Кофейня
Шрифт:
Сам же Леша, испытывая внутри нечто, невыразимо теплое, чему не имел названия, стремительно наклонился вперед и, обхватив ее лицо руками, накрыл губы нежным поцелуем.
Наверное, это было самое настоящее счастье. То, которое он так долго не знал, что и позабыл невероятное чувство парения, захлестнувшее его сейчас с головою.
Лена хотела отклониться, даже попыталась отнять его руки от своего лица, но едва Леша начал ее целовать, как она, с тихим, непроизвольным вздохом, подалась навстречу.
Он
А так хотелось обнять ее еще сильнее, поцеловать еще крепче. Почти мучительно необходимым казалось дотронуться до ее кожи, провести пальцами по нежной впадинке спины, обвести мягкую линию живота…
Все отступило для них на второй план. Все стало незначительным.
Даже радостные крики сына казались приглушенными. А может ребенок затих, боясь помешать взрослым.
И они все целовались, чувствуя, как неистово колотится сердце у каждого в груди, в одном, общем ритме на двоих…
Однако Лена, все же, отклонилась.
Алексей почувствовал, как она напряглась, сжимая пальцы, и отвернулась от его губ. Но, не сумев отодвинуться, уперлась лбом ему в плечо. Ее дыхание было тяжелым и прерывистым.
Он понимал, что поторопился. Да и не собирался, если честно, так на нее набрасываться. Просто, ощутив под своими губами ее нежную кожу, манящую сладость рта любимой - не смог справиться с искушением.
– Леша, это ничего не меняет, - тихо пробормотала Лена ему в свитер, не решаясь, наверное, поднять глаза.
– Ты можешь посидеть с сыном. Я никогда бы не подумала тебе это запрещать или мешать вам общаться, если бы ты захотел.
– Еще один вздох, от которого его сердце болезненно сжалось.
– Но между нами…, это ничего не меняет, - она покачала головой, чтобы подтвердить свои слова.
Только от этого жеста - ее щека потерлась о его шею, и их обоих, словно током пронзило. Он совершенно точно знал это.
– Ты права, котенок, это ничего не меняет, - тихо прошептал он, еще крепче сжимая на ней свои руки.
– Потому что - ничто не сможет изменить то, что между нами всегда было и есть, - и, не дав ей протестовать, Леша опять легко поцеловал Лену.
– Но я знаю, что мне надо тебе это доказать. И понимаю, что заслужил такое отношение, - его пальцы нежно скользили по ее щекам, погружались в пряди волос.
Он наслаждался любым, даже самым мимолетным касанием.
– И я просто прошу тебя дать мне шанс, - потершись носом о ее макушку, он мягко заставил Лену поднять голову и посмотреть ему в глаза. Она боялась. И он не смог бы ее упрекнуть в этом страхе. Но было там и еще что-то. То, что давало Алексею надежду.
– Не говори ничего сейчас, котенок, не надо. Подумай об этом и все.
– Почему, Леша?
– не замечая, что продолжает качать головой, еле слышно прошептала она.
– Зачем тебе это все?
– Я люблю тебя, - просто ответил Алексей, глядя в карие глаза.
– И готов на все, чтобы исправить то, что случилось.
Лена закусила губу и вздохнула. Помолчала. Отвела глаза.
– Иногда любви оказывается недостаточно, Леша, - грустно и почти обреченно пробормотала она.
– Не для нас с тобой, - уверенно произнес Алексей, не собираясь позволять ей прятаться за стену опасений.
– Обещаю, котенок, не для нас.
Он притянул ее, обнимая еще крепче.
Леша уткнулся лицом в ее волосы, не отпуская от себя. И хоть Лена не обняла его в ответ, но и не оттолкнула…
Он повернулся, проверяя притихшего ребенка.
Лешка замер на другом конце кровати и, с восторгом в синих глазенках, смотрел на родителей, явно довольный тем, что они обнимались.
Алексей подмигнул сыну. И мальчуган попытался скопировать этот жест, подмигивая в ответ отцу.
Это было забавно. Но Леша не засмеялся.
"По крайней мере, у него был союзник в этом непростом деле. А это уже очень много" - решил Леша про себя, глубоко вдыхая любимый запах грейпфрута и ванили, которым всегда пахла его Лена.
Алексей включил поворотник и, проверив дорогу, аккуратно свернул на обочину.
Дороги были все в таком же ужасном состоянии, как и вчера ночью. И не было похоже, что коммунальные службы города обеспокоены их очисткой. Не в Рождество, во всяком случае. Потому, наверное, машин по набережной магистрали двигалось совсем мало.
Наступающие сумерки почти не разгонялись тусклым светом фонарей, но хоть снег не шел. Оставалось надеяться, что за пару дней дороги раскатают до вменяемого состояния.
– Пап, а зачем мы тут стали? Это не наш дом. Тут вообще домов нет, - он посмотрел на сына в зеркало заднего вида, привлеченный вопросом - Лешка уставился в окно, распластав нос по стеклу.
Алексей усмехнулся такому любопытству. И еще раз поразился в душе тому, как легко этот ребенок его принял, признавая отцом, несмотря на то, что видел сегодня впервые. На душе от этого было так хорошо, как никогда в жизни. Как же он был благодарен, как же любил Лену, за то, что и будучи обиженной, она сделала ему такой дар, поистине - бесценный.