Когда цветёт акация
Шрифт:
Юля покосилась на вспыхнувшие фонари. Липовая аллея, освещённая ярким светом, сразу стала нарядной.
– Вы должны сохранить мой секрет. Я призналась, что мне нравится Холодов, вам, моим близким друзьям, потому что доверяю.
Дима поднял брови.
– Тогда что ты собираешься делать?
– Думаю, невзначай попадаться ему на глаза. Или подстроить так, чтобы он обратил на меня внимание. А дальше как повезёт. Если я ему понравлюсь, первый шаг должен сделать он. В конце концов почти каждый мужчина охотник и захватчик. Разве я не права, Бережок?
Дима заглянул Юле в лицо. Её блестящие глаза выдавали волнение. «Чёрт. Угораздило же её влюбиться неизвестно в кого».
– Права. Мужчины не любят навязчивых девушек. Приятнее добиваться любимую самому.
Ася фыркнула.
– Не скажи. Некоторые представители сильного пола готовы сдаться по первому зову, стоит только пальцем поманить. Юль, а что ты будешь делать, если он не обратит на тебя внимания.
Юля вздохнула.
– Значит,
Дима и Ася переглянулись. И это говорит Юля, которая ни в школе, ни в институте не обращала внимания на парней, всегда держала их лишь за друзей.
Дмитрий ухмыльнулся:
– Действительно, банально. Была слепой и глухой, а теперь зрение, как у орла, и слух, как у летучей мыши.
Юля, фыркнув, с угрозой в голосе осведомилась:
– Давно от меня не получал?
Свободной рукой Дима схватил её за руку.
– Ой, как я испугался. И кто это грозит мне тут худенькой лапкой.
Юля вырвала кисть из ладони друга, сунула пакет с продуктами Асе. Подпрыгнув, как обезьяна, повисла на спине Димы, обхватив его ногами за талию. Он закружился, пытаясь скинуть Юлю с себя. Но годы тренировки не прошли даром, она, будто плющ на отвесной скале, цепко держалась за его спину. Ася скептически глядела на друзей: иногда они забывали, что уже не дети. На чужой взгляд эти игрища смотрелись весьма забавно и странно. Пока великовозрастные детки забавлялись, на аллее показался Холодов и незнакомый парень. Ася ахнула и, расставив руки с сумками в стороны, постаралась телом прикрыть дурачащихся друзей.
– Быстро прекратите. Юлька, там твой Принц…
Юля отпустила шею Димы и, неловко спрыгнув, шлёпнулась пятой точкой на бетонную плитку. Холодов, проходя мимо сидящей девушки, покосился на её пылающую от смущения физиономию.
«Детский сад какой-то. Девушка явно отбила себе мягкое место. Какие у них тупые и травматичные забавы. Терпеть не могу таких невоспитанных девиц».
– Ась, он же не видел, как я на Димке каталась? – отряхивая джинсы и кривясь от боли, пробормотала Юля.
– К сожалению, всё отлично разглядел: вы же под фонарём веселились.
Глава 2
Юля, захлопнув дверь в кладовку, забилась в самый дальний угол и плотно прижала ладони к ушам. Нужно просто перетерпеть, дождаться, пока родители перестанут ссориться и крики матери утихнут. Её громкий, пронзительный голос, казалось, беспрепятственно проникал через тонкую фанерную дверь, через маленькие ладошки шестилетней девочки и вонзался в мозг. Она всё ниже и ниже наклоняла голову, пока та не коснулась коленей, прижатых к груди. Сейчас Юля напоминала эмбрион, старающийся спрятаться от холодного злого мира в свою личную капсулу. В кладовке остро пахло пылью, мышами и кислой капустой. С лета в эту маленькую комнатушку сносились заготовки на зиму: трехлитровые банки с огурцами и помидорами, пол-литровые с вареньем и джемами, сюда же осенью ставилась небольшая бочка с капустой. Запах кладовой стал для девочки знаком беды и опасности. Ощутив, как что- то ползёт по шее, Юля тихо взвизгнула. Смахнув насекомое на пол, она с ужасом уставилась на крупного паука. Тот, перебирая тонкими длинными лапками, ловко взобрался на полку с банками и нырнул в спасительную тень. Юля прислушалась – звуки ссоры стихли, раздавался лишь едва слышный плач матери и успокаивающий чуть рокочущий голос отца. Девочка вздохнула, надо ещё немного подождать: сейчас родители отправятся в спальню и закроют за собой дверь на замок. Почему они ругались открыто, а мириться предпочитали наедине, она не понимала. Раньше Юля не раз бросалась на защиту матери, хватала отца за ноги, плакала, умоляла их не кричать друг на друга. Но в пылу разборок родители не обращали на неё внимания – девочка походила на кеглю, которая перекатываясь по комнате, лишь мешалась под их ногами. Иногда ссоры происходили с битьём посуды, опрокидыванием стульев, разрыванием рубашек на отце и платьев на матери. Однажды Юле осколком тарелки рассекло лоб, испуганные родители бросились к ней, но как только убедились, что не произошло ничего страшного, ссора вспыхнула с новой силой. Юля уселась на диван и посмотрела на себя в зеркало, висящее на противоположной стене комнаты, – со лба на нос и щёки, на белую футболку стекала кровь. Эта картина надолго врезалась девочке в память: вопящие родители и её лицо в алых потёках крови. Прокричавшись, родители скрылись в спальне, а она осталась одна. Время от времени слизывая солоноватую жидкость, попадающую на губы, Юля, не отрываясь, глядела в заворожившее её зеркало. Впервые в своей маленькой жизни она ощутила безмерное одиночество, наполнившее всё её существо неясной тоской. В ушах зазвенело, звуки исчезли, наступила полная тишина, будто Юлю, словно стеклянную ёлочную игрушку, обложили ватой. Когда помирившиеся и довольные собой родители вышли из спальни, они застали дочь, сидящую неподвижно с лицом и грудью, залитыми кровью. Пришлось ехать в больницу, только там врачи смогли остановить кровь из пореза на лбу девочки. Недоумевающим родителям медики посоветовали проверить кровь дочери на свёртываемость. Юля выслушала от родителей огромное количество извинений и уверений в любви, она их простила, но после этого случая стала убегать в кладовую, стоило только их ссоре разгореться. А они происходили регулярно, при каждом возвращении отца из рейса. Дамир Леванович трудился на железной дороге машинистом электровоза, водил поезда по маршруту Краснодар-Лениград и часто отсутствовал дома. Скандал начинался сразу по приезде отца, по любой, даже самой мелкой причине. Юля долго не понимала, что остановить сложившийся ритуал ссоры родителей просто невозможно и по наивности старательно исправляла те недочёты в быту, за которые он мог прицепиться к матери. Она, подставляя стул, вытирала пыль на подоконниках: маме один раз за это попало. Помня об упреках отца за грязную посуду, как умела, мыла её в раковине, пыхтя, расставляла тарелки в сушилке, до которой едва могла дотянуться. Неумело складывала выстиранное белье по шкафам, таскала по комнатам неподъёмный для неё пылесос. На все её уговоры подготовиться к приезду отца, мама со странной улыбкой блаженной дурочки отвечала:
– Не вижу смысла. Всё равно Дамир найдёт, за что придраться. Ему бы только показать, кто вожак в семье и где моё место.
