Шрифт:
Пролог.
Среди неисчислимого множества миров Вселенной был и Керрадон. Мир, где царили покой и умиротворение. Мир, где правила балом Хранительница Жизни Арамейла, под заботливой опекой своего супруга Драмелла, бога Защитника. И была у них красавица-дочь Адрайна, Покровительница влюблённых.
Жизнь была бы прекрасна, если бы не существование тёмного Грайдалла, бога обмана и коварства. Увидел однажды он Адрайну и захотел сделать юную богиню своей. Подстерёг тёмный бог красавицу на небесных путях, и уволок в свои чертоги.
Разгневанные светлые боги бросились на помощь своей дочери. Но путь во владения тёмного бога был полон препятствий. Чтобы преодолеть их светлым богам пришлось стать своими отражениями: богиней Справедливости Арайлой и богом Возмездия Драйлом. Так на просторах Керрадона появились Сумеречные боги. Они победили, заточив Грайдала в мрачную темницу между Реальностью и Сном. Их дочь вернулась в мир, где вновь воцарилась Любовь.
С тех пор жители Керрадона обращались с просьбой о благословении на добрые дела к Светлым Богам, а за милосердием и наказанием к Сумеречным Богам.
Глава 1.
Эта
На восточном побережье Ларадении, на самой окраине этого богатого королевства, бескрайний Лазурный Океан врезался в сушу, образовав Монтрельский залив. Одинокая скала, высоко поднявшаяся над бурлящими водами, словно острый кинжал разрезала залив почти напополам. Ни один корабль, и ни одна утлая лодчонка не могли причалить к берегу в этом месте, не зная всех его подводных и коварных тайн. Быть может, именно по этой причине несколько веков назад, во времена, когда легендарный король Рогган Бестрашная Душа вёл за собой храбрых рыцарей на подвиги во имя Светлых Богов, ради благой цели защиты от приспешников Грайдала жителей Керрадона, один из его воинов потерпел крушение у этих берегов. Местные жители нашли израненное тело и отнесли к старосте деревни. У него была дочь, волею богини Арамейлы наделённая даром целителя. Она вылечила тело храброго рыцаря, но столкнулась с более трудной задачей, чем телесные раны. Залечить раны душевные было намного сложнее. Пока этот сильный и мужественный человек проливал свою кровь в Сайлестине и Эль-Рокко, защищая храмы Арамейлы и Драмелла, его семья погибла на родине. У него не тех, ради кого он хотел бы жить. Он не чувствовал себя больше воином, он был затерявшимся в своей боли пилигримом. Несмотря на то, что между Лараденией и его родиной, королевством Гвийон, иногда случались конфликты, временами переходящие в короткие войны, жители жили своей жизнью. Случалось так, как часто бывает в приграничных краях, что лараденка выходила замуж за гвийонца, а гвийонка находила себе красавца из Ларадении. Люди жили и умирали по своим законам, пока их правители выясняли кто из них сильнее и умнее, пока делили власть и золото. Жители приняли потерпевшего крушение пришельца, как родного. За время выздоровления мужчина привязался к ним, к этому солнечному краю, а, особенно, к прекрасной дочери старосты. Он принял решение остаться здесь и построить для любимой, что вернула ему смысл жизни, величественный замок. Лучшего места, чем одинокая скала, гордо возвышавшаяся над заливом, трудно было подыскать. Так над водами Монтрельского залива, охраняя его покой, появился замок Шатору де Риэн.
Все последующие наследники рода де Риэн, так же как и их прародитель, были людьми непростого характера и удачи. Среди них встречались воины и лекари, путешественники и художники, музыканты и поэты, оставившие свой глубокий след в культуре и истории Ларадении. Короли уважали и прислушивались к мнению тех, в ком текла кровь де Риэн. Около сотни лет назад один из благодарных правителей пожаловал им титул герцогов Сан-Тьерн, подчеркнув тем самым их заслуги и подвиги.
