Когда мы остаемся одни
Шрифт:
Наконец в воскресенье они смогли всё узнать. Казённым голосом на том конце провода Талю сказали:
– Конопко? Родила. Мальчик, три сто, пятьдесят один сантиметр.
У Таля перехватило горло.
– Алло! Вы слышите? Папаша? Алло!
– Да, я слушаю.
– В среду выписываем, забирать приезжайте после часу.
– Забирать? Да, хорошо… А скажите адрес.
Сказали. Таль вышел из кабинки на каких-то неживых ногах, будто не на своих.
– Ну? – требовательно спросила тётя Васса.
– Мальчик, – машинально
– Ну и ладно, ну и хорошо… Хоть бы спасибо сказал!
– Спасибо.
Значит, надо ехать. А как? Когда забирали Маруську, Таль ездил с папой в Феодосию на такси. Был июнь, и папа тащил в больницу огромный букет роз, разноцветный и просто неохватный. И мама была сияющая. Папа взял белый свёрток из её рук, отдал ей цветы, а Таль тащил до машины всё остальное – мамины пакеты, подарок от мэра, что-то ещё…
«Один не справлюсь, надо кого-то на помощь брать. Анютка останется с Марусей, нечего им мотаться… Кого тогда? Захара? Да ну его… Надо девчонку», – понял Таль, и сразу встало перед глазами Янкино лицо, она улыбалась одними глазами, как только она и умеет. Он мотнул головой. Логичнее попросить Дашу съездить с ним. Они всю жизнь рядом, будто брат и сестра, и отцы дружили, и, может, дядя Андрей отвёз бы их на машине. Но ехать полчаса с Дашей, слушать её вздохи и пустые разговоры… нет, Талю не хотелось.
Янку он поймал перед работой. Он давно знал, что она моет полы в клубе, хоть она тщательно скрывала. Ну, а он тщательно… провожал её из школы на работу каждый день. На расстоянии, конечно. Она шла по дороге, кутаясь от ветра в голубую курточку, сунув нос в вязаный воротник. И без шапки, как всегда. Таль представил, как она поднимет глаза, увидит его, удивится, как опять соврёт, что к бабушке забежала. Ему вдруг представилось, что это она притащила тот пакет макарон, сахар и тушёнку. Притащила и тайком поставила в шкаф. Да ну, ерунда, её и не было вовсе. И неужели он не заметил бы? Это Янку-то?
– Привет.
– Ой, привет… А я к бабушке, она же у меня тут работает, ключи от дома забыла…
Она всегда говорила одну и ту же фразу, когда они, вроде бы случайно, встречались в это время у клуба. Талю даже смешно стало.
– Янка… у меня к тебе просьба.
Она сразу стала серьёзной, даже вытянулась, будто честь хотела отдать.
– У меня брат родился.
– Правда? Ой, здорово! Всё… в порядке?
– Да. Только их забрать надо из роддома. Можешь со мной съездить? Маруську девать некуда, Анютка с ней останется, а я один не справлюсь.
– Конечно, съезжу! В Феодосию?
– Да. В общем, в среду. Я зайду рано. Школу придётся прогулять.
– Подумаешь!
Она смотрела на него во все глаза, Талю даже больно стало где-то в сердце. Как люди могут быть такими? Вот такими, как она? А какой она была, он не мог сказать, не мог подобрать точного слова. Красивая? Обаятельная? Все эти слова были пустыми и ничего не значащими, когда он думал о ней.
Глава 2
Не к кому ехать
Автобус шёл полупустой. Те, кто работают в Феодосии, уже уехали, и Янкина мама тоже. Сейчас здесь сидели только двое парней, явно хорошо погулявших накануне, бодрая бабулька с коробкой на складывающейся тележке, наверное, торговать в город поехала, задумчивая девушка с плеером, ну и Таль с Янкой. Таль надел парадно-выходную рубашку, в которой приходил первого сентября, воротничок её торчал над воротником куртки. Таль был какой-то весь подтянутый, строгий.
– Я работу нашёл, – сказал он, как только сели в автобус. – Только это ещё не сейчас, в мае.
– Что за работа?
– Траву собирать.
– Чего?
– Ну, частник тут один ребят нанимает на лето. В горах собирать всякий там лимонник, чабрец, мяту… Он потом сувениры делает, для туристов. Ну, знаешь, чайные сборы, подушки, набитые травой. Видела же, наверное…
– Ага… Таль, а много сборщикам платят?
– Смотря сколько соберёшь. Ну, и разная трава по-разному стоит.
– Давай я тоже в сборщики пойду! Всё равно летом делать нечего.
– Нет, ты что! – сразу испугался Таль. – Тебе туда нельзя.
– Почему? Думаешь, я в горах не смогу? Да я с Тарасом на Новый год в горы ходила!
– Да при чём здесь это? Ну… девчонкам вообще туда не надо. Там парни одни. По два месяца безвылазно.
– Я смогу.
– Ты что, меня не слышишь?! – разъярился вдруг Таль. Даже задумчивая девушка на них обернулась. – Одни мужики там!
– А… – дошло наконец до Янки. Она скисла. Вздохнула. – До мая ещё три месяца. Что-то же надо делать, сам подумай.
– Думаю. Да главное, чтобы с пацаном всё нормально было, ну, чтобы здоровый, а то, знаешь, всякое говорят.
– То есть?
– Ну, что стресс, что мёртвого или больного родит.
Янка будто в пропасть начала падать. Она совершенно никогда об этом не думала. А Таль, наверное, думает постоянно. Наверное, измучился от этих дум.
– Вы теперь отсюда уедете, да? – спросила Янка.
– Почему? – удивился Таль.
– Ну… – Янка замялась. Всё-таки «разошлись» и «умер» не одно и тоже. – Когда мы без папы… Ну, когда он нас бросил, мы вот сюда переехали, ну к маминым родителям, чтобы было кому помочь и…
– Нам не к кому ехать, – жёстко сказал Таль. – У нас никого нет.
– Как никого нет? Так не бывает.
Таль усмехнулся, но потом посмотрел на Янку, и лицо его потеплело.
– Ещё как бывает, – вздохнул он. – Папа детдомовский, он с детства сирота. А мама… Она же татарка, и у неё отец…
Ну, он такой борец за права крымских татар, и вот когда его дочь, мама то есть, вышла замуж за русского… В общем, они от неё отказались. И от нас отказались. Я их даже никогда не видел. Тебе Дашка разве не говорила?