Когда цветут реки
Шрифт:
Подойти поближе к деревне? — переспросил он. — Пожалуй, это уже не имеет смысла. Наоборот, мы отойдем подальше от этой деревни. Так ты говоришь, что она сгорела?
Все видели зарево…
— Ты, говоришь, встретил солдат на дороге?
Ю подтвердил.
Бедняга! — сочувственно сказал купец. — А сколько ты можешь идти не останавливаясь?
С полудня до сумерек, — сказал Ю.
Это хорошо, — заметил купец. — Что ты делал у Ван Чао-ли?
Я очишал и набивал трубки.
Фу протянул ему свою трубку и коробку с табаком:
— Сделай это.
Ю выполнил привычную работу за две — три минуты.
— И это хорошо, — сказал Фу. — Хочешь поехать со мной на низовья?
— Я хочу быть воином, — объяснил
Купец усмехнулся:
— Это мы еще увидим. Я беру тебя с собой.
А отец? — пробормотал Ю с последней надеждой.
Дурак! — сухо отвечал купец. — Твой отец умер так же, как умер твой хозяин Ван Чао-ли… Эй, возьмите его! Терпеть не могу слез.
Через час джонка уходила вниз по Янцзы. Течение несло ее быстро. Рулевой, налегая на балку руля, посматривал на Ю, который все еще плакал, скорчившись в три погибели на корме.
— Не плачь, мальчик, — сказал он. — Я думаю, что ты будешь воином. Во всяком случае, храброму человеку слезы так же мало подходят, как лысому гребенка. Становись помогать мне на руле. Тут, возле мыса, очень сильное течение.
Джонка как будто неслась прямо на пенящийся риф у левого берега. Но перед самыми камнями она легко скользнула вправо, обогнула мыс и исчезла, словно растаяла в воздухе.
— Хороший поворот, — сказали ротозеи на переправе и пошли играть в карты.
Великая река Янцзы — "сын моря", — пробив уступы Ушаньских гор, расширяется и разливается в своем сверкающем голубом наряде. Рыбачьи лодки торчат у берега, возле черных сетей, натянутых на колья. Быстро бегут крошечные ялики, где гребец, лежа на спине, движет весла ногами. Медленно ползут тяжелые, огромные баржи с огородами и домами. Ярко раскрашенные таможенные джонки, похожие не то на птиц, не то на рыб, разворачиваются, пеня воду громадными веслами, словно готовятся напасть на добычу. Широкая голубая дорога уходит на восток, к Ичану, Ханькоу, Нанкину, через весь средний Китай. И по этой дороге началось первое путешествие Ю.
Часть вторая
ЯНЦЗЫ В ОГНЕ
1. НАМЕСТНИЧЕСКИЙ ГОРОД УЧАН
Вечерняя молитва закончилась.
На этот раз молились особенно торжественно. Мужские и женские голоса пели псалом. Он разносился по всей реке над кострами воинов-тайпинов, над стенами осажденного города Учана, где "маньчжурские черти" в страхе подсчитывали, сколько тысяч голосов участвует в этом хоре.
— Молим о счастье, чтобы были у нас одежда и пища и чтобы не было несчастий и бед! В нынешнем мире да будет мир и спокойствие, а на небе да будет с нами вечное счастье!
В сумерках на левом берегу Янцзы, возле костров, задвигались тени. Повстанцы варили рис. Костры располагались в строгом порядке вдоль берега, чтоб не загорелись джонки и дома. По всей территории Уханя [21] *, за исключением только высоких стен наместнической крепости Учан, горели огни. Крепость — черная молчаливая, будто безлюдная — была осаждена тайпинами.
Вдали, на северном берегу реки Хань, темнели пустыри наполовину сожженной маньчжурами торговой пристани Ханькоу. Зато третий город — Ханьян был полон людей. Старосты разносили по кострам рис из "небесной кладовой". Ни у кого из воинов не было ничего своего: ни крупинки риса, ни медяка с дырочкой посредине — мелкой китайской монеты, известной под названием "вэнь". Все было общее. Каждый взвод зажигал свой костер и, помолившись небесному отцу и старшему брагу, приступал к еде.
