Когда мальчики становятся мужчинами
Шрифт:
– Многого понимать не надо, чтобы знать, какая Вы на самом деле, - прошипел он, вернувшись к своему стакану. Не нужно терять мысль о том, что надо найти себе приятную компанию и избавиться от этой.
– Ты изменился с тех пор, - почти ласково заметила она. – похорошел.
– А Вы поплохели, - опустошив содержимое, ЧанСоб стукнул стеклом по полированному дереву. Это уже не просто обман. Это самообман. Она выглядела в этот раз роскошно. Но парню каждый миллиметр её существа казался порочным и грязным, каким бы восхитительным не был. – где Вы ХенЩика потеряли? Возвращайтесь к нему.
– Успеется, - отрезала она и заказала себе что-то выпить. Понимая, что она не собирается
Настроение испортилось до предела. Не замечая никого, он пошел на выход. Завтра рано вставать, так что, идея напиться и оттянуться изначально была неправильной. Оглядываясь на своих хмелеющих друзей, он подумал, что с утра у него будет огромное преимущество и он похвалит себя за решение поехать спать, а не упиваться до той стадии, когда на следующий день однозначно будет трещать голова. ЧанСоб увидел протискивающегося в сторону бара ХенЩика. «Удачи тебе» - мысленно благословил он его, жалея, что товарищ выбрал столь скверную персону для удовлетворения своего вожделения.
Неожиданность
Кто-то немного подвыпивший, а кто-то трезвый, ребята ввалились в общежитие дружной толпой под утро. Неважно спавший ЧанСоб сквозь сон услышал их ещё на пороге, а уж когда они вошли в спальню с двухъярусными кроватями, то от алкогольных паров и перешептываний спать и вовсе стало невозможно. Парень накрыл голову подушкой, но, задохнувшись под ней от жары, высунулся и приподнялся, выжидая, когда эти охламоны улягутся. ХенЩик, чья кровать стояла перпендикулярно его, да, к тому же, за спиной, спланировал на матрац и, шумно взбив подушку, затих. ЧанСобу было до жути интересно посмотреть в его лицо, наверное, удовлетворенное и довольное, но он не стал сворачивать шею. Выгорело у него с мадам Ю? Или хватило ума послать её подальше? Надо выкинуть из мыслей эти вопросы. Завтра предстоял тяжелый день, репетиция, а после, вечером, снова и снова петь WOW, эти слова его партии… «Красная помада, черные чулки…». Господи, теперь даже работа будет напоминать об этой дамочке! Словно кто-то написал специально о ней. ЧанСоб перевернулся на другой бок, носом к стенке, и заставил себя забыться и переключиться на иные размышления.
Утром зазвенели будильники. У кого-то они были заведены в часах, у кого-то в мобильных. Нарастающие звуки забитого до отказа дня накатывали сильнее и сильнее, пока всё общежитие не поднялось на ноги, начав собираться. Борьба за место перед зеркалом в ванной, толкотня перед раковиной, брызги умывающихся друг на друга, громыхание посудой, крики ЫнКвана, призывающего на завтрак. Всё каруселью кружилось перед глазами и выработалось до такого автомата, что никто почти не обращал внимания на чужие действия, умудряясь впрыгивать в штаны, чистить зубы и причесываться одновременно. Менеджер подгонял тех, кто труднее просыпался и вяло расшатывался. ЧанСоб, приведший себя в приличное состояние, сел на стул и притянул к себе кружку кофе, который он так любил. Ароматный, крепкий, отрезвляющий, но в то же время пьянящий, уводящий фантазии в какую-то пограничную сферу между интимным и деловым тоном. В репетиционку не нужно было накладывать грим и укладываться, поэтому он нахлобучил на голову кепку и ждал, когда соберутся остальные. МинХек и ХенЩик не любили выходить абы как, даже когда их никто не обещал увидеть. Исключительно для себя они следили за собой и своим обликом. СонДже просто упаковывался очень неспешно, поэтому менеджер, впрочем, как и каждое утро, уже начинал выходить из себя. Столько времени он с ними, бедный, скоро все нервы себе испортит. Или ему в отпуск надо будет сгонять.
– Всё, ребята, выходим, выходим! – торопил он, вытаскивая у кого-то изо рта недоеденный бутерброд и заворачивая с собой, кому-то поправляя пиджак на плечах – Все нюансы потом, едемте!
