Когда сияние нисходит
Шрифт:
Горячие слезы потоком хлынули на бархат плаща. Он коснулся влажного места и увидел веер слоновой кости. Блайт держала его в ночь бала… И шаль. Он сам закутывал ее в эту шаль и целовал взволнованно бьющуюся на шее жилку.
Пальцы Адама сжали флакончик с духами. Как она любила эти духи!
Он открыл пробку и с наслаждением вдохнул нежный аромат, напомнивший об их страстных ласках в постели.
А это изящная, разрисованная цветами шкатулка для рукоделия, его подарок. Она обожала пользоваться ею, когда чинила его одежду,
Связка писем лежала рядом с письменным прибором. Ее письма к Ли.
Неожиданно Адам заметил смятый бумажный комок и, осторожно вынув, разгладил его.
— Дьявол! — выругался он, прочитав уведомление налогового управления. Сразу стало ясно, почему Ли так смяла бумагу. Ему самому пришло такое же.
Адам закрыл крышку, отсекая воспоминания о более счастливых временах, о других днях, о тех, кого больше нет. И подумал о семейном кладбище на холме, выходившем на спокойную реку, где он сегодня остановился и долго стоял на коленях у могилы жены. Усопшим помочь уже нельзя. Но есть его дочь и обитатели Треверс-Хилла. И они нуждаются в защите.
Адам подошел к окну, глядя на почти не скрытую голыми деревьями излучину реки, представляя путь к тому месту, где когда-то прятался вместе с Нейлом и Натаном.
Интересно, помнит ли это укрытие Кинжал Солнца — капитан Даггер?
Глава 17
Исполнил ты сокровенное желание его.
— Хорошо бы сейчас еще пару ложек того супа, да погорячее. Очень уж вкусный, — жалобно протянул Бактейл.
— Нам тоже жаль, Баки, потому что приходится слушать урчание в твоем пустом животе, — согласился часовой, отошедший в сторону, чтобы облегчиться. — Того и гляди услышат патрули мятежников.
— Ничего, подумают, что это гром.
— Что это? — спросил часовой поддернув штаны. — Не хватало еще, чтобы мятежники поймали меня с голым задом!
— Все тихо, — заверил Бактейл, вглядываясь во мрак под каменным мостом. — Кажется, светает…
— Интересно, сколько еще продержит нас здесь капитан?
— Пока патрули южан не устанут натыкаться друг на друга. Кроме того, Магуайр и лейтенант не смогут держаться в седле, особенно если придется бежать. Последние две ночи Магуайр мечется в жару и несет черт знает что. Правда, маленькая мятежница свое дело знает. Капитан сам проверил рану и сказал, что она не загноилась. Вот только Джимми не повезло: подхватил болотную лихорадку. Вчера его трясло в ознобе. С ним уже такое было прошлым летом, и я думал, что он легко отделался. Знай я, что так будет, захватил бы хины.
— Плохо, что огонь разводить нельзя. Джимми хотя бы погрелся немного. По-моему, у него уже зубов не осталось, так он ими клацал. Помнишь, как мы пекли в золе лепешки?
Солдаты блаженно вздохнули. Кто-то научил их смешивать кукурузную муку с солью, водой и говяжьими шкварками, заворачивать во влажную ткань и печь на углях.
— Теплые и хрустящие. Словно сушеную говядину жуешь! Слава Богу, хоть дождя нет.
— Следует издать закон, разрешающий воевать только летом. Солнышко светит, и еды много. Как на том кукурузном поле. Мы нарвали початков и поджарили прямо в листьях. Ничего вкуснее не ел.
— Да, только вот масла не было.
— Было бы, не строй ты глазки жене фермера. Нехорошо, Баки, особенно после того, как они дали нам пахты. Видел же, что фермер стоял с ведром горячих помоев! — пожаловался приятель, обходя небольшое голое пространство, словно в поисках чего-то.
— Не хотел обижать ее. В кои-то веки бедняжка увидела симпатичного парня вместо того дубинноголового урода, с которым принуждена делить постель.
— Тебе хорошо говорить, когда он промахнулся, а мне пришлось неделю отмывать одежду от всякой дряни.
— Нечего зевать, Дейви! Стоял разинув рот, как последний осел, вот и получил.
— Да, ловко у него это получилось! Я стоял слева от тебя, а он промазал на целый фут!
— Кстати, что это ты выискиваешь?
— Немного зеленых листьев, чтобы подтереться.
— У тебя что, понос? — вздохнул Бактейл. — Погоди, кажется, я видел большие лопухи вон там, в стороне. Сколько тебе?
— Штуки три.
— Так много?
— Угу.
— Ладно, сейчас, — пообещал Бактейл, срывая листья со свесившейся с моста лозы. — Один… два… три…
Он внезапно нырнул под мост. Приятель в тот же миг последовал его примеру. Послышалось шарканье; кто-то выругался, но солдаты уже появились из-за зеленого занавеса, таща за собой упиравшегося пленника.
— Сработало, как всегда, — похвастался Бактейл, прежде чем зашипеть от удивления и ослабить хватку. Нож, приставленный к горлу незнакомца, вдруг дрогнул. — Кэп? — пробормотал Бактейл, глядя в светло-серые глаза и ошеломленно тряся головой.
— Кэп, сэр, — вторил Дейви, отпуская пленника и поспешно отступая. Ну, теперь жди беды! Он мог бы поклясться, что никто не проскользнул мимо него! — Я не спал, сэр! Клянусь честью матери!
— Уверен, что это так и есть, — заметил незнакомец с тягучим южным выговором.
Дейви глянул на Бактейла, пялившегося с разинутым ртом на так называемого капитана.
— Я-то всегда считал, что кэп выше, верно, Дейви? — спросил тот. — Так и знал, что нашего кэпа врасплох не застанешь. Руки вверх, серый!
— Уверен, что это не кэп?
— Капитан не носит усов. И он не такой тощий.
— Черт, и то верно! Но кто он и какого дьявола тут околачивается?
— Здравствуй, Адам, — раздался за спиной голос капитана.