Когда правит страсть
Шрифт:
— И он разнюхал?
Поппи кивнул:
— Король устроил похороны с пустым гробом. И все знали, что в гробу никого нет. Пустая формальность, чтобы стереть память о тебе.
— Но это... просто мороз по коже.
— Заявление было совершенно недвусмысленным: король потерял всякую надежду на твое появление. Но расследование по-прежнему велось, причем энергично, так, словно ты пропала только вчера. Потеряв надежду, твой отец возжаждал мести. Вполне понятно, но немного поздно, не находишь? Но мне сказали, что розыски вдохновителя предполагаемого убийства до сих пор ведутся.
—
— Он не уберег меня от тебя, Алана, — резко перебил Поппи. — До тебя было слишком легко добраться. Я не собирался рисковать твоей жизнью, которую ценю намного дороже собственной.
В голосе звучали нотки обиды, и Алана призадумалась. Он казался таким искренним, и все же как она могла ему поверить? Заговоры, убийцы, похищенные младенцы... если все это правда, неужели он не понимал, что слишком долго ждал, чтобы рассказать ей? Она взрослая девушка. И это ее дом, а не какая-то чужеземная страна, не имеющая для нее значения. Ей неинтересно знать своего родного отца, которого Поппи осуждает за бездействие и неспособность защитить родную дочь.
— Почему ты ждал так долго, чтобы сказать мне все это? — взвилась Алана.
— Не мог объяснить раньше. Не хотел, чтобы ты росла, зная о своем истинном происхождении и считая, будто настолько высокородна, что тебе нечему учиться у других. Я бы и сейчас промолчал, если бы не...
— Высокородна? Кто же я?
— Я уже сказал. Стиндал.
— Это имя ничего для меня не значит, — раздраженно бросила она. — Нельзя ли подробнее?
Он укоризненно покачал головой:
— Знаешь. Тебя этому учили. Твой отец — Фредерик Стиндал, правящий монарх Лубинии.
После всех потрясений, свалившихся на нее, эти слова были бальзамом на душу, потому что доказывали нереальность происходящего. Она даже рассмеялась:
— Все это было глупой шуткой, верно? Испытываешь мою стойкость, мою доверчивость? Очевидно, я не выдержала испытания и опозорилась, к моем величайшему сожалению. Господи, какое облегчение. Ты здорово меня разыграл!
Она хотела еще что-то сказать, но взглянула на него и осеклась. Поппи даже не подумал улыбнуться, а лицо его было абсолютно серьезным.
— Мне нелегко далось это решение. Несколько недель я боролся с желанием промолчать. Я всегда знал, что когда-нибудь мне придется отвезти тебя к отцу и объявить о твоем происхождении, но только если это будет для тебя безопасно. И меня бесит то, что ты до сих пор находишься в опасности! И все же полученные новости требуют твоего возвращения.
Алана снова вскочила.
— Нет! Я не оставлю жизнь, которую люблю! Не оставлю!
— Алана, сторонники старого режима и покойного короля Эрнеста стараются низложить твоего отца. Подстрекают недовольных на мятеж, распространяют лживые известия о том, что король болен и вскоре может умереть, не оставив законного наследника. Может начаться война. Если...
Слезы потекли по щекам Аланы.
— Прекрати! — рассерженно вскричала она. — Я больше ничего не желаю слышать! Как ты можешь просить о таком, если безразличен к этой стране точно так же, как я! Да и зачем тебе нужна Лубиния? Ты... ты наемный
5 глава
Алана выбежала из кабинета Поппи и заперлась в своей комнате. Он пошел за ней. Но она слишком громко плакала, чтобы услышать просьбы впустить его, и наконец стук в дверь смолк.
Она хотела одного: проснуться и беспокоиться только насчет лорда Адама Чапмена и его намерений, а также о своем лондонском дебюте, но все это казалось теперь таким пустым и ничтожным, а ведь она хотела посвятить жизнь преподаванию. Слезы не переставали течь. И она все не просыпалась. Кошмар стал реальностью.
Поппи всю жизнь ей лгал. Как он мог подумать, что она поверит всему, что он ей наговорил?! Но она поверила в то, что Поппи — наемный убийца. Хотя пыталась все отрицать! Так усердно пыталась! Но он не наговорил бы столь ужасных вещей, не будь это правдой. И все же должна быть другая причина, по которой он хочет отвезти ее в Лубинию. Может быть, Алана была помолвлена еще с колыбели и теперь жених требует свою невесту?! А Поппи, должно быть, специально изменил всю историю, когда она не скрыла пренебрежения к родной стране и нежелание выходить замуж за соотечественника. Но принцесса? Ему следовало знать, что она не поверит подобным выдумкам!
— Алана, открой! — позвала Аннетт. — Я принесла ужин!
Алана молча уставилась на дверь, после чего подошла и прижалась к ней мокрой щекой.
— Вы одна?
— Разумеется! Почему бы мне не быть одной?
Алана поспешно вытерла щеки и открыла дверь. И сразу же отбежала к бюро. Она еще не убрала пистолет. И теперь незаметно вытащила его из кармана и уронила в ящик. Так глупо, что Поппи требует от нее постоянно носить оружие только потому, что она умеет им пользоваться!
Но карман остался тяжелым. Она совсем забыла о фигурке, подаренной Генри. Как же давно это было!
Она поставила солдатика на бюро, рядом с фигуркой молодой леди. Генри был так талантлив, что деревянная статуэтка походила на Алану в одном из зимних платьев, только без шляпки. Генри...
Глаза Аланы снова наполнились слезами. Увидит ли она когда-нибудь дорогое дитя? Или теперь Поппи запретит ей посещать приют?
— Вы поссорились? — спросила Аннетт, ставя поднос на низенький столик около дивана. — Впервые вижу твоего дядю таким расстроенным! Должно быть, причина очень серьезна.
Судя по всему, Аннетт тревожится. Но Алана придержала язык. Не будет она делиться ни с кем столь ужасающими откровениями! Никогда.
— Пойдем, я принесла ужин и себе. Поедим вместе. Будем держать тарелки на весу. Хорошая практика для балов, которые ты будешь посещать. Иногда хозяйки угощают гостей, не усаживая их за стол. А-ля фуршет.
Теперь Аннетт старается ее развеселить! Какие там балы? Алане, возможно, придется покинуть и этот дом. Нельзя оставаться здесь, зная правду о прошлом Поппи! Она обратится к лорду Чапмену. Если она не ошибается насчет его намерений, возможно, стоит ускорить период ухаживания. Ей наверняка удастся придумать какой-то подходящий предлог, чтобы сократить проволочки.