Когда утонет черепаха
Шрифт:
Мошенники Гиртс и Димант тоже были неприятны. Закон они, строго говоря, не нарушили. Но суд такое место, где справедливость борется с добром. Для вынесения приговора судья захотела определить степень духовного разложения истца. Неожиданно для присутствующих, вне связи с сутью дела она спросила:
– Гражданин Вульф, как вы попали в гостиничный номер певицы Джудит в день, когда… Ну вы понимаете.
Роберт насупился.
– А какое отношение имеет то приключение к этому?
Судья: Здесь я решаю, что к чему имеет отношение. Отвечайте на вопрос.
Роберт:
Судья: Верно ли я понимаю, ваша секретарь-референт – это присутствующая здесь Анна Дрешере?
Роберт: Именно так, ваша честь.
Судья: Зачем же вы проникли в номер секретаря? Ведь было уже глубоко за полночь?
Роберт: Хотел напомнить, что утром рано вставать. Была запланирована встреча с клиентом. Я не знал, что девушки поменялись номерами. Мы поговорили, обсудили недоразумение, даже посмеялись. Вышли в коридор. Проходившие мимо люди оказались журналистами. Они увидели в нас возможность для скандала. Я не пытался предотвратить съёмку, произошла небольшая стычка. Ошибочно пострадал портье.
Судья: Достаточно. Опишите свои отношения с женой.
Роберт: Прекрасные. Люблю её и больше никого. Я совершенно не ходок. Жена это знает и полностью мне доверяет.
Судья: Зачем же вы вломились в номер помощницы в три часа ночи? Разве она не умеет заводить будильник?
Роберт: Большой бизнес – дело круглосуточное. Анна же после праздника могла что-нибудь напутать.
Судья некоторое время размышляла, недовольно поджав губы. Разглядывала по очереди Роберта и Анну.
Судья: Анна, каким образом в вашем номере оказалась певица Джудит?
Анна: Мы немного выпили. Зашли ко мне за средством от головной боли. Я искала таблетки, она уснула. Я отправилась в её номер.
Судья: зачем же Джудит выскочила в коридор, если её никто не трогал? Зачем сказала, что подверглась насилию?
Анна: С вечера мы говорили о возможности вирусной рекламы. О том, как здорово было бы разыграть директора компании Роберта Вульфа. Возможно, Джудит отважилась на экспромт.
Роберт смотрит на Анну. Брови его уползли бы ещё выше, но лоб уже закончился
Судья: Попробуйте описать ваши отношения с начальником.
Анна: Рабочие. Если было бы иначе, мы бронировали бы один номер на двоих.
Судья: (наклоняется к секретарю и шепчет прямо в ухо) Какой скучный финал. Лучше бы не спрашивала.
Секретарь объявляет перерыв. После перерыва просит всех встать и заслушать решение суда
Судья: Волею, данной мне республикой, рассматриваемые здесь (длинный перечень документов и дат) объявляю недействительными. Все пассивы, предметы данного разбирательства, возвращаются в собственность прежнего владельца Роберта Вульфа. Дело о возмещении убытков будет выделено в отдельный процесс. О времени его будет объявлено в свою очередь. Дело объявляю закрытым. Истец, передайте соболезнования вашей жене. Впредь, занимаясь вирусным маркетингом, думайте о чувствах ближних. Иначе займёте место своих бывших директоров.
Выгнать жуликов мгновенно не позволял трудовой кодекс. Роберт понизил их в должности. Один стал дворником, второй вахтёром. Через месяц обоих уволили за систематические прогулы.
Суд прошёл, дела наладились. Роберт всё равно хмурился. Однажды он спросил:
– Про вирусную рекламу правда?
– Нет.
– То есть, ты просто так ляпнула?
– Я импровизировала. Хотя у Джудит есть продюсер, Альфред. Он что-то такое говорил.
– Тащи-ка сюда этого Альфреда.
У «Ro&Ro» сотни деловых партнёров. Поди объясни каждому, что фирма стабильна, бизнесу ничто не угрожает. Пришлось восстанавливать договоры. Заканчивались одни совещания, тут же начинались другие. От кофе и бессонницы звенела голова. Финансовые раны затягивались медленно и больно.
Неожиданно скандал оказался полезен. При Анне партнёры становились сговорчивей. Бизнесмены, сплошь мужчины, знали, что такое любовница. Путь от голой ноги секретарши, от пуговицы на форменной блузке до финального скандала с женой всем был известен. Стремление богатого человека сделать счастливыми как можно больше женщин и чудовищное непонимание со стороны общества были общей болью. В присутствии Анны Роберту давали такие поблажки, каких не получил бы и папа Римский, со всей его добродетелью. Но реноме конторы, где творятся непотребства, не давало покоя. Лечить комплексы и позвали Альфреда. Смешной человек. Тощий, экзальтированный, в вечном восторге от всего, даже от укуса комара.
(Боже, смотрите какой у него хоботок! Хобот! Хоботище! Он проткнул меня насквозь!)
Альфред выглядел абсолютно бестолковым. Роберт сомневался, умеет ли он шнурки завязывать. Но Джудит велела довериться своему продюсеру.
Альфред затребовал пачку денег. Забронировал весь этаж в той самой гостинице.
Пригнал две бригады киношников, нашёл тех самых журналистов, даже побитого портье приволок. Каким-то чудом всех помирил. Самого Роберта уговорил бегать с голым торсом по коридору. Он показывал Джудит, как правильно изображать истерику. Закидон должен выглядеть искренне и лживо одновременно. Два коллектива киношников снимали друг друга. Сам Альфред визжал, скандалил, глотал таблетки, иногда и швырялся ими. Раз в полчаса он обещал умереть, тогда его просили умирать скорей.
Общего замысла никто не знал. Возможно, его и не было. Просто одна команда кричала «мотор», потом вторая кричала «мотор». Журналисты и портье принимали дурацкие позы, совершали странные поступки. Всё по инструкциям Альфреда. Никогда ещё Анне не было так весело. Три дня первозданного хаоса. Роберт говорил, что никогда ещё не тратил деньги так бесполезно. После этого Альфред вытряс из Роберта и вторую пачку. Что-то монтировал целый месяц в компании наркоманов с синими лицами. Итоговый ролик назывался скромно: «Как снималась лучшая вирусная реклама этого года».