Когда струится бархат
Шрифт:
Ренард взъерошил густые черные кудри Уильяма.
— Не бойся, никто тебе и твоему Бриту ничего не сделает. Наверно, мама побранит тебя за плохое поведение, да и папа рассердится, так как неприлично кусать гостей, даже своих врагов. Но я сомневаюсь, чтобы тебя серьезно наказали. Может, папа даже даст тебе тот меч, о котором ты мечтаешь уже полтора года!
Лицо Уильяма просияло, и глазенки заблестели.
— Серьезно?
Ренард подмигнул.
— Имей терпение, сам увидишь... — Юноша протянул брату красивую тонкую руку. — Ладно, пойдем. Я ведь должен отругать тебя и уложить в постель.
— Но я хочу есть, — с жалобным видом взмолился
Ренард улыбнулся, обнажив белые зубы.
— И я хочу, я даже половины своего ужина не успел съесть. Ничего, надеюсь, на кухне отыщем медовое печенье. Эта пища хоть будет повкуснее, чем нога Ранульфа де Жернона!
Адам расхохотался и махнул рукой, отсылая братьев прочь.
— Надеюсь, у тебя нет никаких дел с этой маленькой светловолосой девчонкой с кухни? — Джон ехидно улыбнулся.
— Как же, есть, — ответил Ренард с самым серьезным и невинным видом, — надо отведать ее медовое печенье.
Адам и Джон проводили взглядами юношу, мальчика и собачку, которые пересекли двор и сошли по ступенькам в одну из кухонных построек. Плечи Джона сотрясались от смеха. Он сложил руки под сутаной и заявил, улыбаясь, но задумчивым тоном:
— Новому господину Милнхэма-на-Уай и Эшдайка, которым он станет по завещанию деда, как видишь, всего семь лет от роду.
Адам потеребил пальцами кусочек меха, свисавший на подкладке накидки.
— Я могу понять, почему эти владения не достались Ренарду, — неторопливо проговорил он. — Ему предстоит наследовать все графство, поэтому он не будет нуждаться в этих владениях. Ну а ты, став священником, не можешь продолжать линию рода законным образом, почему исключаешься.
Джон фыркнул, но согласно кивнул.
— А как же Гарри? Он ведь третий сын. Почему Майлс обошел его права в пользу Уильяма?
— Гарри получит Оксли, когда достигнет совершеннолетия, — спокойно объяснил Джон. — Как и Эшдайк, это владение было приданым моей бабки-англичанки. Поместье небольшое, но и там можно неплохо жить. Скорее всего, дедушка отдал его моему отцу, когда его посвятили в рыцари. Папа намерен сделать такой же жест в отношении Гарри. Если бы Эшдайк и Милихэм-на-Уай тоже достались ему, то Уиллу не осталось бы ничего, кроме меча, кольчуги и коня. А наш дедуля всегда по-особому относился к Уиллу. Как, кстати, и к Хельвен.
Адам оставил в покое мех.
— Мужчина всегда заботится о воспитании сыновей так, чтобы те могли продолжить его дело. Когда же они вырастают, отец начинает хлопотать об украшениях на их шлемах, — он вымученно улыбнулся.
Джон бросил в сторону собеседника настороженный взгляд: за десять лет замужества за Ральфом Хельвен понесла только однажды, да и эта беременность закончилась ранним выкидышем. Сейчас же, хотя новый брак длился совсем недолго, тоже не было никаких признаков на возможное продолжение рода от Адама. Джон не мог знать, как Адам воспринимает вероятное бесплодие жены, и решил, что сейчас не лучший момент развивать эту тему, боясь обронить что-нибудь или вовсе обидеть Адама бестактностью.
По двору прошел какой-то барон из числа гостей, направляясь к одной из складских построек, приготовленных для размещения прибывших на похороны дворян. Постройки были тщательно вычищены, туда поставили жаровни для тепла и положили матрасы, создавая минимальный комфорт тем посетителям замка, которые не могли разместиться в главном здании. Дворянин холодно кивнул стоящим у костра. Адам с удивлением узнал Хью де Мортимера.
