Когда мы встретились
Шрифт:
— Кейси Коннер. — Я сглатываю, чувствуя, что они собираются задать мне кучу вопросов. Посмотрев на них так близко, могу сказать, что Тара — их мать. В то время как у старшей темные глаза и волосы от отца, ее лицо — точная копия Тары. У младшей белокурые волосы и глаза Тары, но все остальное от Бэррона.
Старшая берет мою руку в свою.
— Я Кэмдин Роуз Грейди. Приятно познакомиться, мэм.
— Приятно познакомиться с тобой, Кэмдин.
Блондинка с растрепанными локонами неуверенно улыбается.
— Ты пускаешь слюни.
Дерьмо.
— Упс. Думаю, я очень хорошо выспалась.
Малышка садится рядом со мной и трогает мои волосы.
— Я Сев. Мне нЛавятся твои волосы.
— Спасибо. Мне нравятся твои кудри.
— Я отрастила их, — шепчет она, накручивая локон на палец, как струну. — Откуда ты?
— Из Калифорнии.
Кэмдин улыбается.
— Где это?
— На побережье.
— Что такое побережье?
Прежде чем я успеваю ответить Кэмдин, дверь открывается, и входит Бэррон с красными от холода щеками, весь в снегу и выглядит как самый горячий деревенский житель, которого я когда-либо видела. Я таращусь. Как олень в свете фар. Ха. Теперь я тоже знаю этот взгляд. Покойся с миром, животное.
Он в вязаной шапке, и его волосы выглядывают сбоку и сзади. Бэррон снимает ее, снег падает с его плеч, когда он топает ногами у двери.
— Девочки, оставьте Кейси в покое. — Стянув куртку, он встряхивает ее и вешает на крючок возле двери.
Мое сердце начинает биться быстрее от того, как Бэррон произносит мое имя с южным акцентом, и я умираю от желания подбежать к нему, чтобы почувствовать его запах.
Девочки подскакивают и бегут к нему.
— Мы можем поиграть в снегу? — спрашивает Кэмдин.
— После того, как вы что-нибудь поедите и оденетесь. — Бэррон опускает взгляд на детей у своих ног, обе смотрят на него так, словно он ростом в десять футов (Прим. пер.: 10 футов примерно 3 метра), и обещает достать им звезду с неба. Знаете, он, наверное, один из тех, кто сдерживает свои обещания, в отличие от мужчин в моей жизни. — Затем мне нужно будет пойти в мастерскую.
Девочки уносятся в свою комнату, но Кэмдин останавливается, и Сев врезается ей прямо в спину. Обе падают на пол. Кэмдин встает на ноги.
— А я иду в сад?
Сдавленный смех срывается с губ Бэррона.
— Нет. Мы едва можем выбраться из подъездной дорожки.
— Ура! — кричит она, направляясь в свою комнату.
И тут я остаюсь с Бэрроном наедине. Встаю, поправляя рубашку, и пытаюсь расчесать волосы руками. Он ухмыляется, наблюдая за мной, и кладет перчатки на каминную полку. Наши взгляды встречаются, а потом он тихо вздыхает, словно подбирает слова. Тишина, повисшая между нами, дарит полнейшее спокойствие, к которому я не привыкла. Я привыкла к приказам и требованиям, а не к вниманию со стороны кого-то, кто явно заинтересован в том, почему я появилась в его жизни.
Бэррон сглатывает, притворно
— Прости за них. У нас не так часто бывают гости.
— Все хорошо. — Непреднамеренно шагаю к нему. Он внимательно смотрит на меня, и, если бы меня спросили, я бы сказала, что он так же заинтересован мной, как и я им. — Девочки такие милые.
— Они чертова заноза в моей заднице, вот кто они. — Бэррон смеется едва слышно, а затем кивает в сторону кухни, отстраняясь от меня. — Есть кофе, если хочешь. — Он приподнимает брови. — Девушки из Калифорнии пьют кофе?
— Я не из Калифорнии. Я просто родилась и выросла там. — Непроизвольно подхожу ближе, не в силах быть на расстоянии. — И да, я бы хотела выпить кофе.
Бэррон пристально смотрит на меня, словно не понимает, что я сказала. Вероятно, так и есть. Я иду за ним на кухню и беру чашку, которую он мне протягивает.
— Если ты родилась и выросла в Калифорнии, это, как правило, означает, что ты оттуда.
Обхватываю чашку руками.
— Конечно, но моей душе там не место.
Бэррон переводит свой взгляд на меня, а затем снова на кофейник.
— А где ей место?
— На юге.
На его лице мелькает веселье, когда он наливает кофе в мою чашку. Тепло согревает мои ладони, пар поднимается вверх и заслоняет мне вид на его красивое лицо.
— По моему опыту, на юге все лучше.
— Я пока в этом не уверена. — В другой комнате раздается визг плача и звук хлопающей двери, сопровождаемый криками маленькой девочки. Бэррон качает головой и шумно выдыхает, поднося чашку к губам.
— У них разница в восемнадцать месяцев, и они никогда не ладят.
Я улыбаюсь, думая о воображаемой сестре, которая у меня была в детстве.
— А я единственный ребенок в семье. У меня была воображаемая сестра, я выдумывала ссоры между нами и разыгрывала их так, как будто они были у нас на самом деле.
Бэррон смотрит на меня, не отводя глаз. И, судя по выражению его лица, думает что-то вроде «эта цыпочка чертовски сумасшедшая».
Забавный факт, но он прав. Так и есть. Калифорния делает это с вами.
— Итак… Думаешь, сможешь вытащить мою машину из стены мастерской? — спрашиваю, пытаясь нарушить молчание между нами. Я не пойму, то ли Бэррон думает, что я сумасшедшая, то ли беспокоится, что его дети дерутся в другой комнате.
Его внимание переключается на крики.
— Да, смогу. — Движением руки он указывает на коридор. — Я лучше пойду, проверю их. — Не взглянув в мою сторону, он уходит.
Пью кофе и улыбаюсь по причинам, которых не понимаю. Какого черта я здесь делаю? Почему я здесь?
Ладно, я знаю почему, но все же, почему мое сердце так желает остаться?
Я храню воспоминания, и те люди, от которых пытаюсь убежать, не найдут меня здесь.
Или найдут?
Когда Бэррон возвращается в комнату, то держит Сев за ноги вверх тормашками.