Когда сбываются мечты

Делински Барбара

Я описала ей все ситуации, рассказав, как воспринял их Дэнис и как обстояло дело в реальности. Закончив, я спросила:

— Как мог судья принять решение, выслушав мнение только одной стороны?

— В суде всегда так, — ответила Кармен. — Моя работа как раз и заключается в том, чтобы убедить судью выслушать и вторую сторону. — Она вернулась к началу своих записей. — А что там произошло с лекарствами от аллергии?

Я напрягла свою память, пытаясь в мельчайших подробностях воспроизвести наш разговор с Дэнисом на эту тему.

ѕ Мы никогда никуда не ездим без лекарств. Это уже стало своеобразным ритуалом, неизбежным, когда в семье ребенок с серьезным аллергическим заболеванием. Нам приходятся читать состав того или иного продукта

на упаковке, покупать еду в магазинах диетического питания, а булочки только в специальных булочных. Кикит даже носит маленький лечебный браслет, без особого желания, конечно, но потому что я настаиваю. Ей нельзя есть морепродукты, орехи и сельдерей. Орехи вызывают самые сильные приступы. Если они входят в состав какого-либо продукта, их невозможно различить на вкус. Поэтому мы всегда носим с собой упаковку лекарств, на всякий случай. Обычно это эпипен-спрей с эпинефрином или антигистамин. Я дала ей лекарства с собой в дорогу, на тот случай, если Кикит съест что-нибудь не то в самолете. Она всегда носит с собой специально приготовленную для нее еду, но я не хочу лишний раз рисковать. Когда начинается приступ, все происходит очень быстро. Горло распухает за какие-нибудь двадцать минут до такой степени, что она почти перестает дышать. Я очень долго и подробно объясняла стюардессе, что надо делать в случае приступа. Я показала, где лежат лекарства. Уверена, я положила их ей в сумку. Просто нереально, чтобы я забыла это сделать. В любом случае, если бы это все-таки случилось, Рона, моя сестра, нашла бы их. Они лежали в ее холодильнике. Это было полторы недели назад. Я большую часть времени проводила в палате матери в последние дни перед отъездом, но Рона приходила каждый день и ни разу не упомянула про лекарства. Она не могла их выбросить. Сестра прекрасно знает об аллергии Кикит, видела, как проходили ее приступы. К тому же я прекрасно помню, как положила флаконы ей в рюкзак. Я очень хорошо это помню.

— А кто распаковывал вещи?

— Дэнис, но он бы никогда не стал сознательно рисковать жизнью дочери. — Я сразу же отбросила какие-либо подозрения в его адрес. — Может, Кикит сама распаковывала? Может, она их нечаянно выбросила? Я держала в доме запасные лекарства, но Дэнис ведь никогда ничего найти не может. Но самое странное, что я никак не могу понять, что же такое она съела. Я уверена, что овощное рагу не могло вызвать приступ. Но что тогда? И почему Дэнис мне не позвонил, когда это произошло? Я всегда держала при себе телефон. Все дозванивались до меня, все, кроме него.

— Теперь перейдем к Броди, — сказала Кармен. — Как часто вы звонили ему, пока находились у матери?

— Каждый день. Сразу после того, как я говорила с детьми или пыталась до них дозвониться, потому что в последние дни я этого сделать не могла. Но я продолжала оставлять для них сообщения на автоответчике.

— Вы волновались?

Я сотни раз задавала себе и этот вопрос, и многие другие, пытаясь во всем разобраться, в ту бесконечную ночь, которую провела, не сомкнув глаз, в постели Джой. Волновалась ли я?

— Честно говоря, нет. За Кикит и Джонни присматривал отец. И я верила, что он обязательно позвонит, если возникнут какие-то проблемы. Ведь я пробыла в полном неведении всего два дня, не неделю же. К тому же, когда я однажды находилась в очередном отъезде и не могла дозвониться до детей, я позвонила родителям Дэниса, отчего он просто пришел в ярость. Сказал, что это ставит его в неудобное положение, оскорбляет его. И добавил, что сам прекрасно может последить за детьми. И с тех пор я приучила себя не волноваться.

— Но вы общались с Броди.

— Только по работе. К тому же мне ни разу не пришлось услышать автоответчик: Броди всегда подходит к телефону.

