Кокаиновые ночи
Шрифт:
Пройдя мимо него, я остановился, залюбовавшись быстроходным судном и скульптурой на его носу.
– Ну и мощная, даже не по себе становится, – заметил я.– Неужели кому-то действительно нужна такая скорость?
Прежде чем ответить, он вытер руки.
– Ну, это не прогулочный катер, а рабочая лошадка. Ему приходится окупать затраты на собственное содержание. На нем ничего не стоит удрать от испанских патрульных катеров в Сеуте и Мелилье.
– Так оно ходит в Северную Африку?
Он хотел было уйти, но я протянул ему руку для рукопожатия, заставив повернуться ко мне лицом.
– Мистер Андерсон, я видел вас на заупокойной службе во время похорон на протестантском кладбище. Мне жаль Биби Янсен, примите мои соболезнования.
– Спасибо, что пришли на похороны, – Он окинул меня взглядом с головы до ног, а потом снова стал мыть руки в ведре.– Вы знали Биби?
– К сожалению, не довелось. Все говорят, она была хохотушкой и затейницей.
– Когда подворачивался случай.– Он бросил полотенце в рабочую сумку.– Если вы не знали ее, то зачем приходили на кладбище?
– В каком-то смысле я… причастен к ее смерти. Рискнув сказать правду, я добавил:
– Фрэнк Прентис, менеджер клуба «Наутико», – мой брат.
Я ожидал, что теперь он набросится на меня с хотя бы малой толикой той злобы, что выплеснулась на похоронах, но он только вытащил кисет и свернул самокрутку своими громадными пальцами. Видимо, он уже был осведомлен о моем родстве с Фрэнком.
– Фрэнк? Я привел в порядок двигатель его тридцатифутовика. Если мне не изменяет память, он со мной еще не рассчитался.
– Как вам известно, он в тюрьме в Малаге. Дайте мне счет, и я вам заплачу.
– Не беспокойтесь, я подожду.
– Ожидание может затянуться надолго. Он признал свою вину.
Андерсон затянулся неплотно свернутой самокруткой. Частицы горящего табака разлетелись с ее кончика и заискрились на фоне его бороды. Его взор бесцельно блуждал по лодочной верфи, избегая моего лица.
– Вину? У Фрэнка своеобразное чувство юмора.
– Это не шутка, Мы в Испании, и он может получить двадцать или тридцать лет. Вы же не верите, что это он поджег дом?
Андерсон поднял самокрутку и начертал ею какой-то таинственный знак в вечернем воздухе.
– Кто знает? Значит, вы здесь, чтобы докопаться до истины?
– Пытаюсь.
– Но далеко не продвинулись?
– Сказать по правде, вообще не сдвинулся с места. Я побывал в доме Холлингеров, поговорил с людьми, которые там были. Никто не верит, что Фрэнк поджег дом, даже полиция. Я мог бы вызвать пару детективов.
– Из Лондона? – Андерсон, казалось, впервые ощутил ко мне какой-то интерес– Я бы не стал это делать.
– Почему? Вдруг они найдут что-то, что я упустил. Какой из меня следователь. Здесь нужен профессионал.
– Вы попусту потратите деньги, мистер Прентис. Люди в Эстрелья-де-Мар очень осмотрительны.– Длинной рукой он обвел силуэт вилл на склоне холма, надежно охраняемых своими камерами слежения.– Я живу здесь два года и все еще не уверен, что это местечко не призрак, а действительно существует…
Он повел меня по причалу между пришвартованных яхт и прогулочных катеров. В сумерках белые корпуса судов казались почти привидениями – сказочный флот, готовый отплыть, когда поднимется ветер. Андерсон остановился в самом конце причала, где на якоре стоял небольшой шлюп. Под вымпелом клуба «Наутико» на корме виднелось название «Безмятежный». Со снастей свисали петли полицейских лент. Их длинные концы упали в воду и качались на волнах, словно серпантин какой-то давно закончившейся вечеринки.
– «Безмятежный»? – Я опустился на колени и заглянул внутрь сквозь маленький иллюминатор.– Так это яхта Фрэнка?
– На борту вы не найдете ничего, что могло бы вам помочь. Фрэнк попросил мистера Хеннесси продать ее.
Андерсон уставился на судно, поглаживая бороду, – мрачный викинг в изгнании, среди быстроходных яхт и спутниковых тарелок. Пока его взгляд задумчиво блуждал в небе над городом, я заметил, что он смотрит куда угодно, только не на дом Холлингеров. Его природная отчужденность скрывала тайные муки, о существовании которых я мог догадаться лишь изредка, когда болезненно натягивалась кожа у него на скулах.
– Андерсон, я должен спросить, вы были на вечеринке?
– В честь английской королевы? Да, я поднимал за нее тост.
– Вы видели Биби Янсен на веранде верхнего этажа?
– Она была там. Стояла вместе с Холлингерами.
– Она хорошо выглядела?
– Еще как.– На его лице играли блики света, отражавшегося от плескавшейся о яхты темной воды.– Лучше не бывает.
– После тоста она ушла в свою комнату. Почему она не спустилась вниз, чтобы присоединиться к вам и другим гостям?
– Холлингеры… Им не нравилось, когда она общается с такой толпой.
– С толпой мерзавцев? Особенно с теми, кто ей давал ЛСД и кокаин?
Андерсон посмотрел на меня усталым взглядом.
– Биби и без того была на наркотиках. На тех наркотиках, мистер Прентис, которые общество одобряет. Сэнджер и Холлингеры превратили ее в тихую маленькую принцессу, надежно защищенную от тягот реальности антидепрессантами.
– Это лучше ЛСД, хотя бы для тех, кто прошел через передозировку. Лучше новых амфетаминов, которые химики получают с помощью своей молекулярной рулетки.
Андерсон положил мне на плечо руку, сочувствуя моей наивности.
– Биби была независимая, если не сказать строптивая, ее лучшими друзьями были ЛСД и кокаин. Когда она принимала наркотики, мы переселялись в ее сны. Сэнджер и Холлингеры забрались внутрь ее головы и достали оттуда маленькую белую птичку. Они сломали ей крылья, посадили обратно, заперли клетку и сказали: «Биби, ты счастлива».
Я подождал, пока он в последний раз затянется самокруткой, рассердившись на себя самого за всплеск эмоций.