Когда мы встретимся вновь
Шрифт:
У нее перехватило дыхание.
– Не удивляйтесь, Чаровница. – Он усмехнулся. – Выбрав для своей игры партнера с моей репутацией, вы не должны удивляться тому, что я сразу же заметил, что вы не та, за кого себя выдаете.
– Это не игра, Алексей, – тихо сказала она. – Это моя жизнь.
– В таком случае я рискую жизнью. Может так оказаться, что вы убийца, подосланная, чтобы разбить мое сердце.
– Но вы же видите, что я безоружна.
– Да, я распорядился, чтобы вас проверили, – насмешливо сказал он. – О, Чаровница, у меня нет оснований вам верить, но я все-таки
– Алексей! – Она прильнула к нему. – У нас есть это мгновение, всего одно. Эта ночь. Разве этого мало?
– Никогда раньше я не требовал от женщины большего, – пробормотал он. – Я, право, в полном замешательстве.
– Утром вы опять станете принцем Алексеем Пружинским, наследником короля Авалонии, и эта ночь покажется вам всего лишь сном.
– А вы? Кем будете вы завтра?
– Я буду... – Она улыбнулась. – Я буду совсем другой...
– Чаровница, – простонал он и потянулся к ее губам.
Прежде чем окончательно потерять голову, она вдруг подумала: «Неужели я стану умудренной жизнью женщиной, разделяющей чужие постели? Или все, что со мной происходит сейчас, после ночи с этим мужчиной, останется чем-то единственным и незабываемым?»
Он станет ее роковой и прекрасной ошибкой. Она не забудет его никогда.
Глава 1
Когда я снова увижу Лондон, постараюсь быть образцом респектабельности и непременно сохранить этот образ женщины.
Мисс Памела Эффингтон
Четыре года спустя
– Отличная позиция, Кларисса! – Памела Эффингтон сняла шлем и улыбнулась своей оппонентке. – Ты чуть было не пронзила меня шпагой насквозь.
– Чуть? Ты принижаешь значение этого удара, дорогая кузина. – Кларисса, она же леди Овертон, тоже сняла шлем и тряхнула темными кудрями. – Еще пара секунд, и я бы выиграла.
Памела рассмеялась:
– К счастью, тебе их не хватило.
– Да, к счастью. – Кларисса взмахом шпаги разрезала воздух. – В следующий поединок победа будет за мной.
– Как и в прошлый раз. – Памела покачала головой. – Мы с тобой, пожалуй, хорошая пара, дорогая кузина.
– Согласна, – ответила Кларисса, внимательно разглядывая кончик своей шпаги. – Но скажи мне, пожалуйста, действительно ли ты считаешь, что женщина обязана владеть шпагой? Выходит, мы должны защищать свою честь в поединках?
– Я не совсем уверена в том, что женщина должна все это знать и уметь, но это волнует кровь, будоражит тело и разум. Во всяком случае, у меня. Я, например, нахожу, что это чертовски интересно и побуждает к действию.
Кларисса вскинула брови:
– Ты говоришь точно так, как тетушка Миллисент.
– В этом нет ничего удивительного, ибо я во многом с ней согласна. – Памела отдала свой шлем и шпагу тренеру месье Люсьену, кивком поблагодарив его.
– Это вполне понятно. – Кларисса тоже отдала шлем и шпагу тренеру. – Фехтование и все, что несвойственно женщине, делает ее более...
– Пожалуйста, помолчи, – решительно возразила Памела. – У меня нет желания еще раз обсуждать все мои недостатки.
Танцевальный зал, где девушки тренировались в фехтовании, занимал почти весь второй этаж величественного особняка в лучшем квартале Вены. Он принадлежал австрийскому графу, старому другу леди Смайт-Уиндом, то есть их тетушке Миллисент. У старой леди было много друзей. Во время путешествия с племянницами она получала массу приглашений погостить, а для Памелы и Клариссы это был отличный образ жизни.
– Я все же скажу тебе... – настаивала Кларисса, следуя за кузиной. – Тебе нравится фехтование и все такое прочее, нетрадиционное, что пахнет скандалом, как и всем женщинам из рода Эффингтонов.
– Что ж, я и есть женщина из рода Эффингтонов. – Памела подавила страдальческий вздох.
Кларисса опять взялась за свое. В последнее время она не впервые затевает подобный разговор.
Памела, как могла, старалась избегать этого. Сейчас она просто ускорила шаги и поспешила в другой салон, где, возможно, кто-то из обитателей особняка слушал музыку или развлекался играми.
– Твоя беда не в том, что ты такая, какая есть, а в том, что все время пытаешься себя переделать! – крикнула поспешившая за ней Кларисса.
Так, видимо, оно и есть, подумала Памела. Клариссе легко делать подобные заключения, она просто не понимает и никогда не понимала ее. Кларисса была ее кузиной по матери и не знала, что значит быть из рода Эффингтонов. Тем более если ты скромна, сдержанна и застенчива.
Вот Делию, еще одну кузину Памелы, все считали тихоней до тех пор, пока над головой бедняжки не разразился скандал. Тогда ее двойняшка Кассандра, от которой все почему-то ждали скандала, сразу же стала хорошей.
Впрочем, сама Памела, о которой ни у кого из родственников не было причин беспокоиться, в свои двадцать лет без памяти влюбилась (так по крайней мере ей казалось самой) в Джорджа Фентона, сына виконта Пенуика, и не раздумывая отдалась ему. Когда это стало известно, ее братья долго перешептывались о том, как опасны бывают скромницы девицы.
Однако Памела по своему характеру не могла не отдалиться от клана Эффингтонов. Она все равно не была похожа на своих многочисленных братьев и сестер, которые всегда отличались привлекательной внешностью.
Мать Памелы, общепризнанная красавица, уверяла всех, что ее старшая дочь Памела еще не достигла своего расцвета, а только ждет этого дня. И он наступил. В день своего двадцатилетия Памела, посмотрев на себя в зеркало, впервые убедилась, что ее рост, худая фигура и неопределенное выражение лица вполне приятно смотрятся и даже привлекательны. К сожалению, у Памелы напрочь отсутствовала уверенность в себе, присущая Эффингтонам с рождения. Поэтому ничего удивительного не было в том, что она отдала свое сердце и свою невинность первому из мужчин, обласкавшему ее своим вниманием. Разумеется, она верила, что Джордж искренен в своих чувствах к ней.