Кодекс выживания
Шрифт:
— Где ваш лагерь? — продолжил я спрашивать, вертя в руках нож.
— Какой лагерь? Нет у нас ничего, мы на машине ездим, еду только ищем.
— Я видел, тварь, как вы еду ищете. Вы людей куда увозите? Или это и есть ваша еда?
— Что? О чём ты говоришь? Какие люди?
Я изо всей силы ударил его в нос кулаком, с зажатым в нём ножом, для большего веса.
Мужик пошатнулся, но не упал. Даже кровь не пошла. Впрочем, мне тоже не особо больно было.
— Ты чего пацан?
— Я видел, как вы вчера женщину в машину посадили! — резко крикнул я, распаляя себя.
Даже голос сорвался.
— Ну мы… Мы нашли её и вывезли отсюда. Тут опасно…
— Хорош заливать тварь! Не корчь из себя спасателя. Вы её били и раздевали!
— Да ты не так понял. Мы проверили заражена она или нет. Проверили нет ли укусов и как реагирует на агрессию. Твари обычно бесятся.
— Ты чё, дядь, за идиота меня держишь?
— Нет, что ты…
Я взял со стола неподалёку плоскогубцы и зажал в них ноготь мужика. По его взгляду было видно, что он не верит, что я способен его пытать. Но продолжает изображать испуг.
— Ладно-ладно, я всё скажу… Да, мы её изнасиловали. Ну ты должен понимать. Тут мало баб. Но мы её отпустили потом. Извини… — тут он едва ли не зарыдал.
Сейчас ты у меня зарыдаешь тварь!
Я со всей силы рванул ноготь и мои уши пронзил крик боли. На этот раз настоящий.
— Сука-а-а-а! Мля-а-а-а! Мразота мелкая! Чего ты хочешь?!
— Где ваш лагерь, сука?!
— Да нет у нас лагеря! Я же сказал! На хера мне врать? Сам подумай! А-а-а…
Я вырвал следующий ноготь. Крик повторился. Рука мужика начала дрожать и заливать его ноги кровью. У меня руки тоже слегка подрагивали. Пытать людей, оказывается, сложнее, чем я думал… Но я утешал себя мыслью, что это не человек, а натуральная мразь.
— Чё, урод, говорить будешь? Или тебе глаз выколоть? — я слегка наклонился к пленнику и заглянул в глаза.
Он внезапно рассмеялся, словно умалишённый.
— Да у этой бабёнки яйца больше, чем у тебя. Ха-ха…
Я вмазал ему ещё раз. Вышло даже сильнее, и он упал на пол вместе со стулом, к которому был привязан.
— Хах, и бьёт она наверняка сильнее, — с кровавой улыбкой сказал тот.
Вот и показалась его настоящая натура. А то изображал из себя саму невинность.
Я поднёс нож к его глазу и медленно спросил:
— Где ваш лагерь?
— Ну давай, малой, удиви меня, если не ссышь.
Моя рука задрожала чуть сильнее. Почему я не могу проткнуть ему глаз? Это же не человек… Это не человек… Это тварь. Что они сделали с тётей Светой? Сколько через них прошло простых людей? Уроды…
И я направил руку с ножом вперёд.
Вот тут он заорал действительно громко и натурально. А мне даже жаль его не было. В этот момент внутри что-то щёлкнуло. Сломалось. И жалости больше нет.
Я дал ему минуту, прочувствовать всю боль. А сам даже не отворачивался.
Потом зашёл к нему со спины, склонился над ухом и сказал:
— Тебе конец. Ты умрёшь сегодня. Может, даже прямо сейчас, если повезёт. Точнее, если заслужишь. Но если и дальше будешь изображать крутого парня… Я буду приходить к тебе каждый день, а иногда по несколько раз, если у меня будет плохое настроение. И я буду выпускать тебе кишки, а потом заталкивать обратно. Я буду вырезать глаза и яйца, чтоб покормить своего пса. А может, и ему как-нибудь позволю тебя отведать. Ведь живая пища полезнее…
Мужика замолчал. Его дыхание участилось. Теперь осталось только дожать.
— Слушай, мне всегда было интересно, а правда, что зубы — это самая чувствительная часть тела? — вдруг сказала беззаботным тоном Алиса, подходя ко мне с напильником.
— А давай проверим, — предложил я, взяв в руки напильник.
Мужик замычал, видимо, сомкнув челюсти и не желая открывать рот. Он вертел головой и смотрел то на меня, то на Алису.
— Ну что мужик, будешь говорить правду? — спросил я.
Тот часто закивал головой, но рот так и не открывал.
— Итак, где ваш лагерь?
— В… В соседнем пазле. В руинах каких-то. Там замок был или форт какой-то. Пазл очень старый. Наверное, из-за тварей не заменился.
— О чём он говорит? — спросил я Алису.
— Пазлы меняются, если надолго остаются пустыми. Но если там живут люди или сильные твари выше второго ранга, пазл не будет меняться, — ответила девушка.
— Парень, отпусти меня, а? Я всё расскажу.
— Рассказывай. Сколько вас? Чем занимаетесь? Как давно? Рассказывай вообще всё! И если мне понравится, я может быть, отпущу тебя.
— Я попал сюда год назад… С севера России. Прилетел мете… — начал он заискивающим голосом.
— Не настолько подробно. Про лагерь и вашу банду расскажи, — перебил я его.
— Хо… Хорошо… Нас всего три отряда. Банда называется Мёртвые Шакалы. Мы по очереди зачищаем свежие пазлы. Один отряд всегда в лагере, что в соседнем пазле. Второй отряд на вылазке. Третий отвозит товар или тоже на вылазке, смотря сколько добычи.
— Отряды по четыре человека?
— Не совсем. По-разному. От четырёх до восьми. Бывает, умрёт кто или, наоборот, новеньких берём. Нас шестеро было недавно, но двоих загрызли…
— Оружие?
— Есть… Автоматы, винтовки. С этим нет проблем. Навыки ещё боевые… Обычно никто не сопротивляется. С другими хантерами мы всегда договариваемся, а потеряшки бестолковые…
— Что продаёте и на что вымениваете?
— Ну… Мне правда очень жаль… Я недавно с ними… — снова его понесло не туда.
— Я тебе прямо сейчас кишки выпущу, падаль! — сквозь зубы процедил я и приставил нож к его животу.
— Людей продаём… Баб любых берём, они всегда ходовой товар. Детей тоже многие любят… Мужиков или сразу валим, или сначала откармливаем. Ну простые осколки прикладываем сразу жменю и они в сильных мутантов превращаются… Развитые иммунные тоже ценный товар, их камни с руками и ногами забирают.