Когда мы были людьми (сборник)
Шрифт:
Он не хотел позы лотоса. Зато, как йог, воздерживался от того, чтобы сразу «озвучить» идею.
– Чего же ты хочешь? А? Мне такое снилось… – Она закатила глаза. – Ну вот, разгулял ты меня, Серый волк, айда на кухню чай пить.
Оля достала из серванта коробку конфет.
Он удивленно вздернул брови: с чего бы, с утра?
– Не сушеными же «буффалами» угощать любимого мужа. – Спросонья жена всегда разговаривала бархатисто, с детским акцентом. Улыбнулась. Естественно. Нежно.
– Чего ты задумал, красавчик?
Жидкость в чашках табачного цвета. Крепкий чай.
– Это зеленый, для работы сердца.
– Откуда у тебя гипертония?
– У тебя гипертония, Серж, ты, что забыл, пчелиное г… доставал, лечился.
Это она про пергу.
– Пыльцу, а не г…
– Скорее рассказывай, чего тянешь быка за рога.
Сергей отпил крепкого, противного на вкус, но целебного чая, откусил конфетку.
– Заел? На еще конфетку, не томи, Серж!
Он толкнул чашку в бок и, захлебываясь словами, стал излагать свою утреннюю, «шальную», как он тут же обозначил ее с заискивающей улыбкой, мысль. Слова вспыхивали у него в голове, перелетали на язык. И оттуда отпасовывались в воздух. И их подхватывала Ольга. И понимала. Они были о патенте, о цветочном рынке, о свадьбах. «Розы – это скучно». «Лотосы – это да!» «Цикламены – дрянь». «У нас орхидеи на свадьбы покупают. Дошли. Кладбищенские цветы. Во Франции – только на кладбища. У нас – на свадьбу».
«Сколько у нас свадеб в неделю?» – Он тряс Ольгу за плечо, словно она знала. Она знала. Много. – Озо…
Он продолжил:
– Озолотимся.
Только все надо держать в секрете, в большом секрете. Только потом, когда все оформим.
Кто говорил, и мечтал, и горячился, кто целовал друг друга – в щеки, в глаза, в руки и плечи? Они. Оба целовали. И кричали, и шептали.
Что любовь творит! Они любили друг друга.
Где-то внутри, на заднем дворе мозга у Сергея билось сомнение. И они тут же отыскали старую «Ботанику» детей, то бишь дочки Маши. И этот волшебный индийский цветок. Не может жить «Ботаника» без сказки. Он вполне, по всем очертаниям, соответствовал выловленному в водоеме БК-313 растению. Точь-в-точь вылитый.
– Ритка-то Москалева в земельном комитете работает! – лучась всеми цветами радуги, воскликнула жена.
Он немного утух, устал.
– При чем здесь Ритка?
– Ритка. Одноклассница. Ты шурупь мозгами-то. У кого аренду оформлять будешь?
– Она в земельном, а тут – вода.
– Одно и то же, лошонок мой стоеросовенький! – Ольга покрутила пальцем у виска.
Он отпил противного, холодного уже чаю.
– Одно и то же: вода, земля. И на воду она разрешения дает. Видишь, какая у тебя полезная жена. Не ценишь, Козлов. Не ценишь! Зря ты не захотел позу лотоса глядеть. Я научилась ее исполнять.
Поза – как песня. Все мы немного индусы.
Сергей Козлов смутно улыбнулся жене: потом, мол, не до того теперь.
Действительно, есть дела важнее. Избавление от вечной нищеты.
Она оптимистично вздохнула:
– Бог все видит. Он и послал под нашу калитку лотосы, и в голову твою умнющую вложил дорогую идею. Дай я еще раз поцелую твой интеллектуальный лоб.
– Обуй тапочки-то, – ответил на это девственное действо Козлов.
Его жена такое чудо, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Жар-птица!
2
И все-таки подсасывало: «А вдруг этот пятачок диковинного цветка так и останется пятачком, не будет разрастаться? Вдруг ничего из этой коммерции не выйдет? Замахнулись на миллионы! Может ведь пшик получиться. Как в русской сказке. И чем эти цветы подтолкнуть, чтобы шли в рост, размножались? У агрономов надо бы спросить. У Сашки Вервикишко. У него лоб-то пошире в этом деле. Но вот надо еще проследить за ростом. День-два, неделю, и ясно будет. А заодно и рыбкой запастись. Денежка-то ведь как пригодится для нового дела. Сейчас ведь все не на солярке работают, а на денежном топливе».
На третье утро стало ясно, что лотосы в искусственной речке разрастаются. И возле этой, уже метровой цветочной поляны здорово берет буффало. Потянулись к нежным лепесткам. Вновь становятся травоядными. Они, видно, там, в подводном царстве, тоже заинтересовались диковинкой. Не крапива ведь, не сморчок – лотос.
Козлов рыбачил автоматически. Дудки. Буффало не держали поста. Озверевшие «быки» грызли леску, как пассатижами. И все же он умудрился поймать, насушить, накоптить целый центнер. Уже надо брать билет на поезд в Борисоглебск. Но чтобы не терять даром времени, Козлов сходил в контору к агроному Сашке Вервикишко. Сейчас тот занимается приемом у населения металлолома, но ведь не забыл науку. Не забыл, потому как только Сергей спросил у Сашки о том, как подкармливать лотосы, тот тут же выпалил о сроках вегетации ценной крупяной культуры – риса. И что-то быстрехонько стал рассказывать, как читал по учебнику о молочно-восковой спелости. Потом запнулся, уперся взглядом в глаза Козлова Сергея Андреевича и отрубил почти равнодушно: «Я про лотосы ничего не знаю. Что ты дурь какую-то мелешь, иди к ихтиологам».
К ихтиологам Козлов не пошел. Он знал, что ихтиологи могут рассказать ему о буффало, о толстолобиках, о щуках и даже о судаках, водившихся раньше в БК-313, но не о разведении водяных цветов. Да и к чему время терять, надо брать быка за р-р-рога.
Ольга вчера еще сказала ему, что дурь эту надо выкинуть.
– Какую дурь?..
– Зови меня Ольгой, а не Ксюшей.
Выкинула она в контейнер мусоровозки и стопу своих глянцевых журналов: «Эту стерву я догоню и без них».
Сергей знал, кого жена имела в виду.
Он натискал «почтовый» мешок копченых «быков». И они с женой понесли мешок, 30 кг. Ритке Москалевой. На работу.
– Это ведь взятка?! – мямлил по дороге Козлов.
– Взятка, – подтверждала жена. – Серж, а вот пчела с цветка берет пыльцу, нектар этот, как это называется? Взятка?
– Ну.
– Лапти гну. Святое дело при нынешних временах. В умах она давно узаконена, осталось на бумажке. На предприятиях будут устанавливаться специальные ящики для взяток. Можно будет их давать анонимно, а можно за подписью. Цивилизация. Мы ведь не дикий народ.
– Но взятка ведь!
– Что ты заладил как попка: «Взятка, взятка».
– Тяжело давать. Я сквозь землю провалюсь.
– Слушай, мушшчина, предоставь это мне. – Княгиня Ольга злилась. 150° по Цельсию. – Уж я сделаю как надо.
В просторной комнате несколько абсолютно одинаковых по фигуре крашеных блондинок щелкали клавишами компьютеров. По мониторам пробегали строчки с цифрами. Блондинки сдували со лбов пряди волос. На экранах – одни цифры. Слов не было. Как это они умудряются все понять? Одна из девиц отделилась от черного вращающегося стула и подскочила к жене.