Чтобы описать словами замок Шатору де Риэн, необходимо вспомнить всех, кто в нём родился, вырос и умер, ибо все они оставили свой след в архитектуре этого величественного строения. Замок, в котором протекала жизнь многих поколений этой необычной семьи, был полон тайн и загадок, мистики и очарования, как и все его обитатели. Несмотря на то, что последние лет двести в Ларадении не было крупных войн и междоусобиц, и оборонительная функция замка уже не была столь необходима, Шатору де Риэн сохранил в своём облике первоначальные черты. Нынешний, так популярный в столице и окрестностях, дворцовый стиль не затронул внешний вид замка, хотя во внутренней отделке уже не было холода Средневековья. Здесь царили удобство и роскошь, прикрывшие собой воинственность и твёрдость старых стен, как шелковый костюм прикрывает тело воина. Казалось, что вот сейчас зазвучит тревожный набат и замок-воин проснётся, сбросит с себя пышные наряды и защитит тех, кто спрятался за его стенами. Внутри каменных стен это было современное жилище, с большим красиво и со вкусом отделанным залом для балов и приёмов, с уютными и просторными жилыми комнатами, где были все необходимые удобства, что приличествовали знатным господам того времени. Тем, кому повезло быть приглашёнными в Шатору де Риэн, было чему удивиться и восхититься. Замок удивлял множеством красок: здесь был и строгий охотничий зал, где веяло Гвийоном и изысканная лараденская гостиная. Великолепный внутренний дворик был отделан известным мастером, сбежавшим во время гонений из Аль-Рокко. В благодарность за спасение он вложил свой талант в создание этого маленького шедевра архитектуры. Искусной рукой вырезанные каменные колонны, поддерживали крышу окружавшей дворик по периметру галереи, выложенный мозаикой фонтан в центре, играющей радужными красками в солнечных лучах, всегда вызывали восторг и затаённую зависть гостей. Из внутреннего дворика, через ажурную кованую калитку можно было попасть в сад, который был создан на месте старых продовольственных и хозяйственных построек старого замкового двора. Пройдя по мощёной булыжником дорожке через сад, любознательный визитёр мог бы попасть в сохранившиеся с давних времён великолепные конюшни.
Несмотря на внутренний романтизм и кажущуюся беспечность, Шатору де Риэн имел весьма воинственный вид. За века, к первоначально построенному массивному донжону и внутреннему обширному двору, словно толстой грозной змеёй, окруженному крепостной стеной, добавились две крутые куртины, смотрящие своими бойницами на Монтрельский залив. Равнину же охраняли две высокие стройные башни, на верхних площадках которых притаились современные пушки. В силу своего расположения замок не нуждался в глубоком рве, заполненном мутной водой. Подступы к семейному гнезду герцогов Сан-Тьерн защищала сама природа и немного людская смекалка. Величественная река Шейра, начинавшаяся высоко в горах на Западе Ларадении, разделялась неподалёку на две более мелкие реки. Одна из них протекала почти у подножия Шатору де Риэн, шумным потоком спадая с высоты в воды залива. Одному из владельцев замка пришла в голову простая мысль разделить эту реку надвое, тем самым окружив замок естественной преградой. Так появился второй водопад. Два подъёмных моста вели к стенам замка, вход в который закрывали огромные ворота, оббитые железом. Замок Шатору де Риэн смело можно было назвать неприступным.
Была тёплая летняя ночь. Замок Шатору де Риэн был погружён в вечернюю дрёму, лишь в одной из башен горел приглушённый свет. Здесь не спали. В открытые окна врывался прохладный ветерок, принося с собой запахи океана и свежесть. В тишине позднего вечера, поднимаясь к звёздам, из этих окон лилась мелодия, сопровождаемая великолепным мужским голосом. Чувственный и глубокий, сильный и бархатистый, он пел песню о любви. Этом древнем, всепоглощающем и вечном как мир, чувстве, способном поднять обычное человеческое существо до райских высот и низвергнуть в глубины ада на земле. Певец пел так, словно слова и звуки шли из самой глубины его души, передавая все эмоции, чувства и страстные порывы. Казалось, он пел о том, что пережил сам. Устами певца, талантливый поэт говорил о том, что мир без любви пуст, как пустыня. Он говорил, что несчастен и достоин сочувствия тот, кто не любил и жалок тот, кто не верит в любовь. Боги создали человека для высоких чувств, дав ему умение любить и быть любимым. Любовь творит чудеса в этом бренном мире. Её необходимо беречь и лелеять, как нежный цветок. За многие века менестрели и трубадуры, не жалея души своей, сочинили множество стихов и песен, посвящённых прекрасным и любимым женщинам. Сколько рыцарей билось в сражениях и на турнирах, ломая копья ради прекрасных дам. Так жаль бывает иногда, что те времена канули в лету.