— Хью до сих пор мечтает устроить кровную связь с нашим графством, — тихо сообщил Джон, почти не шевеля губами, — хочет женить Ренарда на своей младшей дочери Элинор и ради этого готов забыть все старые скандалы и распри. — Посмотрев на выражение лица Адама, Джон криво усмехнулся. — Все это не так глупо, как выглядит на первый взгляд. Ренард — будущий граф, кровными узами связанный с троном. Каждый лорд в приграничье, у которого есть дочка в возрасте от младенческого до тридцати лет, поглядывает на него, примеряя слово «зятек».
— Господи боже мой, — Адам покачал головой. — И сколько же лет девчонке?
— Скоро исполнится шесть. Она от второго брака судя по всему.
— А что говорит Ренард?
— Ты же знаешь моего братишку. Только улыбается и приговаривает, что для овладения искусством надо много практиковаться. У него еще много времени в запасе.
— Ну а ваш отец как к этому относится?
— Предпочитает помалкивать. Рен прав, впереди еще уйма времени, а также не менее дюжины интересных партий. Папа позволит Ренарду провести первичный отбор, а после сам примет решение. Ты пойми, — продолжал рассуждать Джон, — брак с дочкой де Мортимера позволит залечить рану, нанесенную тобой и Хельвен. А земли, предлагаемые им в качестве приданого, придутся очень кстати. Да и сама девочка уже сейчас просто очаровательна. Мама просто влюбилась в малышку Элинор, когда увидала ее на одной свадьбе в прошлом году: гибкая, как тростинка малютка, кудряшки чернее, чем у Ренарда, и ярко-зеленые глазенки.
— Наверное, повлияло то, что своей дочери у Джудит не было, — предположил Адам. — Я знаю, она вырастила Хельвен, но тогда и сама была еще очень молода, а Хельвен уже в пятнадцать лет вышла замуж. Видимо, сейчас Джудит иногда чувствует себя одиноко, особенно, когда стал подрастать Уильям.
Джон поглядел на него с удивлением.
— Мама одинока? — Такая мысль никогда его не посещала, так как мать всегда казалась собранной, энергичной и деловой. — Может быть, может быть, — с сомнением промолвил он, — но если даже помолвка состоится, Элинор не переедет в Равенстоу, пока ей не исполнится хотя бы десять лет. И даже после этого до свадьбы пройдет никак не меньше двух лет, а скорее всего, гораздо больше. В любом случае...
— В любом случае, — вмешалась Хельвен, — Ранульф де Жернон уже упился и храпит, упав лицом на свой поднос, так как мама давала ему неразбавленный джин. Все собираются спать, в том числе и я. Адам, ты идешь?
— Разве откажешься от такого предложения? — пробормотал Адам, подхватывая жену за талию и прижимая к себе.
Хельвен ударила его локтем под ребра.
— У тебя только одно на уме, — возмущенно заявила она. Но тут же улыбнулась — в небольшом строении можно было с большим трудом отыскать свободное место, не говоря уже о том, чтобы уединиться для удовлетворения страсти.
— А кто меня в этом упрекнет? — Адам ничуть не огорчился и припечатал поцелуй прямо в поднятую бровь жены.
Джон улыбнулся.
— Там, где двое, третий лишний, — он поклонился супругам, желая доброй ночи.
— Де Жернон в самом деле заснул прямо за ужином? — поинтересовался Адам, пока они, взявшись за руки, шли к зданию, где предстояло провести ночь.
— Да, заснул, но мама послала двух слуг, те вытащили его из-за стола, уложили на пол и накрыли овчиной. Да еще оставили рядом тазик, на случай, если проснется среди ночи. — Ее глаза сердито заблестели, взгляд сделался суровым. — Будь моя воля, он бы у меня всю ночь провалялся в куче навоза.