Когда солнце встанет на западе
Шрифт:
Сквозь воображаемое гудение смерча пробился встревоженный голос Миарона:
«Таша, что происходит?»
Как объяснить, что со мною происходит и почему, я не знала. Поэтому просто постаралась максимально открыться, что ли. Попыталась показать супругу за неимением объяснений.
Появилось ощущение, что муж совсем радом. Протяни руку — и коснешься. Недолго думая, я так и сделала. Только протянула я руку в своем воображении. И ни капельки не удивилась, когда моя призрачная ладонь встретилась с твердой и уверенной мужской ладонью. Наши руки переплелись.
И сразу напряжение ледяного вихря спало. Стихия
«Таша, тише! Успокойся!»
Я замерла. И вот странное дело. У меня появилось ощущение, что я стою посредине тихой, залитой солнцем полянки. Миарон рядышком, с улыбкой щуриться на солнышко. А рядом, вокруг нас, во всех местах одновременно, находится кто-то очень большой и сильный. Или что-то. Не знаю. Ощущение было какое-то неправильное. Вдруг супруг подхватил меня на руки и закружил. И это тоже было неправильно. Но так невыносимо приятно! Так здорово!
Миарон поставил меня на ноги и заглянул мне в глаза:
«Родная моя! Сокровище ты мое!»
В голосе моего морунца звенели такие чувства, что у меня перехватывало дыхание.
«Таша! Теперь у нас все получится!»
Я моргнула. Солнечная полянка исчезла. Я по-прежнему стояла у черта на куличках, на какой-то дворцовой крыше. Если выживу в этой заварухе, таких укромных местечек во дворце не останется! Ева изо всех сил цеплялась за меня. А мой лжетелохранитель тянул ее на себя, пытаясь оторвать от меня.
Присутствие Миарона по прежнему ощущалось, как будто он стоит рядом со мной. В голове тихо и ласково шепнули:
«Не нервничай, успокойся! Ты можешь все! Только от меня не закрывайся!»
Хорошо так говорить! А мне прямо сейчас нужно что-то очень тяжелое. А можно и острое. Чтобы проучить зарвавшегося подонка раз и навсегда!
Во мне опять вскипела ярость. Где-то в голове продолжал нашептывать голос Миарона:
«Представь, то оружие, которое ты хочешь. Представь то, чем тебе привычно и удобно орудовать. Остальное сделаю я.»
Глупость какая-то!
Но в голове сам собой всплыл образ привычного и любимого кухонного ножа, которым так удобно разделывать мясо. Ладонь почувствовала тяжесть добротной рукоятки.
– Что за демоны?!
Я распахнула глаза. Когда я из успела зажмурить непонятно. Безымянный морунец из рода Тай`Тен вытаращился на мою руку, в которой…
Моя ладонь крепко обнимала черенок до боли знакомого мясницкого ножа.
– Ты откуда его взяла?! А ну, дай сюда!
А дальше… Я сама не поняла толком, что произошло. Морунец бросился отнимать у меня нож, позабыв про Еву. Нож вдруг засветился тусклым багровым светом. Ева вскрикнула и спрятала глаза у меня на плече. Моя рука сама собой поднялась навстречу, замахиваясь для удара. Нож на глазах стал удлинятся, превращаясь в какое-то подобие древнего меча или сабли. И жестом, которым я привыкла разрубать мелкие косточки у птицы, опустился на левое плечо морунца, входя в плоть легко, как в масло.
Эпилог
Пятьдесят лет спустя…
Я не была на Земле пятьдесят лет. С тех самых пор, как
Несмотря на то, что я отправилась на Землю неофициально, никого не уведомляя, информация как-то просочилась к вездесущим журналистам, которые ну ни капельки не изменились за прошедшее время. А жаль. У меня было очень мало времени, а хотелось увидеть и успеть побольше. А они мельтешили досадливой мошкарой у лица, раздражая и отвлекая. Я стойко пыталась игнорировать их назойливое мельтешение. И старалась увидеть и осознать, как можно больше.
На Землю я прилетела по очень печальному поводу — несколько дней назад не стало моей дорогой и горячо любимой подруги Нолы. К сожалению, никакие медицинские достижения не смогли отсрочить неизбежное. А человеческая жизнь, увы, очень коротка. Особенно, по сравнению с морунской.
В последние годы Нола даже отказывалась пользоваться видеосвязью. Чтобы я не узнала в какую «дряхлую старуху» она превратилась. На моем фоне Нола очень стеснялась своего внешнего вида. Ведь лично для меня время остановилось шестьдесят девять лет назад, когда я встретила своего морунца. В семье между собою мы шутили, что я облила свои внутренние часы кофе. Они не выдержали такого надругательства и замерли на отметке «девятнадцать лет»
Прямо из космопорта мне пришлось отправиться на траурную церемонию. И тут меня поджидал первый шок. За годы, прожитые на Моруне, я привыкла к тому, что горе — это внутрисемейное, личное. И на публику не выносится. Я подзабыла, как к таким событиям относятся на Земле. А теперь с трудом скрыла изумление, глядя на колышущееся море незнакомых людских лиц.
Зажатая в тесном кольце морунских воинов, сопровождавших меня в поездке на Родину, не забывая контролировать невозмутимое выражение лица, я с горечью смотрела на всех тех, кто пришел на похороны не ради того, чтобы проститься с ушедшей. А ради того, чтобы увидеть меня. А судя по тому, как то один, то другой индивидуум пытался проникнуть внутрь кольца из морунских тел, то и не только поглазеть.
Я с трудом дождалась конца печальной церемонии. Отдавая дань вежливости, подошла к семье подруги. Грайнем сменил цвет шевелюры на снежно-белый. Но его взгляд не утратил цепкости. Впрочем, сейчас его глаза покраснели и воспалились. А прическа была далека от идеала. У меня на сердце чуточку потеплело от осознания, что подруга не ошиблась в своем выборе. И для своего супруга она была дорога.
Сразу вспомнилось, как я всю ночь напролет накануне отлета уговаривала подругу лететь на Моруну. Да, тогда я действовала из чистого эгоизма. Мне было страшно отправляться в неизвестность. Пусть я летела не одна. Рядом были Светлана и дети. Пусть мне было куда возвращаться. Все равно было страшно. До безумия. И я отчаянно уговаривала Нолу, изобретая все новые и новые аргументы.
Подруга не поддалась. Осталась на Земле ради сына, Брая. И ради Маркуса. Слава всем богам космоса, подруга не ошиблась в своем выборе и нашла свое женское счастье.