Когда пришли зомби
Шрифт:
В этот год рыбы было мало – все последние годы ее варварски вылавливали браконьеры, но очень скоро она должна была стать весомой прибавкой к рациону выживших.
В некоторых домах горел свет, несмотря на позднее время. Где-то рядом громко ухнула сова, после чего снова стало тихо. Все было так уютно, спокойно… Казалось, что еще немного и все станет таким, каким было раньше.
– Иногда мне кажется, что все вокруг – просто ужасный сон. Что скоро я проснусь и тогда все вокруг исчезнет – сказала Аня и кинула небольшой камень
Кот с Аней сидели на берегу, идти домой им не хотелось.
– Безумие. Рождение во плоти наших самых страшных и потаенных фантазий. Мне кажется, что именно это сейчас происходит. Сны ужаса пришли в наш мир и захватили его – задумчиво сказал Кот.
– Во многих фильмах о зомби они воспринимаются не как чудовища, а как смешные клоуны или даже игрушки, единственное предназначение которых – быть убитыми. С измененными до неузнаваемости телами, лишенные разума, они все-таки остаются людьми. В них слишком много человеческого: одежда, обувь, движения и иногда даже эмоции. Зомби – неизлечимые больные, которых убиваешь из сострадания. Какая-то извращенная форма эвтаназии. Поэтому акт убийства в фильмах о зомби – не есть убийство по-сути. Это избавление от страданий. Очищение.
– Аня, по-твоему, твари вокруг нас чем-то принципиально отличаются от киношных зомби?
– Твари – чужие. В них нет ничего человеческого. Ты когда нибудь видел их стаю в пятьсот, тысячу особей?
– Даже не представляю, как такое вообще возможно – честно ответил Кот.
– Ну да, ты ведь автоном… Твари организуются. Их группы становятся более многочисленными, иногда – до нескольких тысяч особей. Они формирую волны, мигрируют.
– Аня, о чем ты говоришь?
– Если бы ты просидел на своем чердаке еще пару недель…
– Ну?
– Самая малая волна – полторы сотни особей. Таких, как ты, они просто захлестывают. Массой. Десятки тел, готовых стать основой для тарана, лестницей или валом для других. Лишь бы только почувствовать на губах вкус крови живого человека.
– Но разве это не зомби?
– Они чужие. Совсем непохожие на нас. Первые две недели в Южном я не выходила из лаборатории.
– И?
– Я хотела найти средство, чтобы вылечить их. Все проходили через это. Инфицированным прописывали курс лечения химиотерапией, граничащий со смертью – чтобы выжечь заразу внутри их, пусть даже после этого человек навсегда лишится здоровья. Излечившихся не было – больные или погибали или оставались «измененным». Выхода нет.
– Но ведь зомби…
– Их уже не спасти. Кот, срок твоего восстановления и обучения подходит к концу. Завтра твой последний день в госпитале, после этого ты едешь в экспедицию и все увидишь собственными глазами. Это правильно. Наша судьба решается там – за пределами Зоны.
– Аня, я так ничего не понял на счет изменившихся. Они – зомби! Я знаю их, я жил рядом с ними много недель!
– Зомби – это те, в ком ты можешь узнать своих близких.
– А если…
– Не узнавай. Их больше нет. Они – чужие. Точка.
Было действительно поздно. Луна уже прошла самую верхнюю точку небосвода и неумолимо катилась вниз. Самое время идти домой. Отряхнувшись и размяв затекшие после долгого сидения ноги, парочка стала возвращаться в поселок.
Кот до сих пор ощущал себя так, словно оказался в другом мире. Любая информация о том, что происходит за пределами безопасной зоны поселка, была очень важна для него. Тем более от Ани – он доверял ей. С каждым днем они становились ближе друг к другу.
– Кот, ты сильный человек. В тебе чувствуется характер.
– Ты это к чему?
– Многие «автономы» - те выжившие, которые долгое время провели в одиночестве, в изоляции – боятся показаться сильными. Симулируют самые разные болячки – от простуды до шизофрении, лишь бы снова не оказаться в «реальном» мире за пределами «Зоны». Понимаешь меня?
– Нет.
– Все ты понимаешь… уже насмотрелся. Ведь так?
– Ну, если ты про тех ребят с молочной фермы – их можно понять.
– Всех здесь можно понять! – резко сказала Аня.
– Подружка, ты забываешь кое о чем…
– Да ну? – удивилась Аня.
– Ты присоединилась к Федерации почти с самого начала. Убивала тварей в Южном и его окрестностях. Обустраивала поселок. Когда пришли зомби, ты всеми силами сопротивлялась им, верно?
– Так и было. К чему ты говоришь все это?
– Аня… как человек, ты достойна восхищения. Это правда. Но есть и другая правда – ты никогда не поймешь тех, кто неделями находился один на один с тварями. В одиночестве! Все время проходя по тонкой грани между сумасшествием и реальным миром… ты никогда не поймешь этого.
– Дурак ты.
– Что? – удивился Кот.
– То самое. Как был дураком, к кушетке наручниками пристегнутый, так им и остался.
– Обижусь.
– Зря. На самом деле, ты – везунчик. Многие тебе завидуют, хоть и вида не подают.
– Аня, о чем ты сейчас говоришь?
– Ты…
– Ну?
– Ты был один. Понимаешь? Вообще один. Когда твари пришли, ты просто спрятался от них на чердаке – твою историю санитарки рассказывают друг другу, как шутку. Ты – любимец фортуны, Кот.
– Десятки измененных пытались убить меня, если что…
– Фигня все это.
– А в лоб? – безо всяких шуток сказал Кот. Произошедшее с ним он не считал поводом для издевок. Слишком яркими были его недавние воспоминания. Исключений не было ни для кого.
К тому времени они подошли к домику, где жила Аня с подругами. Улицы были еле-еле освещены экономичными электрическими лампами, которые во время дождя все равно отключали от греха подальше. Но сейчас все они горели.
Аня подошла к стене дома и уткнулась в него лицом. Так она стояла несколько секунд, после чего развернулась и подошла вплотную к Коту. Черты ее лица заострились, а взгляд стал пронзительным, резким. Она словно постарела сразу на несколько лет.