Когда мы встретились
Шрифт:
— Именно. — Он вздыхает, расправляя плечи. — Я не провожу с ней достаточно времени. Карли ненавидит оставаться здесь одна… Я не могу сделать ей детей.
— Она знала, на что идет, верно?
— Да, но это не мешает ей хотеть их.
Знаю, что Морган беспокоился о том, что Карли в конце концов захочет ребенка. Ребенка, которого он не мог дать.
— Твоя правда. Можешь взять одного их моих, — поддразниваю я, сдирая этикетку со своего пива.
— Я голосую за Сев, — говорит Кэмдин, садясь рядом с нами.
Подпрыгиваю от звука ее голоса.
— Откуда ты взялась?
Морган улыбается и встает за новым пивом. Как только он поднимается, Кэмдин занимает его место.
— Кто такой морской котик?
— Тот, кто крадется в темноте. — Я знаю, что это неправда, но я также не хочу ничего объяснять пятилетнему ребенку в два часа ночи.
— Мне можно посмотреть фильм?
— Нет. Сейчас уже полночь.
— Тогда почему ты не спишь?
Поднимаю пиво в руке и подмигиваю ей.
— Я пью пиво.
Дочка остается непреклонной и спрашивает снова, надеясь на другой ответ:
— Мне можно посмотреть фильм?
— Не-а. Ты уже смотрела.
— Почему?
— Сейчас мое время. Я хочу побыть в одиночестве.
Кэмдин смотрит на меня так, как будто первый раз слышит о моем желании побыть наедине. Так и есть. Она проводит со мной каждый божий день. Девочки не понимают, что я хочу провести время с кем-то взрослым.
— Ты не один. Дядя Морган здесь.
— И тебе нужно вернуться в постель.
Она стонет, плюхаясь на пол.
— Отлично. — Перед тем, как убежать в свою комнату, Кэмдин говорит то, что так сильно задевает меня за живое. Это как получить пулю в грудь. — Таннер сказал мне, что моя мама не хотела меня.
Я собираюсь убить этого мальчугана Таннера.
А затем она задает еще более сложный вопрос, прежде чем я успеваю ответить на первый:
— Она вернется когда-нибудь?
Некоторое время я думал, что возможно так и будет, но потом понял, что Амарилло и такой жизни нечего предложить Таре.
— Нет, наверное, нет. — Кэмдин знает об их матери больше, чем Сев. Она знает, что та уехала, но никогда не видела ее фотографии, и я даже не уверен, что она ее помнит.
Морган возвращается на диван и протягивает мне пиво, ничего не говоря.
Кэмдин тяжело вздыхает, она выглядит такой беспокойной, когда смотрит на снег, а затем на меня.
— А папочки тоже уходят?
Наклоняюсь к ней, хватаю ее на руки и прижимаю к груди.
— Твой точно не уйдет.
У меня в голове мелькает воспоминание. О том, как Тара держала Сев через несколько мгновений после ее рождения и плакала по непонятным мне причинам. Может быть, нас, парней Грейди, прокляли.
Женщины всегда уходят от нас.
ГЛАВА 6
Заблудшая
Даже навигация оказалась безрезультатной.
КЕЙСИ
Когда мне было пять лет, я взбиралась на верхушку нашей крыши через окно своей спальни,
Я также помню время, когда думала, что мой отец ростом в десять футов (Прим. пер.: — около 3 метров) и не совершает плохих поступков. Я искренне верила, что он повесил луну и звезды на небо. Его нежные руки, мягкий шепот «Я люблю тебя», и он пел мне перед сном, до тех пор, пока я не засыпала. Он значил для меня целый мир. Все еще значит, несмотря на его ошибки.
Папы должны защищать от неприятностей, но он был слишком поглощен своей жизнью, чтобы заметить, что его жена спит с моим парнем.
Вы хотите знать, еще для каких вещей он был слишком занят?
Научить меня водить машину по снегу. И читать карту, потому что угадайте, кто не может это делать?
Я.
И угадайте, что сейчас творится где-то за пределами Амарилло?
Идет снег. Я уже не говорю о нескольких снежинках в небе. Это полноценная снежная пелена. Меня как будто встряхнули и поместили внутрь настоящего снежного шара. Все, что я вижу, это хлопья снега, летящие во все стороны, словно сахар, брошенный на мое лобовое стекло. И в довершение ко всему, дует сумасшедший ветер и раскачивает мою машину из стороны в сторону так сильно, что почти невозможно оставаться на дороге.
Чертова карта не имеет для меня абсолютно никакого смысла. На ней есть линии и автомагистрали, но дорога, по которой я еду, не изображена на этой гребаной вещи.
— Не знаю, продумывала ли я когда-либо все до конца. Я немного сумасшедшая, и мне кажется, что я схожу с ума. И даже не знаю, потерялась ли я! — я пою, и да, я перефразировала песню «Push» (Прим. пер.: Скорее всего, героиня имеет в виду песню группы Matchbox Twenty), чтобы она подходила под мою текущую ситуацию. Я так напугана. Вы когда-нибудь терялись на ранчо чёрт знает где? Ну, тогда не вам меня судить.
Бл*дь. Почему я выбрала тот объездной путь, чтобы пописать? И почему я так и не научилась читать чертову карту? Такому действительно должны учить в школе.
Подождите… там действительно учат, верно?
Дерьмо. Черт подери.
Что ж, тогда буду возмущаться, почему в Калифорнии не учат водить машину по снегу? Мы должны знать такие вещи. Просто на случай, если однажды решим отказаться от своей жизни в Кали-ад-нии.
Вам знакома ситуация, что когда понимаешь, что заблудился на дороге, то выключаешь музыку? Как будто голове нужна тишина, чтобы понять уровень полной задницы, который ждет впереди. Я снова беру карту и пытаюсь прочитать ее. Где-то здесь должна быть соединительная магистраль. Оторвав глаза от снега, я хватаю карту и подношу к лицу. Именно в тот момент вижу, как что-то стоит на дороге. Или у меня галлюцинации. Я за рулем семнадцать часов. Я могла бы уже сойти с ума к этому времени.