Когда цветёт акация
Шрифт:
– Вряд ли я смогу смотреть фильм, когда ты так касаешься моей руки.
Гай повернул голову, их лица почти соприкоснулись.
– Тебя это волнует?
Юля ощутила его дыхание на своём лице, наклонилась ещё ближе, теперь её губы находились лишь в паре сантиметров от его.
– А тебя?
Гай, уловив чистый, нежный аромат, присущий девушке, почувствовал, как его ровный сердечный ритм дал сбой. Ему захотелось прикоснуться к её губам, но она быстро отодвинулась. Он испытал лёгкую досаду. Юля, покосившись на его лицо, плохо различимое в мигающем свете от экрана, снова наклонилась к нему.
– Я против поцелуев в кинозале. Меня это
Гаю ничего не оставалось, как пожать плечами. Хотя, она вряд ли заметила это движение
– Понятно.
К счастью, кинокартина попалась интересная, а Юля оказалась очень эмоциональным зрителем. Вскоре Гай забыл о неловкости и с удовольствием стал наблюдать за реакцией девушки. В страшных местах она вскрикивала, закрывала глаза ладонями, хватала его за рукав куртки, а в особо опасных ситуациях переживала и негромко возмущалась. Как ни странно, просмотр фильма вместе с Юлей доставил ему огромное удовольствие и поднял настроение. Выйдя из кинотеатра, они минут десять делились впечатлениями. Гай бросил взгляд на часы.
– Девять вечера, до закрытия общежития ещё два часа. Куда направимся? Может, в кафе? Перекусим чего-нибудь.
Юля посмотрела на него и улыбнулась.
– Ты хочешь есть?
– Не очень. Я поужинал.
– Вот и хорошо, – обрадовалась Юля. – Давай перед сном прогуляемся по парку.
– Ладно, – Гай, взяв её руку в свою, повёл по аллее за кинотеатр.
Небольшой, но довольно старый парк располагался неподалёку от студенческого городка. Дома со всех сторон теснили этот клочок зелени. Дороги, будто гигантские удавы, оплетали его, грозя задушить в асфальтовых тисках, но пока он держался. В парке, преимущественно засаженном липами и клёнами, пахло сухой листвой, к этому аромату увядания добавлялся горьковатый запах осенних цветов: дубков, хризантем, гелениума и бархатцев. Осень постаралась засыпать дорожки парка разноцветной листвой, и теперь она шелестела под ногами, создавая уютную атмосферу.
– Я ничего о тебе не знаю, расскажи хоть немного, – попросила Юля.
– Особо говорить не о чем. Родился в Армавире, там же провёл детство и юность, потом поступил в университет. Сейчас учусь на четвёртом курсе. Я единственный ребёнок в семье. Отец работает бухгалтером на заводе металлоконструкций, мама актриса театра. – Гай покосился на Юлю. – Ну как на вопросы твоей анкеты ответил?
– В общих чертах, – хмыкнула она. – Оказывается, я жила в часе езды от тебя.
– Серьёзно? – удивился Гай.
– Ага. Я, Ася и Димка из Гулькевичи. Мы тоже единственные дети у родителей. Иногда я думаю, а почему так вышло? Родителям было лень заводить ещё детей? Или миссию по рождению наследников считали выполненной? Но меня никогда не расстраивало отсутствие братьев и сестёр, их мне заменили Димка с Асей. Моя семья попроще: мама домохозяйка, а папа дальнобойщик.
– Ты, я вижу, очень близка с Асей и Димой?
– Мы как родные.
Гай усмехнулся.
– Неужели никогда не ссорились?
– Ещё как. Даже дрались. Но всегда быстро мирились. Надо отдать должное родителям: они не устраивали из-за нас разборки. Правда, мы и не ябедничали. Я и Юля часто зависали у Димки дома, его мама шила нашим куклам платья, а мой папа любил играть с Димкой в шахматы и нарды. Бабушка Аси учила нас готовить. Думаю, мы воспринимали свои семьи, как одну большую. Подрастая, поняли: у каждого взрослого свои недостатки и достоинства. И как бы нам ни хотелось, ничего изменить не получится.
