Кокаиновые ночи
Шрифт:
– И все эти люди, целых две сотни человек, просто стояли и смотрели? Ни один не попытался проникнуть в дом, чтобы спасти Холлингеров?
– Дорогой мой мальчик, все двери были закрыты.
– Во время вечеринки? В голове не укладывается. Ведь вы могли взломать двери, разбить окна.
– Пуленепробиваемое стекло. В доме было полно картин и других произведений искусства, не говоря уже о драгоценностях Алисы. Раньше здесь случались мелкие кражи, бывало, что на коврах оставались следы от сигарет.
– Пусть даже так. Но что в таком случае делали Холлингеры за закрытыми дверями? Почему они сами не вышли пообщаться с гостями?
– Холлингеры не отличались общительностью.– Хеннесси терпеливо пытался растолковать
Мы дошли до плавательного бассейна, где на мелководной стороне Мигель выгребал из воды мусор. На мраморном краю бассейна лежали кучи мокрого древесного угля. Мимо нас проплыло ведерко для льда, внутри него – размокшая сигара.
– Дэвид, все это не укладывается у меня в голове. Все это выглядит как-то…
Я сделал паузу, ожидая пока Хеннесси не посмотрит мне в глаза.
– Двести человек стоят возле плавательного бассейна и вдруг видят, что в доме пожар. У них ведерки со льдом, чаши для пунша, бутылки шампанского и минеральной воды. Всего этого хватит, чтобы залить кратер вулкана. Но никто, похоже, не пошевелил даже пальцем. Вот что жутко и странно. Никто не побежал звонить ни в полицию, ни пожарным. Что вы здесь делали – просто стояли и любовались огнем?
Хеннесси явно начал уставать от меня и, не отрываясь, смотрел на свой автомобиль.
– Что нам оставалось делать? Возникла ужасная паника, люди разбегались кто куда, падали в бассейн. Ни у кого не было времени даже подумать о полиции.
– А как насчет Фрэнка? Он был здесь?
– Еще как. Мы стояли рядом во время тоста за здоровье королевы. После этого он отправился бродить среди гостей, как обычно. Не могу с уверенностью сказать, что я видел его в возникшей суматохе.
– Ну, а за пару минут до начала пожара? Скажите мне, кто-нибудь видел, как Фрэнк поджигает дом?
– Конечно, нет. Это просто немыслимо.– Хеннесси повернулся и ошеломленно уставился на меня.– Ради всего святого, дружище, ведь Фрэнк – ваш брат.
– Но его обнаружили с бутылкой эфира в руках. Вам это не показалось странным?
– Это было спустя три или четыре часа, когда в клубе появилась полиция. Ее могли подбросить в его квартиру. Кто знает?
Хеннесси похлопал меня по плечу, словно успокаивая разочарованного члена синдиката Ллойда.
– Послушайте, Чарльз, постарайтесь осмыслить все это. Поговорите с людьми. Все расскажут вам то же самое, потому что так и было. Никто не думает, что это сделал Фрэнк, и непонятно, кто же устроил этот пожар.
Я подождал, пока он обойдет бассейн и поговорит с Мигелем. Несколько банкнот перешли из рук в руки. Испанец сунул деньги в карман с гримасой отвращения. Почти не сводя с меня глаз, он шел за нашей машиной, пока мы ехали мимо засыпанного пеплом теннисного корта. Я чувствовал, что ему хотелось поговорить со мной, но он молча открывал ворота; напряжение испанца выдавало лишь едва заметное подергивание щеки, обезображенной шрамом.
– Парень явно нервничает, – заметил я, когда мы покатили прочь.– Скажите, на этой вечеринке был Бобби Кроуфорд? Этот ваш профессиональный теннисист?
Хеннесси ответил с неожиданной готовностью.
