Коко Шанель. Я и мои мужчины
Шрифт:
Француженки, идущие на рынок. Фото начала ХХ века
Впоследствии сия тетушка (которая не намного старше) станет лучшей подругой Габриэль Шанель.
Заполучив изрядный капитал в 5000 франков, принесенных ему семейством Деволь, Альберт, захотел приобрести пакет торговых акций на юге Франции, в Монтобане. «Для начала он заказал в типографии свою коммерческую афишу, на которой, помимо имени и будущего адреса (Рыночная площадь, 4), значился и будущий род деятельности: «Торговля различными видами трикотажа и белья». Но, увы, это оказалось не более чем химерой: операция так и не состоялась, и следует предположить, что деньги Альберта растаяли, как снег на солнце, растраченные на малоприглядные спекулятивные сделки, а то и на женщин…» Так утверждают биографы.
И, чтобы скрыться от опеки родственников, отпетый гуляка и пустомеля вновь – в который уж раз – пустился в путь. В ходе странствий он оседает в Исуар – небольшом
Современным путешественникам этот городок может показаться весьма привлекательным. Ведь здесь так и веет милой стариной; многие дома ведут свою летопись с ХVI века. «Между Бурбулем и Исуаром, – сообщают путеводители, – в долине есть очаровательная деревушка Сен-Нектер, где можно просто походить и полюбоваться сокровищами овернской архитектуры романского периода. Крепко стоит на основании церковь романской эпохи, похожая на каменный корабль, дневной свет окрашивает церковь в красный цвет. Фасад церкви украшен двумя скульптурами, а восьмиугольная колокольня имеет два этажа. Внутри церкви вы увидите капители, в нефе и на хорах, которые расскажут о сценах Нового Завета и о событиях в Сен-Нектере. Городок Исуар окружен горами, но когда-то кроме гор Исуар окружали и надежные стены. На месте стен сейчас разбиты бульвары, окружающие Старый город. Вы увидите здания с прекрасными резными дверями, изящные лестницы. Побывайте на площади Rерubliguе со старинными особняками и древней церковью Sаint-Аustrеmоinе. Церковь была построена в ХII веке и была изначально частью бенедиктинского монастыря. Вы будете поражены размерами и великолепием базилики, которая подавляет все вокруг и в то же время украшает все. Великолепна и апсида базилики круглой формы. Апсиду завершают квадратные элементы и колокольня. Внутри церкви вы увидите великолепные росписи, прекрасно выделяющие формы и объемы здания. На капителях – сцены из Нового Завета. Если подняться на один из холмов, то вы увидите расходящиеся от церкви концентрические круги улочек и домов. А на скалистом утесе возвышается замок Mоntаigut-lе-Blаnс с несколькими гостевыми комнатами, из окон которых открываются великолепные виды на горы и ущелья. На террасах замка – красивые сады. Вам понравится Исуар, прекрасное место для отдыха».
Француженка, идущая утром на рынок. Фото начала ХХ века
Во времена жительства там семьи Шанель городок Исуар являл собой некий шумливый базар и легко вселял надежду, что здесь дела могут пойти на лад. Даже несмотря на то, что дом, в котором поселились супруги Шанель, находился на улице Мулен-Шаррьер, в нищем квартале, протянувшемся вдоль заваленной отбросами речки Куз-де-Павен. На берегах реки кучно разместились жалкие мастерские, в основном кожевенные цеха, окрашивавшие воду в реке в мерзкий ржавый цвет и распространявшие по всей округе тошнотворный запах.
Уклад жизни четы Шанель не претерпел в ходе передвижений никаких изменений, разве что из окон лачуги были видны совсем другие декорации. «Альберт, в крови которого бурлила жажда приключений, с равным аппетитом набрасывался на вино, вкусную еду, отдавал себя игре и женщинам»; «Одно только омрачало картину: необходимость хоть изредка возвращаться к родному очагу»; «Бедная Жанна разонравилась ему давным-давно»; что можно добавить к подобной характеристике, данной до нас с вами?!
Армейские занятия. Французская открытка начала ХХ века
Почему бедняжка Жанна прощала своего пропащего гуляку, охваченного вечным зудом бродяжничества? – По всему видать, женщина сильно любила симпатягу. Впрочем, он старался оправдывать свои постоянные отлучки ремеслом ярмарочного торговца, которому предстоит мотаться по делам, переезжая с места на место в поисках дешевого товара и более выгодной сделки. Не успев притормозить у дома, этот веселый «блудный сын», насвистывая популярный мотив, уже мчится прочь. И только Жанна, успев лишь ублажить мужа да всплакнув у него на плече, долго стоит на пороге, глядя вослед благоверному, пока его двуколка не скроется из глаз.
Впрочем, нелюбовь к супруге и постоянные отлучки вовсе не мешали Альберту вновь и вновь брюхатить молодую супругу. 15 марта 1885 года у него рождается третий ребенок – сын, которому дали имя Альфонс, в 1887-м – дочь Антуанетта.
То ли прогуляв все деньги и устав ютиться по темным углам, то ли понадеявшись на помощь родных в воспитании малюток, но повеса и ловелас Альберт решает вернуться в Курпьер, – откуда несколько лет назад они с Жанной уехали. А, возможно, Альберта угнетало ухудшающееся здоровье жены, для которой сельский климат мог оказаться лечебным? Утомленная частыми родами и тяжелыми приступами астмы, женщина по-прежнему являла собой образчик стойкости. Она без устали и жалоб продолжала провожать и встречать беспечного мужа из долгих загулов и странствий, всегда готовая отправиться в путь, чтобы быть рядом с ним, коль тот соизволит позвать.