– Завидую. Я таких друзей в школе не завёл.
– Зато встретил их в университете.
– Ты о Никите и Дане? Верно, мы подружились ещё на первом курсе. И четвёртый год живём в одной комнате. – Гай, заметив, что она стала прихрамывать, подвёл Юлю к скамейке. – Натёрла ногу?
– Нет. Камешек в туфлю попал. Я как раз собиралась остановиться и вытряхнуть.
Гай опустился на корточки, снял туфлю с ноги Юли. Вытряхнув крохотный кусочек гальки, надел обувь снова. Его тёплые пальцы коснулись ступни и щиколотки девушки. Она едва удержалась от соблазна: ей хотелось дотронуться до его волос на макушке. Гай поднялся и сел рядом с Юлей на скамейку.
– Ты не продрогла? У тебя пальцы ног ледяные. В следующий раз вечером надевай сапоги.
– Хорошо, – улыбнулась она.
Ей была приятна его забота. В зрачках Гая отражался свет фонаря, Юле показалось, что его глаза таинственно мерцают. Она посмотрела на губы Гая, потом опустила взгляд на шею: туда, где едва заметно чернела родинка, вторую ниже уха разглядеть не удавалось. Протянув руку, скользящими движениями провела по шее Гая, пытаясь ощутить кончиками пальцев родинку. Эта ласка была для него настолько неожиданной, что он растерялся. Несколько долгих секунд Гай смотрел на Юлю, не замечая, что шумно и тяжело дышит. Наклоняясь для поцелуя, он как загипнотизированный не сводил взгляда с её блестящих от волнения глаз. Поцелуй начался с нежного, лёгкого касания, они будто пили дыхание друг друга, пробуя его на вкус. Им обоим не хотелось прерывать или усиливать эти нежные прикосновения, но желание уже зародилось и не просто пришло, а потекло огнём по венам, заставляя дыхание сбиваться, а сердце частить. Иногда случается чудо, две прежде разъединённые души сливаются воедино. Происходит соединение не только на физическом, но и на духовном уровне. Ни Гай, ни Юля не осознавали этого, их просто ошеломила сила удовольствия, которую они испытывали, целуясь. Ощутив нехватку воздуха, они с неохотой оторвались друг от друга. Гай не подозревал, что в нём таится столько страсти. Если бы ему раньше кто-то сказал, что у него, как у слабонервной девушки, от поцелуя закружится голова, не поверил бы. Но так оно и произошло. Гай отодвинулся от Юли, пытаясь придти в себя и хоть немного собраться с мыслями. Впервые в жизни он совершенно потерял контроль над своим телом и эмоциями.
Прерывисто вздохнув, она стала приглаживать растрепавшиеся от ветерка волосы. Её тоже оглушило силой влечения, это было прекраснее, чем она воображала или испытывала во сне. Юля посмотрела в его растерянное лицо – чёрный цвет расширившихся зрачков Гая захватил серую радужку, сейчас его глаза выглядели бездонными тёмными колодцами, в которые её неудержимо затягивало. Яркий свет фонаря несколько раз мигнул и погас, погрузив скамейку во тьму. Гай обнял Юлю за плечи.
– Ты не озябла? – его голос звучал так, будто у него болело горло.
– Немного, – прошептала Юля, обнаружив, что он снова сидит к ней вплотную. – Ногам холодно, а телу жарко, –тихо засмеялась она.
Мелодичный смех девушки отозвался в его душе волной нежности. Он взял её лицо в свои ладони и снова принялся целовать. Спустя время Гаю пришлось собрать всю силу воли, чтобы оторваться от губ Юли. Взяв её руки в свои, обнаружил, что его пальцы дрожат.
– Извини, не знаю, что на меня нашло, обычно я не веду себя, как варвар. Ты совсем замёрзла, – он попытался согреть холодные руки спутницы дыханием.