21
* Ухань — общее название трех соседних городов: Ханьяна, Ханькоу и
Напротив Ханьяна тайпины поставили в ряд, поперек Янцзы, несколько десятков джонок, чтобы перегородить реку. Эти джонки служили и мостом, по которому из Ханьяна переходили на правый берег реки, к самым стенам осажденной крепости. На корме каждой джонки стоял часовой. Одним из часовых был Ван Линь, мальчик из Долины Долгих Удовольствий.
В этом нет ничего удивительного. В войсках тайпи-нов таких мальчиков было немало. Это были подростки с суровыми лицами, вооруженные копьями и кинжалами, вступавшие в бой вместе с отцами и братьями. Они несли караулы, помогали тащить повозки с пушками, разносили приказы и воззвания, ухаживали за лошадьми, били в барабаны и гонги. Каждый из них мечтал получить ружье. Но ружья в тайпинской армии давались только в награду за отважные подвиги.
У этих мальчиков была мечта — пришить на грудь солдатскую нашивку с каким-нибудь званием. Во взводе, где служил Ван Линь, был юноша из Хубэя, по имени Чжоу Цзун-до, у которого на груди написано, что он "Нападающий на врага воин, подчиненный могучему командиру пятка, восточной роты, третьей колонны, переднего полка, передовой дивизии, вспомогательного корпуса".
А мальчикам таких нашивок не дают. Мальчики называются просто "новыми воинами". Старые воины, южане из Гуандуна [22] **, земляки самого Небесного Царя, смотрят на молодежь несколько свысока. Шутка сказать — ведь они-то и есть знаменитые "Красные Повязки"! Они проделали с вождями весь трудный путь с далекого юга.
22
** Г уа н д у н — провинция на юге Китая.
Пока что Ван Линь просто караульный. Он стоит на корме джонки, сжимая в руке копье.
Несколько месяцев прошло с тех пор, как сгорела усадьба Ван Чао-ли.
Те семьи, которые успели уйти из деревни, скрывались в горах около месяца. Потом они двинулись на юг.
Путешествие было трудным. Шли малоизвестными горными тропинками, ночевали в зарослях и пещерах, тщательно обходили усадьбы и города, старались пробраться в провинцию Хунань так, чтобы не встретиться с солдатами или чиновниками. Это было нелегко, потому что на дорогах через каждые десять — пятнадцать километров стояли заставы, где брали пошлины с проезжающих. Самой трудной оказалась переправа через реку Юань. На ней не было ни бродов, ни лодок. Маньчжуры забрали рыбачьи суденышки на нужды армии.
Через Юань крестьяне переправились неожиданным образом. Они встретились в горах с разбойниками.
Вместо того чтобы забрать несложный деревенский скарб, разбойники тайно перевезли их ночью через Юань и показали охотничьи тропы в горах.
Ваны из Долины Долгих Удовольствий никогда еще не видели таких добрых разбойников. Они знали атамана шайки на Янцзы, которого звали "Вежливым тигром". Но у этого атамана было еще более диковинное прозвище — "Спящий Гром".
Он был хунанец и с трудом понимал язык, на котором говорили Ваны. В ответ на их благодарность он сказал:
— И я в детстве сажал рисовую рассаду. .
И вот в один из октябрьских дней крестьяне увидели с высокой горы что-то вроде длинной черной змеи, которая ползла вдали по дороге в столбе пыли.
Грузчик с рассеченной щекой, который вел их все время, вытер пот со лба и, показывая в ту сторону, сказал:
Вот они!
Кто?
Тайпины!
На дорогах Южного Китая было неслыханное движение. С юга на север, от границ Гуанси к большому озеру Дунтин, шли густые колонны людей.