Кокаиновые ночи
Шрифт:
– Какой-то абсурд, – не сдавался я, – мы могли бы поговорить на вечеринке.
– Нет, ты не должен туда ходить! – Пола схватила меня за запястье и попыталась встряхнуть, словно будила пациента, наглотавшегося снотворного.– Чарльз, ради всего святого… Отмени вечеринку!
– Не могу. Зачем отменять? Это же проводы Бобби Кроуфорда!
– Это не просто прощание с Кроуфордом. Как ты не можешь понять? Там кто-то погибнет. Там будет громадный пожар.
– Где? На моей вилле? Пола, это бред. Никто не желает зла Кроуфорду.
– Охота объявлена не на Кроуфорда. Сгорит бунгало Сэнджера. Убьют и его, и всех, кто там случайно окажется.
Я отвернулся, выведенный из себя ее бешеным взглядом, все еще надеясь, что Кабрера вот-вот появится из дверей ближайшего служебного помещения. Когда я посмотрел на Андерсона, ожидая, что он заговорит и опровергнет ее слова, тот медленно кивнул, его губы беззвучно повторяли то, что она сказала.
– Пола, скажи мне… – Я вырвал руку из ее крепкой хватки.– Когда ты узнала о готовящемся пожаре?
– Гуннар сказал мне сегодня вечером. Все об этом знают. Все заранее спланировано, вот почему сегодня закрыт клуб «Наутико».
Швед стоял за спиной Полы в полутьме, словно древнее изваяние викинга. Он закивал, не поднимая на меня глаза.
– Это невозможно! – Я ударил кулаком по лобовому стеклу ее машины.– Я говорил с Кроуфордом час назад. Никто не мог ничего спланировать так быстро.
– Об этом все знают уже несколько недель. Пола попыталась успокоить мои дрожащие руки, прижав их к своей груди. Она говорила спокойно и сухо, хотя и делая над собой усилие:
– Роли распределены и все подготовлено. Вечеринка – это просто предлог. У них уже есть взрывчатые вещества – бензиновые бомбы, снабженные детонаторами, – такие используются во флоте. Чарльз, все это правда. Они просто воспользовались твоей наивностью.
– Я не могу поверить…
Оттолкнув Полу, я прошел мимо, готовый сцепиться с Андерсоном, но он сделал шаг в сторону и смотрел на меня из-за крыши автомобиля Фрэнка.
– Андерсон, это правда? – спросил я.
– Да.– На миг глубоко запавшие глаза шведа широко открылись и проницательно посмотрели на меня.– До сегодняшнего утра я ничего не слышал о том, на кого готовится покушение. Махуд и Сонни Гарднер пригласили меня, чтобы я наладил детонаторы. Пока Сэнджер искал Лори, они прорыли лаз под бунгало, а потом заложили бомбу прямо под полом его спальни. Они мне не говорили, но я думаю, что в противопожарную систему залит бензин, – в считанные минуты все превратится в пепел.
– И кому поручено все это, Кроуфорду?
– Нет.– Пола неохотно покачала головой.– Кроуфорд будет далеко от места преступления. В это время он уже будет пить с друзьями в новом теннисном клубе Калахонды.
– Но ты сказала, что это он все спланировал?
– Не совсем так. На самом деле он почти ничего не знает о деталях.
– Тогда кто же? Махуд и Сонни Гарднер не сами же это выдумали. Кто стоит за всем этим?
Пола вытерла пятно, оставленное моим кулаком на лобовом стекле ее машины.
– Невозможно назвать кого-то одного. Они действуют сообща: Бетти Шенд, Хеннесси, сестры Кесуик и большинство тех, кто был на похоронах Биби Янсен.
– Но почему они хотят убить Сэнджера? Потому что он собирается пойти в полицию?
– Нет, им это безразлично. До сегодняшнего дня, пока ты не рассказал Бетти Шенд и Хеннесси, никто даже не догадывался о его намерении.
– Тогда почему? Почему жертвой выбрали Сэнджера?
– По той же причине, что и Холлингеров. Пола поддержала меня, когда я покачнулся, едва не упав на машину: от непрерывного мелькания света у меня внезапно закружилась голова. Я впервые осознал, что меня вовлекли в заговор, целью которого было убийство психиатра. Пола стала массировать мне руки, чтобы похолодевшая кровь снова прилила к сердцу.
– Вот как… – Я оперся на машину Фрэнка и подождал, пока снова не задышу ровнее.– Может, теперь вы скажете мне, за что убили Холлингеров? Вы ведь знали об этом с самого начала.
Пола молча стояла рядом, ожидая, пока я успокоюсь. Судя по выражению лица, она вполне владела собой, но когда она заговорила, ее голос звучал точно издалека, словно она проводит экскурсию по какому-то жуткому средневековому замку.
– За что их убили? Ради Эстрелья-де-Мар и всего того, что Кроуфорд для нас сделал. Чтобы после его отъезда все осталось по-прежнему. Если бы не пожар в доме Холлингеров, Эстрелья-де-Мар снова погрузилась бы в сон и превратилась бы в еще один коматозный городок на этом побережье.
– Но как это оправдывает столько смертей? Погибли пять человек…
– Чарльз…
Пола повернулась к Андерсону, надеясь, что он поможет ей, но угрюмый швед не отрывал взгляда от панели приборов «ягуара». Взяв себя в руки, она продолжала:
– Требовалось тяжкое преступление, что-то ужасное и навсегда запоминающееся, что-то такое, что объединило бы всех, наложило на всех клеймо вины, которая не позволила бы Эстрелья-де-Мар свернуть с избранного пути. Недостаточно Бобби Кроуфорда и его мелких преступлений – всех этих краж со взломом, наркотиков и порнофильмов. Жители Эстрелья-де-Мар должны были сами совершить тяжкое преступление, ужасный акт насилия с трагическим исходом, на самой вершине холма, у всех на виду, чтобы все мы вечно чувствовали вину за это.
– Но почему вы выбрали Холлингеров?
– Потому что они были очень заметны. Мы могли убить и кого-то другого, но у них был большой дом на холме. Они стали мешать Бетти Шенд и угрожали обратиться к испанской полиции. Так что на них указал перст провидения. Сами виноваты.
– А кто поджег дом Холлингеров? Не Кроуфорд?
– Нет. Он в это время играл в теннис со своей машиной в клубе «Наутико». Он даже не знал план в деталях. Думаю, он даже не знал, что готовится покушение на Холлингеров.
– Тогда кто же знал? Кто планировал этот поджог?
Пола опустила голову, пытаясь скрыть лицо за длинными прядями черных распушенных волос.
– Каждый. Мы все.
– Все? Но не вся Эстрелья-де-Мар?
– Нет. Только ключевые фигуры – Бетти Шенд, Хеннесси, Махуд и Сонни Гарднер. Даже Гуннар.
– Андерсон? Но во время пожара погибла Биби Янсен.– Я повернулся к шведу, сверля его гневным взглядом.– Вы же любили ее.
Андерсон тупо смотрел на пандус выезда из гаража, беспокойно переминаясь, словно вот-вот сорвется с места и кинется бежать. Наконец он заговорил, сухо, без эмоций, будто просто повторял те слова, что сотни раз эхом отдавались в его сознании: