Кольца вероятности
Шрифт:
Сны... Почему эти сны так взволновали меня? Раньше меня никогда не мучили кошмары. Почему я так остро реагирую на эти кривые морды, проступающие из тумана? Почему я до сих пор чувствую себя жучком в банке, на которого с легким любопытством смотрит энтомолог, вспоминая, есть ли у него такой в коллекции?
Почему до сих пор я чувствую уставившийся в спину чужой взгляд?
Поежившись, я решил, что моей нервной системе полегчает немного, если выйти на улицу. Поэтому после быстрой ревизии холодильника было принято решение сделать вылазку в магазин.
Проходя
Безразлично пожав плечами, я вышел во двор.
Около подъезда стоял мотоцикл. Старый «урал» с помятой коляской. Ни у кого из живущих в нашем подъезде такого не было. Очевидно, к кому-то прибыли гости. А вот, наверное, и владелец этого тарахтящего драндулета...
Около мотоцикла стоял человек из таких, которых, раз увидев, встречать больше не хочется. Тощий, как обтянутый кожей скелет, обряженный в рваную майку. Левая рука была обмотана грязным бинтом, на котором кое-где проступали пятна свежей крови. Пальцы судорожно подергивались.
Урод, да и только.
Я заметил, как он уставился на меня, и вздрогнул. Ощущение было точно такое же, как и во сне. Тяжелый, давящий, выворачивающий наизнанку взгляд.
Черт возьми, у меня уже паранойя!
Проходя мимо тощего мотоциклиста, я вежливо поздоровался. Мужик буркнул мне в ответ что-то непонятное и отвернулся. Я прошел вдоль улочки и спустился в маленький магазинчик в подвале.
Я не оглядывался, но был уверен, что мотоциклист, не отрывая глаз, все время пялился мне в спину. Лопатки все еще жгло, наверное, от его взгляда. Разглядывая разложенные за холодным стеклом витрины продукты, я поморщился и постарался выкинуть этого психа из головы.
Неужели весь мир задался целью свести меня с ума? Возможно, надо было прочитать гороскоп и не выходить из дома. Смотреть телевизор, читать книжки, ждать, когда Ольга придет с работы.
Промаявшись среди витрин и ценников около получаса и выложив дородной продавщице большую часть своей наличности, я забрал покупки. Зловещего мотоциклиста уже не было. Зато около скамейки приплясывал Семен Иванович, костеря во все корки каких-то хулиганов.
– Ты видел, – подскочил он ко мне, – нет, ты это видел?
– Видел что?
– Ящики! Почтовые ящики! Какой-то придурок переломал все почтовые ящики. Все!
Бросив на попечение бывалого милиционера все свои покупки, я пулей влетел в подъезд. Разгром, как после мамаева побоища. Всего несколько минут назад преспокойно висевшие на стене железные коробки все до последней оказались раскуроченными. Несколько газет сиротливо валялись на грязном полу, украшенные отпечатками мужских ботинок. Да, развлекся здесь кто-то весьма основательно.
Спустившись во двор, я присоединился к восседавшему на лавке участковому.
– Нет, ну я понимаю, – разглагольствовал тот. – Ящики взламывают, чтобы похитить почту. Воруют газеты и журналы – это я понимаю. Но это... Ты заметил?
Я согласно кивал, погруженный в свои мысли.
– Вот сейчас во всех газетах хают старые времена. Ох, как тогда было плохо, ох, как сейчас хорошо. Да при советской власти такого случиться просто не могло! Не могло!
Любимый конек старшего поколения – ругать правительство и вспоминать былые дни. Нет, я, конечно, их понимаю, хотя сам отношусь к тем, кто стоит у руля, более философски. Старые времена все равно не вернуть. Вспоминать прошлое – бессмысленно. Смотреть в будущее? Хм, строить долговременные планы в наши дни бесполезно – реальность все равно поставит все с ног на голову. Остается жить сегодняшним днем.
– Довели матушку Россию...
– Да ладно тебе, Иваныч. Не разоряйся. Это всего лишь ящики. Никого не обчистили, никого не пришибли. Вандализм, да и все.
Старик на мгновение замолчал, с заметной обидой уставившись на меня.
– Ящики – оно, конечно, мелочь, но ведь именно из мелочей складывается наша жизнь. Сегодня – мелкое хулиганство, завтра – кража, через неделю – убийство? Скажи вот мне, как начинал тот, кто вчера подстрелил какого-то китайца у шоссе? Может быть, тоже с разгрома почтовых ящиков?
– Какого еще китайца? – машинально спросил я, почти не слушая болтовню Семена Ивановича – поборника справедливости.
– Не знаю я какого, – отрезал страж закона. – Его водила-дальнобойщик нашел у самой дороги. Говорит, хотел в кусты сбегать, а там труп. Кто такой и откуда – неизвестно. Документов нет. Одежда дорогая, хотя и довольно потрепанная.
– Сбили, что ли?
– Какой там, сбили. Сказал же: застрелили. Три пули в живот, одна в голову. Гильзы нашли. Девятимиллиметровые.
– И за что же его?
– Да черт его разберет. Но уж точно не грабеж. У убитого деньги были. Много. Их не взяли, хотя сразу видно, что по карманам шарили.
– Братва, наверное, разборки ведет. – Я встал и подхватил свои пакеты. – Пойду я, пожалуй.
Поднимаясь по лестнице и проходя мимо разбитых ящиков, я пнул скомканные газеты и, глядя как бумажные комки с укоризненным шелестом прыгают по ступеням, уныло вздохнул. Будь я параноиком, то, наверное, подумал бы, что этот бессмысленный акт вандализма был произведен только для того, чтобы отыскать что-то довольно ценное. И если бы я был законченным психом, то, наверное, решил бы, что искали именно тот браслетик, что валяется у меня на столе.
Псих я или нет, но, прежде чем войти в квартиру, трижды огляделся по сторонам. Ощущение сверлящего затылок взгляда не исчезало. Но конечно же никого не было. Я вытащил ключи и воровато открыл собственную входную дверь.
Первым делом рассовав покупки по надлежащим местам и вооружившись бутылочкой пива, я подошел к окну. Непонятный браслетик все еще валялся среди барахла на столе. Если вся эта каша заварилась из-за него... Чем же он может быть ценен? Простой бесхитростный ободок из какого-то легкого сплава. Ничего особенного.