Коктейль миров

Ильиных Вячеслав

«Да сколько можно в меня сегодня целиться! – мысленно возмутился Хруст. – Или уже настал следующий день, и отсчёт пошёл сначала?»

– Живой, гляжу, – ухмыльнулся старик. – Скажешь, кто таков? Или тебе сразу башку прострелить?

– В смысле сразу? – оживился Константин. – То есть других вариантов нет? Всё равно мне голову прострелите, да?

– Шуточки, значит, шутишь? – улыбнулся дед. – Это хорошо. С юмором и умирать не страшно.

– Да ладно вам, – выпалил Хруст, поднимая руки. – Костя я. Зоолог из Ирия.

– Зоолог, говоришь? – призадумался

старик. – А не Хрустом ли тебя кличут, сынок?

– Всё верно, дедушка, это я.

–Толя о тебе неоднократно положительно отзывался.

– Какой ещё Толя?

– Коллега твой. Разве вы не знакомы? Я думал, все зоологи друг друга знают.

– Тощий, что ли? – догадался Хруст. – А вы, видимо, Семён… Забыл, как вас по отчеству.

– Говори, где Толя! – серьёзным тоном приказал старик.

– В общем … – Косте вдруг стало не по себе. – Нет больше Толи. Погиб он.

– А не ты ли его убил, Костик? – нахмурился дед. – Зачем пожаловал сюда, зоолог? Тут изучать некого.

– Меня Тощий к вам послал, дедушка. Честное слово.

– И почему я должен тебе верить?

– Он написал, что называл вас Энши… и что я должен передать вам пять батареек «Крона», – негромко проговорил Хруст. – А ещё он утверждал, что вы способны вернуть тот мир, каким он был до перемешивания.

– Что значит «написал»? Ему что, язык отрезали?

– К сожалению, я нашел Толю уже мёртвым. В руках он держал адресованную мне записку, в которой всё это и было расписано.

– Ну и где эта записка?

– К несчастью, она утеряна, Семён Васильевич. Безвозвратно, – добавил Костя и выпучил глаза. – Отчество вспомнил!

– Ну хорошо, Константин, – слегка прищурившись, произнёс учёный. – А батарейки ты принёс?

– Конечно, здесь они, – и Хруст похлопал по рюкзаку.

– Его сумка?

– Угу, – понуро ответил зоолог.

– Ладно, Костенька, поднимайся. А то ещё простудишься ненароком, – сменив тон, сказал старик и бросил зоологу конец кручёного каната.

Ухватившись за него обеими руками, Хруст упёрся ногами в глиняную стену и начал карабкаться вверх, не обращая внимания на нывшее от круглолётовой хватки плечо.

– Самурай, что ли? – спросил старик, глядя на катану, когда Костя поднялся наверх.

– Да ну! – отмахнулся Хруст.

– Ладно, пошли, – уже совсем приятельским тоном предложил учёный.

Костя не стал колебаться и двинулся вслед за пожилым мужчиной. Немного отойдя от ямы, зоолог обернулся и заметил, что на берёзе нет никакой надписи и оторванной коры. Пока они двигались сквозь лесную чащу по неведомой тропе, которая была известна лишь Семёну Васильевичу, зоолог перебирал варианты. Он хотел понять, где оказался, но картинка никак не складывалась.

– Где мы? – не выдержал Хруст. – Вроде бы лес тот же самый, но в то же время какой-то другой…

– Ты прошёл через нору, – спокойно ответил старик.

– Сначала я так и подумал. Но каким образом? Все норы, которые я встречал раньше, возникали внезапно и открывались не больше, чем на полминуты. Откуда Тощему было знать, где она появится? И почему это произошло именно в момент моего прыжка? Здесь явно что-то необычное…

– Норы в этот мир открыты всегда.

– Что значит «в этот»? Разве их несколько?

– Конечно! А ты думал, что есть только мир людей и мир монстров?

– Я так понимаю, вы в этом немного разбираетесь…

– Более чем, Костя. И нам с тобой сегодня предстоит очень долгий разговор, – всё так же спокойно продолжил Семён Васильевич. – Сейчас придём домой, усядемся за стол и побеседуем. А пока давай насладимся звуками природы.

Поняв намёк учёного, зоолог больше не проронил ни слова. Ему казалось, что в этом старике есть что-то магическое. Его слова звучали так мягко и уверенно, что Хруст начал ему доверять.

Вскоре деревья расступились, и взору Константина предстала небольшая прогалина, посреди которой стоял скромный одноэтажный домик. Он был сделан из сосновых брёвен, между которыми торчал торфяной мох, выполнявший роль утеплителя. Крышу избы покрывал зелёный профнастил, а над ним торчала чёрная стальная труба. Окна жилища тоже были выполнены из дерева, и на них имелись резные ставни со сквозным сердечком посередине.

Справа от дома был разбит небольшой, но крайне ухоженный огород. Его большую часть занимали приподнятые грядки с ограждением из шифера, а между ними располагались аккуратные дорожки из белой мраморной плитки. Примерно посередине между двумя рядами грядок стояла длинная арочная теплица, обшитая прозрачным сотовым поликарбонатом. В дальней части огорода виднелась живая изгородь из кустов смородины, жимолости и ирги, а прямо у дома росли разнообразные цветы.

– Неужели сами построили? – указал на дом Костя.

– Конечно. А кто ж ещё? – скромно ответил учёный. – Толик да я.

– И как вы вдвоём такие брёвна корячили?

– Почему же вдвоём? У нас вон какой помощник стоит, – Семён Васильевич указал на небольшой гусеничный погрузчик, на кузове которого красовалась надпись «DOG».

– Ого! – округлил глаза зоолог. – Интересно, почему я его не заметил? И как вам удалось притащить сюда целый трактор?

– Ну, уж явно не через берёзу, – загадочно усмехнулся старик и поманил гостя в дом.

Они вошли в узкую прихожую. Обстановка была простой и скромной. Справа от входа стояла небольшая стальная полка для обуви, а на стене слева висели четыре двойных крючка для верхней одежды. Дальше виднелись два дверных проёма, которые вели в другие комнаты: левый – в спальню, а правый – на кухню. У стены напротив входа расположилась небольшая печь из конструкционной стали, от которой по всему жилищу тянулись белые полипропиленовые трубы, разносящие тепло. Дом занимал не больше сорока квадратных метров и был крайне уютным. В спальне стояли две аккуратно заправленные полутораспальные кровати с коваными изголовьями, а между ними расположился массивный дубовый комод. Вдоль стены с дверным проёмом был установлен шкаф-купе, изготовленный из МДФ под цвет дуба.