Когда тают льды. Песнь о Сибранде
Шрифт:
Дина прибавила кое-что ещё, пока Фавиан, корчась и вскрикивая в голос, сумел наконец совладать с огненным смерчем. Обгоревший и почерневший, как печёный овощ, альд запрокинул голову, меряя сикирийку ненавидящим взглядом, а затем медленно, не отрывая от неё глаз, поднялся на ноги.
– Тише, тише, – негромко проронил Люсьен.
Мы с бруттом, не сговариваясь, встали между этими двумя; я – лицом к Дине, Люсьен – рядом с Фавианом.
– Раны я залечу, – мягко проговорил брутт. – Да и госпожа Иннара не откажет. Тихо, друг Фавиан. Врагов здесь нет. Просто Дина девушка
– Сикирийская шлюха, – сплюнул альд. – Сдохнет ещё на подходе к вратам! Если нет, я помогу…
– Фавиан, – уже резче выговорил Люсьен. – Не думаю, что кто-либо из нас это тебе позволит. Ты, видимо, выпил лишнего, вот язык и развязался. А невеста моя не сдержалась…
«Невеста» передёрнула плечами, бросив хмурый взгляд в сторону.
– Ну вот и славно, – продолжал тем временем Люсьен, ненавязчиво оттесняя пострадавшего альда. – Давай я помогу, друг Фавиан. Хоть тебе и сидеть у подножья, но затянуть раны не помешает, я прав?
Дина порывисто развернулась, отошла к госпоже Иннаре, копавшейся в походных сумках, словно в них крылось что-то поважнее развернувшейся сцены. Я остался у костра, позволяя буйным спутникам прийти в себя. Люсьен помогал Фавиану залечивать раны телесные, в то время как обыкновенно гордая и неприступная сикирийка хлопотала рядом с Деметрой, отвлекая её от неприятных мыслей – бессмысленной, но такой необходимой сейчас болтовнёй. Видит Дух, я был ей за это благодарен: сам я с женскими слезами не сладил бы.
Настроение в нашей удивительно разношёрстной компании, таким образом, оказалось довольно мрачным, когда мы выступили в поход несколько часов спустя. Фавиан после той стычки не произнёс ни слова, даже взглядом нас не проводил. Впрочем, мы между собой тоже не говорили, перекидываясь односложными фразами в случае необходимости.
Наверх я поднимался без доспехов: если предстояло нам спускаться в шахту, то едва ли мне помогут стальные латы. Да и спекусь в них, как дичь, от одного дыхания огненных духов…
Двуручник, впрочем, оставил, захватив для верности ещё и топор: обыкновенный, походный, зато небольшой и манёвренный. Магии я по-прежнему не доверял: колдовская сила быстро истощала телесные и душевные силы, оставляя меня измождённым, как после долгого боя.
Люсьен оценил:
– Давно бы разделся. Ходил тут, гремел…
Шутки у молодого колдуна получались чем дальше, тем всё более рассеянные, словно весёлый спутник с каждым шагом терял маску беспечности и постепенно становился тем, кем быть отчаянно не хотел. Я видел, как заострялись рублёные черты брутта, как становился всё более цепким и колючим ледяной взгляд бездонных чёрных глаз. Люсьен менялся разительно, хотя, пожалуй, один только я это подмечал.
Деметра после случая у костра замкнулась тоже. Я скользил взглядом по невысокой колдунье, решительно мерявшей шаг за шагом трудной горной тропы. Энергии у дочери Сильнейшего будто прибавилось: новая синяя мантия мелькала впереди процессии победным знаменем, кожаные сапоги мягко касались голых камней, помогая хозяйке преодолевать преграду за преградой с почти кошачьей грацией. За госпожой Иннарой следовала молчаливая Дина, и высокий волнистый хвост молодой сикирийки подпрыгивал при каждом шаге. Что время от времени не уставал комментировать ступавший за ней шаг в шаг Люсьен.
– Как ты с такой гривой к огненным духам сунешься? – интересовался брутт, поддевая одну из смоляных прядей. – Давай я подрежу? Я мастер в цирюльном деле – Сибранд подтвердит!
– Руки убери.
– Руки? Всего лишь руки? Скучно, красавица! У тебя в обиходе есть куда более лестные эпитеты! Досадно, что раздариваешь ты их только таким идиотам, как Фавиан. Ну хоть ты ей скажи, друг мой варвар! – обратился ко мне Люсьен.
– Что? – отстранённо поинтересовался я.
– Что я хорош.
– В каком смысле? – на всякий случай уточнил я.
– Во всех, – почти оскорбился брутт. – Хотя ты не обо всех знаешь, в силу врождённой непривлекательности…
– Неправда, – вдруг отозвалась Дина, не оборачиваясь. – Сибранд очень красивый.
От такого признания мы с Люсьеном онемели оба. Прошли, пожалуй, с пару десятков шагов, прежде чем брутт прочистил горло:
– Вот говорил же: даром я тебе бороду-то сбрил! Сам себе могилу вырыл. Своими, можно сказать, руками.
Я закашлялся, когда Люсьен метнул в меня наколдованным вихрем мелкую каменную крошку, подняв с тропы облако плотной пыли.
– А как же я, радость моя? – поинтересовался брутт, нагоняя Дину. – Я-то чем плох?
– Ты тоже симпатичный, – снизошла до ответа сикирийка.
Больше Дина ничего не прибавила, оставив нас с молодым колдуном теряться в догадках. Свою версию Люсьен высказал первым:
– Близость царства огня сказывается. Всё-таки её стихия…
– Сюда! – раздался впереди резкий окрик Деметры.
– Постой, – обогнав сикирийку, брутт поравнялся с госпожой Иннарой, заговорил быстро, торопясь, – врата. Я думал. Печать сорвал Совет Сильнейших. Великие мужи не потрудились прийти сюда лично, всё проделали через магическое поле Мира. Но закрывать-то придётся нам. Это совсем не как… другие царства. Там, у Живых Ключей, мы всё сделали по правилам. В день, когда зима встречается с весной… Обряд строго по канонам. Врата открылись и закрылись так, как положено. А здесь…
– Я тоже думала об этом, – нетерпеливо прервала Деметра. – Хранители не отойдут отсюда дальше, чем им позволено. Нам придётся либо спасаться бегством, либо попытаться захлопнуть их так же, как открыли – силой.
– И ты надеешься… сделать это самостоятельно?
Снова это жёсткое выражение на враз постаревшем лице и внимательный, пробирающий взгляд бездонных глаз. Сколько же масок носил с собой молодой брутт?
– Некогда, – отмахнулась Деметра. – Здесь, видите?
Мы посмотрели туда, куда указывала бруттская колдунья. Выбитые в скале ступени вели в каменный котлован, в стене которого чёрная решётка прикрывала зияющую пасть открытой шахты. Обугленная горная порода и толстый настил жидкой сажи не предвещали приятного по ним продвижения, но Деметра бесстрашно спрыгнула с последней ступени прямо на площадку, тотчас погрузившись в чёрное месиво по щиколотку.