вручила мне мою любимую большую кружку.
— А теперь рассказывай! — глядя на меня своими большими янтарными глазами, строго начала Катя. — Как ты позволил, непонятно кому, нанести себе такие повреждения? И, главное, что ты будешь делать, чтобы этого никогда больше не повторилось? Ведь понимаешь, что ты теперь отец и не имеешь права на ошибку?
Хмм… Женщины и их логика. А раньше, значит, мог? Ладно… Подержите мое пиво!
Глава 2
Транзитная станция в Восточной Европе
Дирижабль «Императрица Мария»
Маршрут: Иркутск — Петербург — Кёнигсберг
Князь Генри Годарт испытывал одновременно два очень сильных чувства. Если первое из них — ярость — было для него привычно, то второе — страх — абсолютно чуждо и неприемлемо.