Когда мертвые оживут
Шрифт:
— Выслушай меня, Амира. Выбирай, принцесса. Это… или рай? По ее полной неподвижности я понял: женщина догадалась, что я имел в виду под словом «это». Пещера, люди, разрушение. Она понимала. Даже если она и хотела заразить весь мир патогенным микробом, наконец-то выведенным штаммом номер двенадцать, чтобы во славу ислама уничтожить врагов, ей бы это не удалось. Она могла лишь остаться одиноким чудовищем, ненавидящим всех.
Мгновение затягивалось. Никто не шевелился. Потом Амира слегка повернула ко мне голову почти дружелюбным движением.
— Не… это… — просипела она.
— Ярхамукаллах, [61] —
И нажал на спусковой крючок.
Батальонный лазарет. Долина реки Гильменд, Афганистан
Сейчас
Сидя неподвижно, я долго наблюдал за Харпером.
— И что? — спросил он. — Так и будете сидеть, а потом заявите мне, что никогда не поступили бы так же?
Я не ответил.
— Ну, глядите, — сказал он. — Я знаю, что в пещере были вы. Откуда вы взялись? Отряд «Дельта»? Спецназ ВМС?
61
«Да помилует тебя Аллах». — Прим. перев.
Я снова промолчал.
— Вы знаете, с чем мы там боремся? Большие шишки хотят, чтобы мы остановили талибов, перекрыли поток опиума, а наше собственное правительство поддерживает брата афганского президента, которому принадлежит половина опийных плантаций в этой трижды гребаной стране! Как, черт меня дери, мы можем выиграть такую войну?! Это новый Вьетнам, опять Вьетнам! Мы проигрываем войну, которую вообще не должны были начинать!
Я все молчал.
Харпер наклонился вперед, его лицо потемнело от ярости. Он ткнул в меня указательным пальцем здоровой руки:
— Вы думаете, только в Абу-Грейбе нашим парням пришлось добиваться некоторых очень нужных ответов? Да так было всегда, на всех войнах, все так делают!
— И посмотрите, куда вас это завело.
— Идите к черту со своим чистоплюйством! Мы пытались спасти жизни наших парней. Мы выбили бы правду из этого талиба.
— Из первых двух вы ни хрена не выбили.
Теперь настал его черед замолчать. Выждав минуту, сержант прищурился.
— Когда вы говорили с этим… с этой… тварью. С той женщиной. В конце вы благословили ее. Вы мусульманин?
— Нет.
— Тогда почему?
— Если честно, сержант, то боюсь, что не сумею вам это объяснить. Так, чтобы вы поняли.
— Вы думаете, что я такая же тварь?
— Вы?
— Нет, я человек, — сказал он. — Я только пытался… — Его голос дрогнул.
Вначале казалось, что он просто борется с минутной слабостью и сейчас продолжит разговор, но вместо этого Харпер уткнулся лицом в здоровую руку и разрыдался. Я откинулся на спинку стула и стал ждать.
Бинты на раненой руке сержанта пропитались кровью, которая стала почти черной. Из-под края повязки по коже расползались прихотливо извивающиеся красные полоски. Такие же, но более темные выглядывали из-под воротника. Прошло сорок восемь часов с того момента, как его доставили в лазарет. Пятьдесят девять часов с момента укуса. Крепкий сукин сын. Большинство людей за такой срок полностью преобразились бы.
— Что со мной будет? — спросил сержант, поднимая мокрое от слез лицо.
— Больше ничего. Все уже произошло.
— Мы… — Он облизал
— Нет, знали. Ваша команда была проинформирована. Возможно, вам, сержант, это показалось надуманным, ненастоящим? Сюжет для фильма ужасов? Но вы знали, чем это может закончиться.
После небольшой паузы я вытащил пистолет из набедренной кобуры, щелкнул затвором. В маленькой комнате звук показался очень громким.
— Вас собираются изучать, — сказал я. — Скоро вы окажетесь на операционном столе или в клетке.
— Не имеют права! — воскликнул он с болью и гневом. — Я американец, черт возьми!
— Нет. Сержант Энди Харпер погиб при выполнении ответственного задания в Афганистане. Родным пришлют сообщение, что он отдал жизнь, служа стране и поддерживая самые лучшие традиции морской пехоты.
Он смотрел на меня, постепенно осознавая страшную истину.
— Поэтому я должен вас спросить. — Я приподнял пистолет. — Выбираете это или рай?
— Мне… Мать твою… Я не хотел… — всхлипнул сержант.
Возможно, сейчас он действительно так думал. Но как по мне, раскаяние за минуту до смерти гроша не стоит.
— Конечно, вы не хотели. — Я сделал вид, будто верю ему.
— Я старался для нас всех. Хотел как лучше.
— Да, — кивнул я. — Я тоже.
И поднял пистолет.
Женевьева Валентайн
И ЕЩЕ ОДИН, И ЕЩЕ…
Дебютный роман Женевьевы Валентайн «Mechanique: a Tale of the Circus Tresaulti» опубликован в 2011 году издательством «Прайм букс». Ее рассказы печатались в антологии «Running With the Pack» и в периодических изданиях «Strange Horizons», «Futurismic», «Clarkemorld», «Journal of Mythic Arts», «Fantasy Magazine», «Escape Pod» и других. Также ее работы можно найти в онлайн-журнале «Скорость света». Помимо писательской деятельности, она ведет персональные колонки на сайте Tor.com и в «Fantasy Magazine».
В фильме Джорджа Ромеро «Рассвет мертвецов», вышедшем вслед за его классической, давшей начало новому направлению лентой «Ночь живых мертвецов», орды зомби собираются возле супермаркета, вламываются внутрь и бесцельно бродят из одного торгового зала в другой. Они помнят все то, что им представлялось важным при жизни, и сохраняют свои привычки после смерти. И мы начинаем понимать, что эти мертвецы мало чем отличаются от наших соседей, которые не находят себе лучшего занятия, чем так же бессмысленно слоняться по магазинам или часами сидеть у телевизоров, подчиняясь примитивным инстинктам и не желая мыслить самостоятельно.
Страшно даже представить, что после укуса зомби вы сами можете превратиться в безмозглую куклу, лишь внешне напоминающую человека. Но еще ужаснее притворяться зомби и механически выполнять привычные ритуалы, оставаясь при этом в здравом уме, и стараться ничем себя не выдать.
Эта идея обыгрывалась в кино и в литературе, начиная от комедии Э. Райта «Зомби по имени Шон» и более серьезной ленты О. Хиршбигеля «Вторжение» и заканчивая по-настоящему страшным рассказом Адама-Троя Кастро «Быть мертвым, таким, как я», вошедшим в антологию «Нечисть».