Кофейня «Волшебство вкуса»
Шрифт:
– Нет, не поэтому. Никого не надо выкуривать, – поспешно прервал меня Кассель. – Он всего лишь сделал попытку. Неудачную… Огонь потушил Горб, пожар даже не успел начаться. Музей не пострадал, квартира – тем более… В сущности, тебе ничего не угрожает, если ты не будешь выходить из квартиры ночью. Ночь – время призраков, и Джо чувствует себя безнаказанным.
– Да, так и есть! Ей не стоит выходить ночью… Ночью следует спать! – подтвердила его слова низким грудным голосом высокая тучная женщина. Она подошла совсем незаметно и оказалась по
– Здрасьте! – робко улыбнулась я.
Женщина внушала одновременно ужас и трепет. Она была невероятно красива… когда-то. Очень давно. Теперь же ей было лет под шестьдесят. Приятные черты лица омрачал светло-розовый шрам, изуродовавший всю левую щеку. На него было неприятно смотреть, но он постоянно притягивал взгляд, отчего я чувствовала себя крайне неловко.
Темно-каштановые кудрявые волосы Надин доходили до плеч. А цветастый балахон, подметавший пол, был украшен разными символами, цифрами и фигурами животных, вышитыми бисером.
– Оставь ее, Кассель, – величественно взмахнула рукой женщина. – Здесь, в моем музее, ей ничто не причинит вреда. Клянусь!
Над ее рукой вспыхнуло пламя и осыпалось блестящими искрами.
Мне не хотелось расставаться с парнем. Надин пугала и настораживала меня. Все-таки именно Кассель должен довести меня до квартиры, рассказать обо всем, заселить. Как мой коллега, представитель моего работодателя, он должен был убедиться сам, что со мной будет все в порядке.
Увы, Кассель сбросил меня в руки Надин, как ненужный балласт.
– Спасибо за заботу, – поблагодарил он и отпустил мою руку. – Тогда я зайду за ней завтра, в восемь утра.
– Зачем так рано? – удивилась Надин. – Здесь идти пешком десять минут.
– Позавтракает в кафе. – Кассель окинул меня взглядом. – Продукты она не купила, где находятся магазины – не знает, да и поздно уже показывать.
– Ну хорошо, – кивнула хозяйка и хлопнула в ладоши. Тут же под потолком загорелись лампы. – А свет мы экономим. Я сожгла аккумулятор, и пока не привезут новый, используем запасной.
– Что, опять сложный клиент? – понятливо хмыкнул Кассель.
– Да, – охотно согласилась хозяйка, – такой упрямый попался! Не понимаю я этих мужчин. Иногда они сами не знают, чего хотят… – И она брезгливо передернула плечами. – Но что ж мы тут болтаем? Девочке отдыхать пора! Ты иди, иди, милый, и передавай привет отцу. Пусть в следующий раз привезет мне сувенирчик. Давно я не получала от него подарков.
– Передам! – кивнул Кассель и махнул мне рукой. – Отдыхай. До завтра!
Так я и осталась в обществе странной старушки и неживого охранника в музее перемен.
– А почему у вашего музея такое странное название? – спросила я, поднимаясь по лестнице за Надин.
Лестница была старинной, из крепких досок темно-коричневого цвета, с лакированными перилами, в начале и в конце украшенными башенками с круглыми навершиями. На стенах висели темные картины в тяжелых деревянных рамах, писанные маслом и потрескавшиеся от старости. Кажется, эта мелкая сеточка называлась кракелюр. Мама говорила, что он всегда есть на старинных картинах. И картины, изображавшие взрыв планеты, Млечный Путь и космическую туманность, явно были древними.
И от понимания этого я чувствовала себя непривычно и неуютно: будто то, что я знала о своем мире, в котором жила свои восемнадцать лет – совсем не то, что мир представляет собой на самом деле. Я знала какую-то маленькую его часть. А он был больше и многогранней.
Как эти картины.
Мне было сложно представить, чтобы двести лет назад в какой-нибудь Франции или Голландии так натуралистически изображали космос. Они ведь не могли. Не умели. У них не было таких мощных телескопов, какие мы имеем теперь, в двадцать первом веке.
– Наш музей изучает другие миры и то, что они могут полезного привнести в наш. Новые технологии, новые знания – мы заимствуем только самое нужное и практичное, – любезно объяснила мне хозяйка.
Мы поднялись на этаж, проследовали по темному коридору – в нем не было ничего интересного, – потом прошли насквозь обычную комнату с большим дубовым столом, обитым зеленой тканью, с деревянными, чисто музейными стульями (я часто видела такие в наших музеях: с круглой витой спинкой и тонкими ножками; на этих стульях точно неудобно и жестко сидеть) и двумя деревянными шкафами на витых ножках – видимо, это был музейный кабинет Надин.
– Я с удовольствием проведу тебя по залам завтра или в любой другой день. У нас очень интересная экспозиция. Мы, драконы, умеем перемещаться в пространстве, открывать и покорять другие миры. И в моем музее ты увидишь то, чего не видела никогда и нигде. – Она обернулась через плечо. – Ну а пока что идем на чердак. Вон там, видишь дверь в стене?
Дверь вела на узкую простенькую лестницу. Поместиться вдвоем на одной ступеньке нам точно не удалось бы, и, как мне ни страшно было оставаться один на один с Горбом, я пропустила Надин вперед.
Неживой охранник топал следом, молчаливый, как… покойник. Находиться с ним в одном помещении было противно. Мне все время казалось, что сейчас он схватит меня своими холодными лапищами и задушит насмерть. И тогда у странной хозяйки странного музея появится еще один охранник.
Лестница поднималась круто, но, к счастью, была короткой. Я насчитала тринадцать ступенек, и от этого меня еще больше бросило в пот. Почему тринадцать? Разве их не должно быть четное количество?
Надин открыла тонкую серую дверь золотым ключом на цепочке и вошла. Я – следом. Дверь мне не понравилась, слишком тонкая. Как межкомнатная. Сразу видно, что выбить ее можно плечом в две минуты (И почему я об этом подумала? Загадка. Если Джо – призрак, то вряд ли он будет штурмовать мою дверь).