Когда случается невозможное. Том 2
Шрифт:
— Лим, подпитывай девушку. Как, говоришь, её звать?
— Ладига, — ответил я.
— Так вот, Ладига на тебе. Из хороших новостей — ребёнок жив, но очень слаб. Сейчас все лишние люди вон из комнаты! Мне нужна чистая тёплая вода, полотенца и моя сумка: ополоснуть от грязи, завернуть в чистое и принести сюда. Но близко к роженице не подносить!
Я почувствовал, как магия скрутилась узлом в животе у Ладиги. Сам я лишь со стороны мог наблюдать, как в полную силу разворачивалась целительская сила. Роженица чуть порозовела и глубоко вдохнула, но глаз пока не открыла.
Лилины
Невестка была на грани, сердце то билось часто, то почти затихало, выдавая рваный ритм. Я помнил, что это худо. Мне было б проще, будь у неё раны или переломы, с ними я дело имел. Как оторвал себе палец, так сразу и обеспокоился необходимыми знаниями. А тут… Только следил за тем, как колдовала Лиля.
— Неверное положение плода. Буду разворачивать, на тебе Ладига, — коротко скомандовала Лиля.
Дальнейшее я запомнил на всю жизнь. Я старался не сосредотачиваться на происходящем, механически выполняя команды Лили. Одна её рука лежала на животе роженицы, и я лишь наблюдал за мощными потоками магии, стараясь не следить за второй рукой. Невестка жалобно стонала сквозь беспамятство, и от каждого звука замирало сердце.
— Буди, пусть тужится!
Легко сказать! Ладига лежала бледная и безучастная, несмотря на магию, крови-то она потеряла достаточно.
— Лада, очнись! Всё хорошо, нужно чуть-чуть поднатужиться.
Честно? Я сам в этот момент поднатужился так, что даже перед глазами поплыло. Но не хватало ещё грохнуться в обморок. И Лиле помешаю, и братья потом засмеют.
Бледная измученная невестка открыла глаза.
— Давай вместе, я помогаю! На счёт три!
Что такое счёт три, я не знал. Видимо, Ладига тоже, потому что в этот момент её скрутило спазмом. Лиля говорила что-то ободряющее, я же с перепугу влил в роженицу почти все остатки сил.
— Вот так! Ещё!
Глядя на Ладигу я вдруг отчётливо понял, что в бордель в ближайшие пару месяцев или даже лет я точно не пойду. Незачем будет. А матери надо купить какой-то особый подарок. Неужели все женщины через это проходят, да не по одному разу? Настоящий ад!
Когда Лиля передала мне синюшную девочку с отрезанной пуповиной, я не понял, что с ней делать. Просто замер, пока Лиля не гаркнула:
— Раздышать и обмыть! Тут кровотечение!
Силы у меня к тому моменту почти закончились, и Лиля осталась с больной один на один. Я стыдился того, что в критической ситуации оказался бесполезным. Раздышать младенца я бы не смог при всём желании, но тут на помощь пришли мать с повитухой, малышку стремительно забрали у меня из рук и обернули в простынку, я обернулся к молодой матери, и наткнулся на её дикий взгляд, никогда не видел подобного — счастье и ужас, облегчение и дикое напряжение, а ещё нечеловеческая усталость. Несколько секунд спустя в комнате раздался противный, но такой желанный плач.
Закончив с роженицей, Лиля переключилась на ребёнка. Девочка к тому моменту стала какой-то пурпурно-фиолетовой,
Лиля снова переключилась на Ладигу, сначала колдовала, а потом щедро напоила каким-то вонючим зельем.
Женщины в два счёта поменяли простыни, собрали окровавленное бельё, застелили постель чистыми, а молодую мать укрыли нарядным покрывалом.
Лиля осела на пол и разрыдалась. Это поначалу вызвало панику, но все быстро разобрались, увели измученную целительницу, дали ей в руки горячий отвар и посадили за стол с тарелкой супа.
Я сел рядом. Горячий бульон прошёлся по внутренностям, как живительный эликсир. Натар уже поел и сейчас обнимал опустошённую жену. Уснула она прямо за столом, уткнувшись в его плечо, к еде почти не притронулась.
— Это Лиля, жена Натара, — счёл нужным шёпотом представить её я. — Целительница.
За столом не раздалось ни звука, все боялись потревожить покой уставшей до предела Лили. Мать молча плакала, прижавшись к Курелу, другие невестки тоже шмыгали носами и утирали слёзы.
— Вовремя вы, — тихо сказал старший брат.
Спать нас уложили в гостиной Давира. Отец послал за ним, чтобы его разыскали и вернули. Тяжелая гонка на быках, выстуживающее нутро плохое предчувствие, бег по размокшей грязи лишили сил, и я отрубился, едва приняв горизонтальное положение. Кажется, мать пыталась подсунуть мне под голову подушку, но я уснул раньше, чем она преуспела.
Глава 4. Конференция. Часть 1, Катарина
Катарина
Столица Альмендрии встретила нас гомоном, запахом свежей выпечки и узорчатыми мощёными улицами. Здесь оказалось существенно теплее, чем в Ковене. Там лютовали холодные зимние ветра, а тут царила ранняя осень. Когда мы вылезли из кареты, я с любопытством принялась осматриваться по сторонам. За длинную дорогу тело затекло, хотя мы с Наташей и делали походную зарядку. В условиях маленькой кареты выбор упражнений был небольшой, но лучше так, чем три дня сидеть на попе ровно.
Танарил так и не пришёл к нам. Я зря ожидала от него очередной коварной подлянки. И это было… приятно. Потянувшись, я уставилась на дорогу: тут она разделялась на две части. По одной двигались талиры, по второй — пешеходы.
В Арластане росло очень много деревьев, и мне это понравилось. Дома утопали в буйстве багряных красок. Город выглядел сказочно: словно кто-то в лесу поставил аккуратные белые домики на расстоянии друг от друга, замостил дорожки и на этом закончил. Вокруг было людно и талирно, это явно говорило о том, что мы находимся отнюдь не на краю географии. Неужели у них настолько багряно в центре города?
Люди мне понравились. Довольные, деловые, какие-то удовлетворённые и сытые. Всё-таки в Ковене атмосфера отличалась. А ещё там практически не было детей. Здесь же ватаги маленьких сорванцов носились по газонам, играя в прятки. И настолько эта картина показалась привычной и радующей глаз, что я невольно улыбнулась.