Молодые люди высыпали на улицу, как детсадовцы выстроившись в ряд по двое, и только ЧанСоб шел последним, как всегда держа себя немного в стороне ото всех. Нет, он со всеми хорошо ладил и был дружен, но просто так повелось в его жизни, что он предпочитал оставлять вокруг себя личное пространство. Почему-то перед машиной, ждавшей их, образовался затор. Казалось бы – откройте дверь и залазьте! Но почему-то парни перед ним топтались на месте. ЧанСоб высунулся из-за плеч согруппников, как высовываются водители из окон автомобилей, когда стоят в пробках. Все куда-то, один за другим, повернули свои головы и менеджер, растолкав их, выбежал прочь, куда-то поспешив. ЧанСоб проследил за направлением их взглядов и за мужчиной и споткнулся глазами о двухдверную BMW редкого для транспорта фиолетового цвета. Уже почти присвистнув, он увидел опершуюся на него мадам Ю, приветствующую менеджера. ЧанСоб недовольно поморщился. Опять она! Уже тут! В короткой джинсовой юбке, таком же укороченном пиджаке, открывающем обтягивающую кофточку в тон машине. Молодится, как всегда. А шпильки-то на ногах… как только ими на педали жать можно? Никак. Её дорогущая тачка, наверное, по мановению волшебной палочки ездит.
Женщина что-то шепнула на ухо распинающемуся администратору, они оба засмеялись. Она натурально, он услужливо. Потом она что-то передала ему в руки и выжидающе отстранилась. Мужчина кивнул и вернулся к своим подопечным. Прямо перед ЧанСобом стоял ХенЩик, к которому и обратился менеджер Пак:
– На, держи, - он сунул ему в ладонь визитницу – не теряй больше! Ишь, какой даме неудобства создал!
Парень посмотрел на друга, скривив рот. Ага, всё-таки они что-то вдвоем делали… Вот дурак, он должен был её кинуть! ЧанСоб горел жаждой пакостничества.
– А она… - начал ХенЩик, уже почти выйдя на шаг вперед, но мужчина остановил его, внезапно обратившись к ЧанСобу.
– Быстро иди к ней!
– шепотом прошипел он, введя вокалиста в состояние крайнего изумления. – Она зачем-то тебя хочет видеть!
– Да, но я-то не хочу! – отшатнулся ЧанСоб, честно сказав то, что вертелось у него в голове.
– Быстро, давай-давай! Времени ни у кого лишнего нет! – менеджер поведал ещё более личной интонацией – Таким людям не отказывают. Иди!
Молодой человек, поймав на себе ревниво-непонимающий взор ХенЩика и смешливо-подозрительные остальных, опустил голову вниз, натянув на лицо козырек до предела. Понукаемый администратором, который выпихнул его на тропинку, ведущую к госпоже Ю, ЧанСоб несмелым шагом приблизился к ней, не поднимая глаз. Остановившись за метр от неё, он сунул руки в карманы.
– Доброе утро, - тихо, но язвительно поздоровался он. Чувство неловкости усугублялось тем, что сегодня на нем не было вчерашнего искусства визажистов и парикмахеров. Он вновь ощутил себя тем самым мальчишкой, которым был до дебюта. Что ей нужно? Опять поиздеваться и окатить его насмешками?
– Здравствуй, ЧанСоб, - отлично! Она уже узнала, как его зовут. Что за фамильярство? Ему хотелось опять огрызнуться, но он сдержался. Поскорее отделаться и ехать на репетицию – вот всё его скромное желание. – Я хочу с тобой пообщаться, не против?
«Против, конечно!». Он передернул плечами, показывая своё равнодушие.
– Господин Пак, - крикнула она за спину ЧанСобу так, что он слегка вздрогнул. Он всё ещё не смотрел на неё, поэтому каждое её слово было неожиданным – я подвезу его, хорошо? Езжайте, а мы за вами!
«Нет-нет-нет! Не бросайте меня с этой гадюкой!» - взмолился в мыслях юноша и обернулся через плечо. Все стали погружаться в микроавтобус. Набравшись решимости, он поднял лицо и обратился к женщине.
– Я бы предпочел ехать со всеми… можно? – ещё разрешения у неё спрашивает! Да надо просто развернуться и уйти, дел-то…
– Поздно, - она сладко улыбнулась, проведя языком по влажным губам, так ненавязчиво, будто этот жест был отрепетирован ею с подросткового возраста. Встретившись глазами, ЧанСоб опомнился и опять опустил лицо, поправив козырек – я уже отпросила тебя, садись.