В ожидании мужа она приводила себя в порядок, наносила макияж, делала причёску, надевала красивую одежду. От просьб Юли навести порядок в доме просто отмахивалась. Елена вовсе не была плохой хозяйкой, пока Дамир находился в отъезде, квартира содержалась нормально, и лишь перед его возвращением она немного отстранялась от домашних забот. Совершенно не обращая внимания на потуги маленькой дочери убраться в квартире, она будто специально подготавливала поводы к ссоре. Как ни старалась Юля, отец всегда находил предлог к скандалу, и всё заканчивалось как обычно. Постепенно это вошло в ритуал, расстраивающий её и сбивающий с толку. Сначала отец ласково обнимал и целовал дочь, говорил, как соскучился по своей крошке-принцессе, дарил подарки, коротко рассказывал о поездке. Пока он говорил, то не сводил блестящих чёрных глаз с лица жены, с её порозовевших щёк, алого рта. Как только Юля замечала эти странные переглядывания родителей, в её душе начинала нарастать паника: в этот раз снова не получится остановить скандал. Как сдвинувшиеся с места камни дают начало лавине, так эти взгляды служили искрами к будущей ссоре. Отец снимал Юлю с колен и начинал прохаживаться по комнате. В такие минуты он напоминал опасного хищника, готовящегося наброситься на ничего не подозревающую жертву. Этому впечатлению способствовала и яркая внешность отца: крупный нос с горбинкой, большие тёмно-карие глаза, острые скулы, крепкий подбородок. Мама же, как нельзя лучше подходила на роль добычи для этого хищника: небольшого роста с какой-то приятной, почти детской, полнотой, нежная, белокурая, с беспомощным, чуть лукавым взглядом прозрачных голубых глаз. Начиналось всё неожиданно и без раскачки. Отец тыкал пальцем в найденный им беспорядок и громко вопрошал:
– Я так понимаю, что моей жёнушке, дорогой Елене Николаевне, некогда заниматься домом? А всё почему? Потому, что ты глупая и ленивая идиотка!
У матери мгновенно вскипали слёзы в глазах, она несколько театрально заламывала руки и начинала оправдываться. Юля, ощущая нарастающий звон в ушах, убегала в спасительную темноту кладовой и сидела там, пока за ней не приходил кто-то из родителей. К её удивлению после всех криков, слёз и оскорблений они быстро мирились. Выплеснув всю грязь и недовольство наружу, получали спокойствие и удовлетворение. Они не понимали, почему их дочь молчалива и расстроена, ведь её никто не обижал. Это было правдой, отец ни разу не сказал Юле плохого слова и не поднял на неё руку, но она всё равно чувствовал себя преданной.
Подрастая, она осознала, что не способна изменить или исправить отношения родителей. Все просьбы и уговоры Юли не принимать оскорбления отца покорно, не быть рохлей, мать не принимала и просто начинала плакать.
– Ты такая же жестокая, как отец и совершенно не понимаешь мою тонкую душевную организацию и слабую натуру.
Юля не раз слышала, как после ссор мама звонила по телефону своим подругам, по совместительству матерям Аси и Димы, и долго жаловалась на неблагодарную, безжалостную дочь и сурового мужа.
Взрослея, Юля поняла, что эти нездоровые отношения родителей как раз их вполне устраивают. Как-то она заметила хитрую и довольную улыбку матери, когда та тихим голосом рассказывала тёте Тоне по телефону, как обижал её муж. От слов сочувствия и поддержки на лице матери появилось выражение довольства и блаженства. В тот момент Юля наконец раскусила мать, она с удовольствием изображала жертву, буквально наслаждалась этой ролью. Понаблюдав за отцом, Юля разобралась и в его роли: всемогущего владыки дома. Будучи от природы властным и неуравновешенным человеком, он ощущал себя повелителем своей жены: слабой, не слишком умной, но очень привлекательной женщины. Родителям настолько нравилась эта игра, что они не желали задуматься, как их эгоистичное поведение может повлиять на характер Юли.