Кофейня мадам Мирабель
Шрифт:
– Развестись? Со мной?! Ты в своем уме, Мирабель?
Выдержав его пронизывающий до костей холодный взгляд, процедила:
– Тебя это забавляет?
– Безмерно!
– И почему?
Неверный подавил вспышку агрессии и усмехнулся:
– Еще спрашиваешь. Посмотри на себя. Слабая, никчемная, трусливая девчонка. Да ты и недели без меня не протянешь.
– Я не такая.
– Правда всегда колет глаза. Хотя… - мужской взгляд обежал стройную, с точеными формами фигурку забытой супруги и уперся в полную грудь, обтянутую
На силу сдержав земное ругательство, процедила:
– Я уже не та «никчемная» обуза, Йен. Болезнь меняет людей.
– Неужели?
Муж сузил глаза.
Надо признать, он был очень красив. Неспроста, пользовался успехом у дам королевского двора. Черные как смоль волосы, собраны сзади в низкий хвост. Правильные черты лица. Четко очерченные губы, аккуратный подбородок, украшенный ниточкой шрама. Вот только для Бель – он был худшим из всех мужчин, каких она знала.
Совладав с неприятными, нахлынувшими из глубин подсознания воспоминаниями о главной в жизни любой девушки ночи, спокойно проговорила:
– Между нами всё кончено.
– Допустим. Куда ты пойдешь? Только не говори, что вернешься в родительский дом?
К родителям, сдавшим Бель этому типу в обмен на прибыль и положение, я уж точно не собиралась.
– Не вернусь.
– Неужто, дорогая жена завела себе любовника? – Язвительно бросил герцог. В три шага сократил меж нами расстояние, обхватил мою голову ладонями и, обжигая дыханием, прошептал прямо в губы.
– А как же я?
– Не тронь меня, - с силой оттолкнула мерзавца в грудь.
Он отшатнулся, не пытаясь снова привлечь, обнять или поцеловать. С минуту сверлил прищуренным взглядом, а затем приблизился к столику с пузатыми бутылями из хрусталя, плеснул в бокал янтарный напиток и залпом осушил.
– Ты и недели не выживешь вне стен имения. По ту сторону темно, холодно и опасно. Сгинешь в какой-нибудь ночлежке или пойдешь по рукам. А может и то, и другое одновременно.
– Ты плохо знаешь свою жену.
– Я прекрасно знаю тебя, Бель. Все твои тайны и страхи. В том числе те, что ты так отчаянно надеешься скрыть.
Тонко напомнив о нашей отвратительной во всех смыслах первой брачной ночи, Йен развалился в обитом кожей кресле, закинул ногу на ногу и, ощущая себя хозяином положения, уставился прямо в глаза.
– Так что… все еще настаиваешь на разводе? Или покончим с этим фарсом и разойдемся по спальням?
– Настаиваю, - огрызнулась в тон ему.
– Пожалуй, ты действительно изменилась. А я не заметил. Что ж, это даже интригует. Возбуждает. Притягивает, - его взгляд в мою сторону неприятно блеснул. – Я согласен дать тебе развод…
Сердце возликовало, а в следующий момент рухнуло в пропасть.
– … но прежде докажи, что способна быть самостоятельной. Утри мне нос. И всему высшему обществу Ривтауна.
– Доказать?
– Открой своё дело.
Его заявление изумило.
– Что?
– Открой дело, Бель. Убеди меня в самостоятельности и умении вести бизнес без надежного мужского плеча, - вкрадчиво молвил, с явной издевкой. Рассчитывал, я насмерть испугаюсь внезапного требования, тут же откажусь от развода и побегу прятаться в спальне?
Не дождетесь, Ваша Светлость. Я уже не та Мирабель.
– Предлагаешь пари?
– Предлагаю. Как только дело принесет первый доход, я в тот же час подпишу все бумаги.
– И лично откажешься от полученного после свадьбы приданного?
Йен скрипнул зубами, но, не желая прослыть трусом и лжецом, прохрипел.
– Откажусь.
– А если я проиграю?
– Вернешься ко мне. Навсегда. И родишь мне ребенка. По мне, очень честные условия.
Сердце колотилось, в глубине души царапало острое сомнение. Веймаер вряд ли будет честен с женой и сдержит слово. Пойдет на любые уловки и подлости, будет чинить препятствия. Но иной возможности получить столь желанный развод у меня не имелось.
– Я принимаю пари. Завтра утром заедем к нотариусу и оформим всё официально.
Муж до последнего верил в мой отказ, и недовольно дернул уголком порочного рта.
– Отлично, милая. Твоя непокорность вызывает уважение. Конечно, мы оформим пари официально. Чтобы у тебя не было возможности потом сбежать. Готовься к рождению нашего первенца.
– Я еще не проиграла, - напомнила самодовольному мужчине.
– Это вопрос времени, - уверенный в абсолютной победе, он поднялся из кресла, допил коньяк и покосился на столик с бумагами.
– И какое же, по-твоему, дело мне стоит начать?
– Любое, - равнодушно бросил муж. – Решай сама.
Одарил меня хищным прищуром и, насвистывая, вальяжной походкой направился к лестнице.
– Три месяца, Бель. И ты снова станешь моей.
Проводив его взглядом, рухнула на диван, обхватила плечи руками и, мечтая унять болезненные мурашки под одеждой, зажмурилась. От камина исходило приятное тепло, но тело всё равно лихорадило, а к горлу подкатывал горький комок.
Растерянная и сбитая с толку, я замерла, не представляя с чего начать.
Три месяца, чтобы начать дело в столице Весталии? Безумно короткий срок! Даже для матерого, имеющего связи и финансы крупного промышленника. А уж что говорить о слабой девушке, до этого редко показывающейся на улицах Ривтауна?
Впадая в отчаяние, тряхнула копной темных влажных волос и тут произошло озарение.
В памяти всплыла старая кофейня моей покойной тетушки Лукреции, которую она завещала любимой племяннице. Бель – будучи особой ранимой, скромной и замкнутой интереса к полученному от тетки наследству никогда не проявляла. И сразу после замужества благополучно забыла о старом, запертом на замок здании, расположенным у Площади Мостов.