К тому же Альберт знал: устроившись под крылышком у родни, его женушка вряд ли станет таскаться за ним по городам и весям. Но здесь он ошибся. Жанна, по-прежнему любящая и ревнующая, боялась его потерять, а потому предпочла неотвязно сопровождать его в странствиях.
Как и прежде, женщина сносила дурное настроение мужа, грубость, оскорбления и зуботычины. Как и прежде, без жалоб и слез сносила холод, трясясь в повозке по заснеженным дорогам, мерзла за прилавком с торговой мелочью, выставленным на рынке
Такие картинки прежде украшали практически каждый дом французской семьи – то в виде вышивок, то в виде открыток
В 1891 году в Курпьере родился шестой ребенок, названный Огюстьеном, но, к несчастью, малыш прожил на свете лишь несколько недель. А едва только бедная мать вернулась с кладбища, как тут же… пустилась в дорогу, чтобы присоединиться к мужу.
Вернувшись в Курпьер, семья Шанель жила у дядюшки Огюстена Шардона и его жены Франсуазы в старинной части городка. Габриэли, когда девочка оказалась здесь по воле родителей, на тот момент было четыре с половиной года, и именно здесь прошло раннее детство будущей звезды моды. Ее постоянными товарищами по играм были старшая сестра Джулия и младший брат Альфонс; остальные дети были слишком малы для веселых и беззаботных игр. Отца дети почти не видели, – Альберт наведывался в Курпьер лишь от случая к случаю. И лишь январь и февраль, «мертвые» для торговли месяцы, проводил в стенах этого дома. Ну а мать… Жанна тоже большую часть времени проводила с мужем на ярмарках, оставляя малюток на попечении родственников.
И еще что хорошо запомнилось Коко и о чем она вспоминала во взрослой жизни – терпкий запах эвкалиптового порошка, который местный доктор предписал сжигать в комнате матери на маленькой печке из листового железа. Это помогало снимать приступы астмы, мучавшие Жану все чаще и чаще, и особенно по ночам.
Париж времен детства и юности Габриэль Бонер Шанель. Конец XIX – начала ХХ века
«Что до Габриэль, – свидетельствовал биограф А. Гидель, – то годы, проведенные здесь, в Курпьере, станут светлою, счастливою полосою ее детской жизни. Вместе с Джулией и Альфонсом она помогала дядюшке ухаживать за садом, который располагался у городской черты. Как все это было не похоже на жизнь в Исуаре, где ничего не видишь, кроме каменных стен и мостовых! А здесь, за городом, все ей так близко – ароматы полей, щебетанье птиц, тихий рокот реки, струившей свои воды мимо старинных укреплений, под осенявшими ее плакучими ивами. Дети научились удить рыбу – из орехового прута получалось отличное удилище, из шпильки для волос – заправский крючок. Сооружали из камней, по которым струилась река Дор, миниатюрные порты и помещали туда бумажные кораблики, которые затем пускали вниз по течению. А главное, в этом краю острее чувствовалась разница между временами года – рождественская пора была, как ей и положено, белой, снега и льды укутывали землю, а знойным летом воздух словно дрожал, поднимаясь от растрескавшейся почвы. Уже в столь юную пору Габриэль выказывала независимость и своенравность в поведении. Скажет мать: «Поди поиграй с братом и сестрой!» – она проводит их метров за полсотни, а потом оторвется от них и пойдет своей тропинкой. Частенько тропинка приводила ее на старинное кладбище, обнесенное ветхой стеною, где среди разросшейся буйной травы виднелись замшелые, вросшие в землю надгробные камни. Это был ее любимый уголок. Здесь – с чего это ее в столь юном возрасте заинтересовало ремесло могильщицы? – она хоронила своих старых кукол, закопала (а это еще зачем?) маленькую ложечку и перо с костяной ручкой – подарки отца, сувенир о Париже, где, если поглядеть сквозь крохотное отверстие, можно было с одного боку увидеть собор Парижской Богоматери, а с другой – Триумфальную арку. Да вот беда – в тот день за нею увязалась Джулия, нашпионила, наябедничала матушке; о, как же влетело в этот день бедняжке Габриэль за то, что так поступила с подарком отца! И все же отца она любила, при всех его недостатках. Но никому – и в первую очередь ей самой – не дано было понять в высшей степени символичное значение ее поступка. Закапывая в своем заповедном саду самые дорогие ее сердцу вещицы и беря в свидетели мертвецов – составивших ей компанию избранников, – она становилась единственной обладательницей своих драгоценных сокровищ, спасенных от непрошеного постороннего взгляда! Ей приглянулись две могилы, и она выказала свою симпатию к обитателям сих подземных жилищ, принося к ним цветы с полей. Здесь, на этом позабытом погосте, она чувствовала себя независимой. Здесь было ее собственное царство, бесконечно удаленное от всего, что его окружало; здесь у нее были друзья, которых никому не отнять».
Мода для детей и девочек-подростков начала ХХ века. Рисунок из модного журнала
Бедное дитя! И как ярко описано ее внутреннее состояние; диву даешься как это некоторым биографам удается влезть в шкуру своих возлюбленных героев…
В 1893 году Жанна, находившаяся тогда в Курпьере, вдруг получила от супруга письмо, в котором тот сообщал, что неожиданно встретил сводного брата по имени Ипполит, о существовании которого и не подозревал. Они быстро нашли общий язык и, проведя время за долгими беседами, решили совместно содержать гостиницу в городке Брив-ла-Гайард. Альберт писал также, что нашел в городе жилье и просил супругу приехать. Та, естественно, не колебалась ни мгновение. Прихватив с собою двух старших дочерей, Жанна отправилась в путь.