Когда соблазняет женщина
Шрифт:
– А велик ли долг?
– Кому как. Володьке пару ночей потусить. А мне полгода работать, чтобы снова такую сумму скопить.
– Сколько?
– Две тысячи.
– Долларов?
– Естественно. Не рублей же!
– И ты дала две тысячи долларов этому мажору?
– Так в ту пору я, наивная, еще думала, что мы поженимся. Ну, он заикнулся, что деньги нужны. Я ему и дала.
– А зачем? Он тебе не сказал?
– Не-а, – покачала головой Глюка. – Да я и сама знаю. Он отца своего заказать хотел.
Подруги разинули
– Заказать? Как это «заказать»?
– Ну, обыкновенно. Как людей заказывают? Киллера нанять хотел.
– Владимир?
– Ага.
– Хотел заказать своего отца?
– Ну!
– И денег на это у тебя одолжил?
– Так о чем я вам и толкую!
Подруги просто отпали. Вот это фокус! Младший Кротов, оказывается, не такой уж недалекий и безобидный парень. На самом деле в его смазливой голове зреют далеко не красивые планы. Это же надо додуматься! Заказать собственного отца! И Глюка тоже хороша! Знала, зачем Володьке деньги, и все равно дала ему их!
– Значит, смерть отца – это дело рук Володьки и его киллера!
Но тут же у Мариши в голове шевельнулось смутное недоумение. Больно странное орудие убийства для киллера. Крысиный яд! Обычно киллеры предпочитают пулю или, на худой конец, автокатастрофу. Но крысиная отрава! Нет, это как-то не вяжется с образом наемного убийцы.
– Так ведь у Володьки и не получилось ничего. Кинули его, и все дела. Деньги забрали, а отец его живехонек еще целых два месяца проходил. Потом только ядом этим траванулся.
– То есть Владимир тут ни при чем?
– Киллер его точно ни при чем. А Володька… Не знаю. В принципе, мог.
– Отравить своего отца?
– Ну да. Володьке деньги были очень нужны.
– Зачем?
– Его кредиторы поприжали. Кишки выпустить обещали, если он им деньги не вернет. А отцу Володька признаться боялся. Отец ему строго-настрого запретил к рулетке и к картам прикасаться. Вообще в казино соваться запретил. А Володька не послушался. И проиграл целых сто тысяч гринов. Представляете?
Сто тысяч американских долларов не разорили бы Сергея Юльевича, но для его сына представляли невообразимую сумму. Где бы он их взял? На карманные расходы он получал прилично, но никак не по сто тысяч долларов. Кротова вряд ли одолжила бы сынуле такие деньги, даже располагай она ими. Мадам превыше всего ценила мир в семье и не захотела бы выложить сто тысяч долларов, чтобы покрыть долг игрока. Даже собственного сына.
– Говоришь, кредиторы всерьез вцепились во Владимира?
– Еще бы! Такая сумма!
– А почему же никто в семье этого не знал?
– Так Володька шифровался. Знали бы вы, как он трясся, чтобы отец не прознал про его долги!
– А кто кредиторы?
– Не знаю. Вроде бы одного зовут Финик.
– Забавное какое прозвище, – умилилась Мариша.
Глюка поежилась.
– Не знаю, кому как, а мне этот тип совсем не показался забавным.
– Так ты его видела?
– Пару раз. Когда он долг
– Так ты и ребят его видела?
– Не-а. Они далеко стояли. Их я не разглядела. Просто видела, что там еще двое или трое у машины маячат.
– Так еще и машина была! Что за машина?
– «Мерседес», – охотно принялась объяснять Глюка. – Черный. С лаком. Е класса. Новый.
– А номер?
– Блатной какой-то номер. Три тройки!
– А говоришь, они далеко стояли, – немедленно уличила Глюку во лжи Алена.
– Далеко.
– А номер заметила!
– Это в другой раз было. Мы из кино возвращались, а они нас у входа ждали. Володька еще так напрягся и говорит: «Никак Финик от меня не отцепится! Три дня мне на раздумья оставил. Сволочь. Я у него отсрочку хотя бы на неделю просил. А он говорит, мол, тройка у него, видите ли, любимое число».
По тому, как напрягся обычно беззаботный Володька, Глюка поняла, что на этот раз дело серьезное. Володя не любил забивать себе голову ерундой. Его привычным состоянием было веселое порхание по жизни, собирание нектара и прочих приятных удовольствий. Этакий широкоплечий мордастый мотылек весом под девяносто килограммов и ростом, который приближался к метру девяносто.
А тут его проняло. Карточный долг, в который влип младший Кротов, следовало вернуть любой ценой. И не пошла ли в счет его долга жизнь старшего Кротова?
Глава 12
После личного знакомства с Глюкой подруги своих подозрений с нее отнюдь не сняли. Девица казались им достаточно прожженной, чтобы убить любого, кто встанет на ее пути. И пусть Глафира поклялась, что ноги ее не было в доме Кротовых, когда там произошло первое убийство, это еще ничего не доказывает. Мало ли что она там могла сказать! Раз прежде бывала в доме, значит, прекрасно в нем ориентировалась. Могла проскользнуть незаметно, а потом так же незаметно выскользнуть. Как подруги уже поняли, сторож из бурбуля Апаша был никакой. К тому же у него для сторожевой собаки имелся большой недостаток. Апаш любил покушать. И не просто покушать, а прямо скажем, пожрать – много, вкусно и сытно. Так что любой человек, который имел на момент знакомства с ним в кармане шмат колбасы, или котлетку, или связку сосисок, автоматически становился его лучшим другом.
– Глюка могла проникнуть в дом.
– Этот… Финик тоже мог.
– А ему зачем?
– Как зачем? Он ведь должен был получить назад свои деньги.
– В дом-то зачем для этого было проникать?
– А как бы еще он отправил на тот свет твоего папочку?
– А ты думаешь… Это сделал Финик?
Вообще-то Мариша так совсем не думала. Не тот почерк. Эти ребята стали бы действовать иначе. Подкараулили бы Кротова на темной улице и изобразили бы нападение с ограблением и летальным исходом. А крысиный яд… Нет, крысиный яд был явно не в их стиле.