Когда он проснется
Шрифт:
– …И тогда я сказала ему: поехали на Петровку, тридцать восемь, – рассказывала Оля, – и мы приехали сюда. А прямо у входа я встретила Костю. И он мне сразу рассказал, что… что вчера убили маму…
Она расплакалась. А Турецкий с Грязновым облегченно вздохнули. Ответственность взял на себя приятель Ольги, который сидел тут же и довольно неприязненно поглядывал на них из-за поблескивающих стекол своих очков.
– Мы связались с вашим отцом, – сказал Грязнов, отечески положив ладонь на ее руку, – через некоторое время он будет здесь.
Оля закивала.
– Да, да, конечно. – Она вытерла слезы кулаком, отчего на лице остались грязные разводы, потом отхлебнула горячего чая и взяла с тарелки последний бутерброд с ветчиной, принесенный лично Турецким из буфета.
– Значит, всего бандитов было четверо?
– Да. Один, которого называли «батька Михась», два блондина и еще один, которого звали Гера. Кроме того, в доме старая бабка, которая меня выпустила. Ну и проститутка Света.
– У них есть оружие?
Оля пожала плечами:
– Не знаю. Я видела только пистолет у этого «батьки».
Она потрогала разбитую и распухшую губу.
– Итак, станция, на которую вы вышли, называлась Свистуха. Так?
– Да.
– Вы вышли к ней с той стороны, откуда прибыла электричка на Москву, или с противоположной?
– С противоположной. Но я шла кружным путем, поэтому мне кажется, что я обошла лес, тогда как если бы идти напрямик, то было бы гораздо ближе. Зато более рискованно.
– Понятно. – Грязнов нажал кнопку селектора и попросил секретаршу принести подробную карту Подмосковья.
– Не стоит, – вдруг сказал Костя, – я знаю, куда ехать.
Грязнов и Турецкий изумленно воззрились на парня. Тот нахмурился и процедил сквозь зубы:
– Только, пожалуйста, расспросы потом или в крайнем случае по дороге.
Минут через пятнадцать они уже неслись по Варшавскому шоссе. Грязнов поручил Ольгу Мартемьянову заботам своей секретарши, которая должна была передать девушку с рук на руки ее отцу.
– Сейчас направо, по дороге в Загорье. А оттуда мы попадем в Свистуху с другой стороны, – руководил Костя.
За машиной, в которой ехали Грязнов, Турецкий и он, следовал автобус с двумя десятками омоновцев и «рафик» с оперативниками. Этого было больше чем достаточно, чтобы задержать четверых бандитов. Однако осторожность никогда не бывает лишней.
Через несколько минут маленький кортеж выехал на главную улицу деревни Свистуха, которая, судя по ржавым табличкам на заборах, гордо носила имя великого русского писателя Достоевского.
– Да, Федор Михайлович, – прокомментировал Грязнов, – преступление здесь уже совершено. А вот как насчет наказания?
– Будет, – ответил Турецкий за Достоевского, – обязательно будет. Мы уж постараемся.
Миновав околицу, машины остановились.
– Вон за этими домами на небольшой горке дом стоит – сказал Костя, – он и есть.
Грязнов осторожно выглянул из-за домов. Бандитское логово было как на ладони. На покрытом голубовато-белым в сгущающихся сумерках снегом холмике дом выглядел как замок злого короля. В окнах горел свет. Мигом оценив обстановку, Грязнов вернулся к своим.
– Ну как? – поинтересовался Турецкий.
– Нормально. Людей у нас хватит. Но надо действовать наверняка. Чтобы без стрельбы. Окружим на всякий случай дом и возьмем их приступом.
– Если, конечно, они еще там, – заметил Костя Маковский.
Слава глянул на юношу и укоризненно проговорил:
– А вам, молодой человек, лучше остаться в нашей машине и не высовываться. Неизвестно, как дело повернется.
– Ага, – обиженно выпятил нижнюю губу Костя, – как показывать дорогу – так Костя нужен. А как участвовать в захвате преступников – так извините-подвиньтесь. Между прочим, если бы я не выследил их джип, фиг бы вы здесь сейчас находились со своими молодчиками.
Крыть было нечем. Турецкий усмехнулся и предложил:
– Ну найди, Слава, для молодого человека какую-нибудь важную функцию.
– Мне подачки не нужны, – гордо процедил сквозь зубы Костя и, высоко подняв голову, проследовал в машину.
– Характерец еще тот, – прокомментировал Турецкий, – я это еще тогда, во время нашей первой встречи, заметил.
– Ну ладно, не будем терять времени. – Грязнов подозвал к себе омоновцев и распорядился: – Так, ребята, сейчас окружаем усадьбу со всех сторон. Особенно укрепляем выезды, хотя дорога там, кажется, всего одна. Трое остаются с нами – будете прикрывать, когда мы пойдем к дому. Неизвестно, что им в голову придет. Фашисты – народ непредсказуемый.
– А у тебя большие знакомства среди фашистов? – насторожился Турецкий.
– Сейчас не время для шуточек, Саша.
Турецкий согласно кивнул и вытащил из кармана свой «макаров»:
– Надеюсь, что применять мне его не доведется.
– Ага. Я тоже надеюсь на это. Слушай, а может быть, ты тоже того…
– Чего «того»? – переспросил Турецкий.
– Ну в машине останешься? Зачем нам лишняя мишень?
– Ну уж нет, – точь-в-точь как Костя возмутился Турецкий, – не забывай, Слава, что дело веду я. А ты производишь оперативные и розыскные мероприятия.
– Вот-вот. Нам нужны твои мозги. А черную работу возьмем на себя.
Турецкий только покачал головой:
– Ну уж нет. Пойдем вместе.
Между тем омоновцы цепочкой, маскируясь за деревьями, заборами и всем, что попадалось на пути, окружили холмик, на котором стоял дом. Собственно говоря, особенно маскироваться не пришлось: в сгущающихся сумерках движущиеся фигуры людей были почти незаметны. Через несколько минут Грязнов выслушал по рации рапорты командиров взводов о занятии позиций. Затем он тоже вынул табельный пистолет. Потом натянул бронежилет и заставил сделать то же самое Турецкого.