Когда сияние нисходит
Шрифт:
Они направились по течению текущего в каньоне ручья. Здесь хвойные деревья сменились мескитовыми зарослями и длинными стройными юкками.
Вдали одиноко вздымался высокий холм, а на горизонте виднелись зубчатые пики гор. Они пересекли почти пересохший ручей. И пошли через каньон, мимо сонной деревушки с ее полями-террасами, на которых росли кукуруза, перец чили, яблони и вишни. Гил рассказал Ли, что дикие команчи частенько нападали на мирные индейские поселения, как волки на овец, забирали все, убивали и грабили. Позже они атаковали испанцев, и те почти не оказывали сопротивления, хотя
Солнце все еще стояло высоко, когда они добрались до сосновой рощи, где паслась отара овец под присмотром пастуха и черно-белых колли.
Только сейчас Ли поняла, почему Гил так легко отыскал пастуха: вонь мокрой, грязной шерсти была почти невыносима, а постоянное блеяние звучало поломанной волынкой.
— Черт возьми, Педро, судя по тому, как озирают нас собаки, можно подумать, что мы хуже горных койотов! — приветствовал Гил. — И что нашло на старину Солдата! Он ведь меня знает, не то что остальные двое, они моложе, но этот-то должен меня помнить!
— Мистер Гил! — обрадовался взъерошенный пожилой пастух. — Значит, на ранчо не забыли о Педро. Добрый хозяин всегда обо мне помнит. Хороший он человек. Я всегда уверен, что кто-то придет!
Он набросил на плечо широкую складку серапе и приветливо улыбнулся. Старый мексиканец пас овец Брейдона с тех пор, как тот в 1850 году пригнал сюда первые отары, вложив десять тысяч долларов в скот и заплатив еще пару тысяч за провизию, мулов и охрану. И сумел добиться свыше ста тысяч прибыли! Педро же, получив сполна плату, обеспечившую его семье в Санта-Фе неплохую жизнь, вернулся в горы, к своим овцам и собакам, туда, где его не могли коснуться мелочные жизненные проблемы, включая, потребность в текиле и сварливую жену. Но сейчас изумленно уставился на незнакомую женщину, и Гил поспешил пояснить:
— Это Ли Брейдон, Педро. Жена Нейла.
Педро без колебаний стащил с головы сомбреро.
— Сеньора Брейдон? Жена мистера Нейла? Вот как? — пробормотал он, одобрительно кивая седеющей головой. — Как поживаете? Надеюсь, хорошо? Но caciques demoniados вряд ли будут довольны.
— Кто? — переспросил Гил, спешиваясь.
— Древние духи. Повелители зла, — пояснил пастух, печально качая головой. — Она их призывает.
Губы старика сжались в тонкую линию, подсказавшую юноше, что больше из пастуха ничего не вытянешь. Тот перекрестился и поднял руки к небу, словно вознося молитву.
— Ну, не знаю, какого дьявола ты тут толкуешь, но, думаю, им в Ройял-Риверз хода нет. А Нейл всегда поступал как хотел, и никто ему не указ, — заметил Гил, принимаясь развязывать навьюченные на лошадь свертки. — Все как обычно. Бобы, мука и много кофе. Лупе также послала жгучий соус, иначе ты куска бы проглотить не смог. И даже приготовила тебе обед.
— Ах уж эта Лупе! — то ли засмеялся, то ли закашлялся старик, принимая туго завязанный пакет, который Ли вынула из своей седельной сумки.
— А мы пообедаем позже, Ли, — объявил Гил, зная, что Педро постыдится есть в обществе прекрасной благородной жены Нейла, посчитав, будто оскорбит ее нежные чувства, хотя Ли наверняка не стала бы возражать.
Отдав Педро последние свертки, окончательно сбросив с юных плеч груз обязанностей, он направился к грубо сколоченной хижине, неизвестно каким образом выдержавшей бесчисленные зимние вьюги.
— Здесь все в порядке, Педро? — спросил Гил, оглядывая лагерь, где пастух останавливался лишь время от времени, поскольку послушно следовал за овцами повсюду, где им вздумалось попастись. — Солдат и остальные псы вроде немного нервничают.
Колли в самом деле снова и снова обходил отару, время от времени останавливаясь рядом с пастушьими овчарками. Все собаки словно прислушивались, ожидая нападения воров-койотов или волков.
— Да, но прошлой ночью у нас были большие неприятности. Высоко с горы пришли волки. Знали, что у нас окотились овцы, а кроме того, любят злить Солдата. Но я застрелил одного разбойника, — пояснил Педро с почти беззубой улыбкой, показывая на ружье, прислоненное к стене, и труп волка, лежавший тут же, — теперь они хорошенько подумают, прежде чем снова напасть. Солдат уж больно койотов не любит, потому что они слишком трусливы, чтобы дать себя поймать. Не то что храбрые волки!
— А ты потерял ягнят? — спросил Гил, усаживаясь на груду свертков у двери хижины.
— Да, — печально кивнул Педро. — И они унесли двух маток, пасшихся на траве. Что делать? Была уже полночь! Они едят все дни напролет, и теперь их самих съели. А малыши остались сиротами. Один потащился за матерью в кусты, и…
Педро беспомощно воздел руки к небу, без слов объясняя, какая судьба постигла бедняжку.
— Думаешь, волки все еще поблизости? — осведомился Гил, оглядывая серебристо-серую шкуру хищника. — Солдат ведет себя так, словно они все еще здесь.
— Да, но на этот раз мы будем готовы. А может… здесь где-то бродят апачи. Никогда не видел, чтобы он так тревожился, разве что появятся индейцы. Солдат их ненавидит. Они едят собак, — сообщил Педро, хмурясь. Про себя он решил держать ружье под рукой.
Гил взглянул на встревоженную Ли и украдкой подмигнул, поскольку никто особенно не верил россказням Педро. Он и помнил-то в основном события прошлых лет. Впрочем… апачи действительно частенько делали набеги на уединенные рудники и ранчо. Их вождь, Кочис, стремился взять реванш за безусловный и полный разгром на перевале Апачи, но по большей части скрывался в горах Чирикахуа. А старый вождь, Мангас Колорадас, пару лет назад был убит. Теперь, когда война окончена, на территории пошлют больше войск, и тут наконец воцарится порядок.
В полдень они попрощались со старым пастухом и тронулись в обратный путь. Педро долго махал им вслед. Сидевший рядом Солдат провожал их настороженным взглядом.
Они направились по узкой тропе, вьющейся вниз с дальнего конца высокогорного луга, и в направлении, противоположном Ройял-Риверз.
Потому что Гил вез Ли в Риовадо.
— Не знаю, стоит ли это делать, — признался он час спустя. — Сейчас позже, чем я думал, а кроме того, я бывал здесь всего раза два, не больше. Я не приезжал в Риовадо со времени отъезда Нейла. Отец не любит, когда мы туда ездим.