– Нет, его не было. Он остался в клубе, чтобы поиграть в теннис со своей машиной. Не думаю, что он был в восторге от Холлингеров. Да и до него чете Холлингеров не было дела…
Хеннесси довез меня до клуба «Наутико» и оставил мне ключи от квартиры Фрэнка. Когда мы расставались у дверей его кабинета, он был явно рад от меня отделаться. Чувствовалось, что я потихоньку стал надоедать членам клуба. Тем не менее Хеннесси не сомневался, что Фрэнк не мог учинить этот пожар или сыграть хотя бы незначительную роль в заговоре с целью убийства Холлингеров. Признание, каким бы нелепым оно ни казалось, остановило ход времени. Все только и думали о моем брате, признавшем себя виновным, и ни о чем ином даже не задумывались, словно забыв об опустевшем особняке и его обитателях, погибших в огне пожара.
Я потратил вторую половину дня на то, чтобы привести в порядок квартиру Фрэнка. Я поставил книги на полки, застелил постель и поправил помятые абажуры. По отпечаткам ножек на коврах в гостиной я догадался, где стояли до обыска софа, кресла и письменный стол. Расталкивая мебель по местам, я чувствовал себя реквизитором на темной сцене, подготавливающим декорации для завтрашнего спектакля.
Колесики мебели встали в свои привычные вмятины, но в остальном в мире Фрэнка по-прежнему царил хаос. Я повесил его разбросанные рубашки в платяной шкаф и аккуратно сложил старинную ажурную шаль, в которую нас обоих заворачивали еще младенцами. После смерти нашей матери Фрэнк вытащил эту шаль из свертка одежды, которую отец предназначил для дома призрения в Эр-Рияде. Это кружево старинной выделки, унаследованное от нашей бабушки, было тонким и сероватым, словно аккуратно сотканная паутина.
Я сел за стол Фрэнка и стал перелистывать корешки его чековых книжек и квитанции от покупок по кредитным карточкам, надеясь найти какой-то след его причастности к смерти Холлингеров. Ящики стола были набиты старыми приглашениями на свадьбы, напоминаниями о возобновлении страховки, открытками от друзей, посланными с курортов, французскими и английскими монетами. Была среди этого хлама какая-то медицинская карта с перечислением давно уже просроченных противостолбнячных и противотифозных прививок, и другие мелочи повседневной жизни, которые мы сбрасываем, как змея старую кожу.
Удивительно, что люди инспектора Кабреры не заметили маленький пакетик кокаина, спрятанный в конверте, наполненном заграничными марками, которые Фрэнк отклеивал с заморской почты и собирал, вероятно, для ребенка какого-нибудь сослуживца. Я подержал в руках полиэтиленовый пакетик, испытывая искушение воспользоваться этим забытым тайным запасом, но был слишком выбит из колеи посещением дома Холлингеров.
В центральном ящике лежал старый фотоальбом, который мать завела еще девочкой в Богнор-Риджис [19] . Его обложка, похожая на коробку шоколадных конфет, и плотные листы мраморной бумаги с рамками в стиле «ар-нуво» казались такими же далекими, как чарльстон и «Испано-Сюиза» [20] . На черно-белых снимках была вечно чем-то обеспокоенная маленькая девочка, тщетно пытающаяся построить замок из камешков на каком-то галечном пляже, или сияющая застенчивой улыбкой возле отца, или катающаяся на ослике в разгар детского дня рождения. Скучный, лишенный солнца мир был неудачным началом для ребенка, так явно стремившегося стать счастливым, и недостаточной подготовкой к браку с честолюбивым молодым историком и арабистом. Каким-то зловещим предзнаменованием веяло от того, что последняя фотография в альбоме была сделана через год после ее прибытия в Эр-Рияд, словно оставшиеся пустые листы напоминали годы, не заполненные ничем, кроме растущей депрессии.
19
Богнор-Риджис – живописный город в Англии, в графстве Сассекс.
20
«Испано-Сюиза» – автомобильная фирма, пик популярности которой пришелся на 1910-1920-е гг.