— И вы говорили только о работе. — Я приняла бы настойчивость Кармен за обвинение, если бы в ее голосе не звучали нотки извинения. — Если у вашего мужа есть распечатки телефонных звонков, он должен был знать, как долго вы с Броди разговаривали.

—

Мы очень подолгу говорили, — призналась я, считая глупым скрывать это. — И мы обсуждали не только бизнес. Моей матери становилось хуже день ото дня, что очень меня расстраивало. Дэнис ненавидел, когда я расстраивалась, ненавидел вопросы, на которые не знал ответов. Он ошибочно считал, что я намеренно спрашивала его о таких вещах, которые ставили его в затруднительное положение. Черт возьми, неужели кто-то вообще может ответить на вопрос для чего нужна смерть? Меня просто душили страх и горе. И я нуждалась в человеке, кто бы мог меня выслушать. А Броди мог.

ѕ Вы его любите?

ѕ Броди? Мы все его любим.

ѕ Вас связывали сексуальные отношения?

ѕ Никогда.

ѕ Связывало ли вас что-нибудь интимное?

— Мы даже никогда не целовались в губы. Мы обнимались, как обнимаются друзья. И никогда не позволяли себе ничего неприличного. Дэнис же пришел к своим собственным выводам. У него нет ни одной конкретной улики, чтобы их доказать. Но вся беда в том, — разочарованно призналась я, — что у меня тоже нет улик, чтобы доказать обратное. У нас с Броди были все возможности для романа, — при мысли об этом я иронично усмехнулась. — Мы с ним деловые партнеры, много путешествуем вместе. Всегда берем соседние номера, а порой и общий двухместный номер, и мы легко бы могли переспать, если бы захотели, хотя Дэнис все равно не смог бы ничего доказать. Но мы никогда себе не позволяли ничего даже отдаленно намекающего на подобного рода отношения, потому что Броди наш семейный друг. Черт, он начал дружить с Дэнисом задолго до того, как я его узнала!

— Итак, вы отклонили все его обвинения. Что же Дэнис сказал после этого?

— Он уверен, что прав. И полагает, что суд с ним согласится.

— А как вы вели себя на самом деле? К примеру, что вы почувствовали, когда поняли, что пропустили родительское собрание?

Воскресив в памяти тот день, я вспомнила, что чувствовала себя ужасно.

— А как отреагировал тогда Дэнис?

— Он не слишком расстроился. Я бы запомнила. Его вполне устроило, что я перенесла встречу на другой день, и он даже не подумал поинтересоваться, как она прошла, потому что в то время находился в отъезде. Кажется, на рыбалке в Вермонте. Но я могу уточнить, если понадобится, — он держал свой календарь в компьютере. И мы оба могли им пользоваться.

— Он когда-нибудь, хотя бы раз, до вчерашнего дня обвинял вас, что вы нерадивая мать? — спросила Кармен.

— Нет.

— Он когда-нибудь, до вчерашнего дня, — Кармен снова вернулась к началу своих записей, — говорил, что вы постоянно пребываете в состоянии глубокого личного кризиса?

— Нет. Мне кажется, сам он даже не мог додуматься до этого термина. Дэнис плохо знает психологию. Модные словечки из бизнеса — это да. А вот в психоанализе он разбирается слабо. Ему кто-то подсказал. Его адвокат Артур Хейбер. Может, это его рук дело?

— Думаю, он мог, — нахмурилась Кармен.

Я указала на судебное решение, которое лежало на краю стола.

— А может, именно он стоит за всей этой ситуацией? Такой неожиданный шаг. Такой крайний шаг. Дэнис утверждает, что он три раза заговаривал со мной о разрыве, но на самом деле никогда не заходил дальше словесных угроз. Он говорил это скорее для того, чтобы расстроить меня, чтобы склонить меня продать бизнес, но не для того, чтобы действительно расстаться. Если бы Дэнис на самом деле хотел разрыва, он либо твердо настоял на нем, либо предложил вместе отправиться к семейному психологу, либо просто ушел из дома. Он должен был хотя бы сказать мне, что консультировался с адвокатом. Боже мой, как же я могла этого не заметить! Они состряпали против меня целое судебное дело, а я до последнего момента ни о чем даже не догадывалась. — Тут новая мысль осенила меня. Я попыталась отбросить ее, но она снова возникла в моей голове. — Если бы я умела хоть немного быть циничной, я сказала бы, что он подставил меня.