Чувственная песня лилась из окон гостиной, где собрались хозяева замка Шатору де Риэн и трое их гостей. Эта просторная комната была необычайно уютной. Здесь веяло теплом и гостеприимством, ведь эта гостиная, одна из многих в огромном замке, не была предназначена для широкого круга гостей. Здесь принимали только тех, кого безумно были рады видеть и всегда с нетерпением ожидали. Друзей, с которыми прошли через невзгоды и пережили вместе радости. Собравшихся здесь мужчин и женщин связывали тесные узы дружбы, крепость которой была давно испытана и проверена на прочность.
Собравшиеся здесь люди знали, что это такое – любить без оглядки, любить безумно и страстно. Щедрые боги даровали им этот дар, а уж они сумели его сохранить, невзирая на все невзгоды, что пришлось пережить. Глядя на двух прекрасных дам и трёх мужественных кавалеров невозможно было представить, какие тяжкие испытания выпали на их долю два года назад. Они выглядели красивыми, счастливыми и беззаботными, как и следует выглядеть молодым и полным сил людям.
Уж коли ты разлюбишь – так теперь,
Теперь, когда весь мир со мной в раздоре.
Будь самой горькой из моих потерь,
Но не последней каплей горя!
И если скорбь дано мне превозмочь,
Не наноси удара из засады,
Пусть бурная не разрешиться ночь,
Дождливым утром – утром без отрады.
Оставь меня, но не в последний миг,
Когда от мелких бед я ослабею.
Оставь сейчас, чтоб сразу я постиг,
Что это горе всех невзгод больнее.
Исполнял песню, изящно сидя в проёме окна, хозяин замка Грей де Риэн, герцог Сан-Тьерн. Этот мужчина в расцвете лет, был таким же, как и его голос: сильным и притягательным. Его лицо дышало мужественной красотой, в которой не было ни капли изнеженности. Идеальный строгий профиль с тонким прямым носом, с немного тонкими губами, которые манили своей чувственностью женские взгляды. Эти губы идеально сочетались с твёрдым и волевым подбородком, украшенным небольшой очаровательной ямочкой, говорящей о том, что её обладатель не лишён большой доли авантюризма. У герцога была смуглая кожа и тёмно-русые, коротко, вопреки нынешней столичной моде, остриженные волосы, чуть посеребрённые на висках, словно пройдённые испытания припорошили их снегом. И, наконец, его глаза. Серые, как шторм в океане, они были глубоко посаженными, от чего казались почти бездонными. Сейчас в них таинственно играли лунные блики. Эти глаза могли поведать внимательному наблюдателю о том, что их владелец пережил больше, чем следовало в его возрасте, ведь герцогу не исполнилось ещё и сорока. Все, кто знал последнего из герцогов Сан-Тьерн, в один голос утверждали, что это многогранный и одарённый, впрочем, как и все его предки, человек. Он был и умелым воином, и мудрым философом, чувственным музыкантом и талантливым учёным.
Герцог оторвался от созерцания лунных бликов, играющих в водах Монтрельского залива, и повернул голову к той, что держала в своих руках его сердце. Его сильные, умеющие виртуозно обращаться с любым оружием, чуткие пальцы сейчас ловко, словно пёрышко, касались струн лютни.
Что нет невзгод, а есть одна беда –
Твоей любви лишиться навсегда!
Прекрасная молодая женщина, с чудесными чёрными волосами, густые пряди которых были перевиты жемчужными нитями, с нежной кожей щёк, с тонким слегка вздёрнутым носиком и очаровательным алым ртом, сидела в удобном резном кресле у большого камина, украшенного каменной резьбой. Дрова ярко пылали, освещая полумрак гостиной и согревая ненавязчивым теплом. Несмотря на царящее в природе лето, вечерами в каменной громаде замка было слегка прохладно. Глаза красавицы, синие, как ночное небо, опушенные длинными густыми ресницами под изящно изогнутыми тонкими бровями, словно нарисованными талантливым художником, жадно ловили каждый взгляд любимого. Он пел для всех, но её сердце знало, что только для неё. Для неё одной. На изящных коленях, прикрытых тонкой тканью шелкового платья, удобно устроилась белая пушистая кошка. Она громко мурлыкала, словно вторя хозяину замка, в котором она чувствовала себя полноправной госпожой. Хорошо быть всеобщей любимицей. Кошка нежилась под тонкой рукой супруги герцога. Черноволосая красавица была не кем иным, как Корри Сан-Тьерн.