Коктейль Молотова для сына
Шрифт:
— Опять по либеральным сайтам шастал? — вмешалась Ольга. — Знаешь, в чём главный вред либералов? Вовсе не в том, что они обсирают власть. И не в грабеже под видом рыночных реформ. И даже не в фальсификации истории. А в том, что они в каждом человеке пытаются вызвать сомнения. Сомнения во всём — в Родине, в друзьях, в родителях. А сомневающийся человек беззащитен, его потом можно брать голыми руками. Именно это и проделали в конце 80-х. Сначала под видом гласности рассказывали небылицы. Потом началось явное мракобесие с Чумаком и Кашпировским. Сначала рассказывали про рынок и биржи, а потом появились МММ и Властилина. Сначала избирали руководителей, а потом этим же руководителям не доверяли. В августе 1991-го люди не верили ГКЧП, а ГКЧП не верило, что их приказы будут исполнять. Тут нет никакой логики, просто никто никому не верил, и все боялись быть обманутыми.
Она посмотрела на приятеля, но Иван молчал.
— Вот и на тебя эта зараза напала, — тогда продолжила Ольга. — Эта интернет-стёбность заменила у тебя искренность, а то, что ты принимаешь за логику, заставляет тебя во всём сомневаться. Ты сам себя этими сомнениями только мучаешь!
— А ты никогда не сомневаешься? — попытался возразить Иван.
— Сомнения ведут к поражению! Вот представь — есть сильно укреплённая крепость. Военным путём взять её невозможно. Но можно внушить её защитникам, что командование некомпетентно, оружие ненадёжно, продовольствия мало, и вообще защищать крепость бессмысленно — осаждающие не хотят ничего плохого, они несут цивилизацию. И тогда крепость сдастся без боя.
— Народ, всё это, конечно, весело, но игра закончилась, — вмешался Лёха. — Добро пожаловать в реальный мир! Это я к тому, что мы можем оттуда не вернуться.
— Останемся жить в эпоху перемен? — предположил Иван.
— Как я понимаю, можем не остаться жить вообще, — ответила Светка. — Другими словами — помрём навсегда.
— Да ладно тебе! — не поверил Иван. — Говорят, что в августе 91-го погибло всего трое, и те по пьяни.
— Зато потом в результате всего этого погибло гораздо больше, — возразил Лёха. — И мы идём туда, чтобы это предотвратить. Возможно, даже ценой собственной жизни.
— Ты что, проверяешь нас? — возмутилась Ольга. — Давно же всё уже решили! Если идём — то до конца!
— Ольга, тебе никто не говорил, что ты отморожена на всю голову? — вдруг спросила у неё Светка.
Но Ольга совершенно не смутилась.
— Светик, а тебе не говорили, что ты волкодав с ангельской внешностью, которая всех вводит в заблуждение?
В отличие от подруги, Светка заметно напряглась.
— Что ты имеешь в виду?
— А то, что ты только с виду такая девочка-припевочка с косичками, а когда дела делаешь — абсолютно холодный ум, полнейшее отсутствие эмоций, нацеленность только на результат. Как Терминатор, только в юбке.
— Почему это в юбке? — обиделась Светка. — Я и в джинсах иногда хожу!
— То есть с остальным согласна? Это ты отморожена на всю голову! Пока другие, вон как Ваня, с трудом въезжают, что вообще происходит, ты пишешь письма министру обороны и предлагаешь управлять Ельциным.
— А что не так-то?! — ещё больше обиделась Светка. — Ну предложи что-нибудь своё!
— У меня не такая буйная фантазия! — закруглила спор Ольга.
— Девчонки, кончайте спорить, — снова вмешался Лёха. — Вы понимаете, что мы действуем на свой страх и риск? Если что-то пойдёт не так — никто нас спасать не станет!
— Станет! — возразила ему Светка. — Мария Тимофеевна лично встанет за пульт машины времени. А уж она-то в этом понимает больше других!
— Что, правда? — переспросила Ольга. — Лёшка, как ты её уговорил?!
— Это она сама, — смутился Лёха.
3
Лёха уже подходил к дому, когда его окликнули:
— Алексей!
Он оглянулся — у кустов, растущих вдоль дорожки, стоял какой-то парень. Лица не различить — парень накинул капюшон толстовки. Но судя по комплекции — молодой.
Лёха остановился.
— Ты меня?
— Да. Есть разговор.
Парень подошёл ближе, но сумерки и капюшон скрывали его лицо. Лёха непроизвольно напрягся.
— Ну говори!
Парень встал, не дойдя до Лёхи пару метров.
— Алексей, есть мнение, что тебе не стоит делать то, что ты запланировал.
— Ты о чём? — Лёха пытался разглядеть его лицо.
— О том, чем вы занимаетесь в подземном сооружении под Чеховом.
У Лёхи предательски задрожали колени. Стараясь оставаться спокойным, он спросил:
— Это чьё мнение?
— Неважно, — увильнул от ответа парень. — Ты меня услышал.
Он развернулся и быстро зашагал вдоль подъездов.
Дома мать первым делом спросила:
— Лёша, что случилось?
— Почему ты думаешь, что что-то случилось?
— У тебя на лице написано.
Пришлось рассказать матери о таинственном парне.
— Понятно! — выслушав его, задумчиво произнесла Мария.
— Что тебе понятно? — взволнованно переспросил Лёха.
— Это из конторы. Значит, они в курсе нашей затеи.
— Какой конторы? — не понял Лёха.
— ФСБ, — объяснила Мария.
— И что теперь делать?
— Сам решай. Вариантов два: послушать их добрый совет или поступить по-своему.
— А им-то какое до этого дело?
— Им до всего есть дело.
Лёха налил себе чаю и задумался. Мать сидела напротив и тоже молчала. Мысли у Лёхи лихорадочно сменяли друг друга. ОНИ всё знают! Откуда? Сейчас это уже неважно. Что они могут сделать? Задержать его? За что? Они честно делают музей из руин части, восстанавливая интерьер бункера. Что они ещё могут предъявить? Но они прекрасно знают о его планах, и всё же не торопятся его задержать. Почему? Это может означать, что они не до конца верят в реальность его планов. Что ещё они могут сделать, чтобы ему помешать? Самое простое — отключить электропитание установки. Значит, надо торопиться! Надо предупредить ребят!
Он потянулся за мобильником, но тут же отдёрнул руку. Конечно же, его слушают! Он встал и направился в ванную.
— Мам, у нас ещё зубная паста была?
— Там на полке, — крикнула с кухни мать.
— Я не найду. Подойди покажи.
Мать заглянула в ванную.
— Да вот же она!
Лёха затащил её внутрь и открыл воду.
— Нас наверняка слушают, — зашептал он. — Ты сегодня была там?
Мать молча кивнула.
— Чего там Макаровский делает? Когда он закончит?