Кольцо безумия

Гончарова Галина Дмитриевна

Все дни Страстной седмицы носят название 'Великих' - Великий Понедельник, Великий Вторник и т.д, также употребляется эпитет 'Страстной'.

Я потащила Питера к дивану.

–  Отлично. Таперича, когда этого надоедалу сплавили, откроем дамский магазин.

–  Чего?
– удивился вампир.

–  Булгакова читать надо, а не один плейбой с зайчиками, - ухмыльнулась я.
– На чем мы остановились до твоего отъезда? Чувствовать животных? Вернемся к истокам?

–  С удовольствием… Юлька, как же я рад тебя снова видеть…

* * *

Мечислав

прислонился к стене рядом с дверью. Отсюда он прекрасно слышал веселый Юлин голос.

–  а если так?

–  Нет. Ты не должна так напрягаться. Вообще. Позволь ощущениям течь через тебя - и выделяй только самое важное…

–  Ничего не получается!

–  Я сильно продуцирую любопытство… ты должна была уже заметить и просто так. Давай еще раз! У тебя обязательно получится!

–  Давай!

Все ясно. Эти двое по уши в своих способностях. Питер восстанавливает старое. Юля осваивает новое. Ее сила чем-то сродни его - поэтому они и нашли общий язык. А вот он…

Вампир вздохнул (скорее по привычке, чем действительно нуждаясь в воздухе) - и направился к лестнице. Надо переодеться. Скоро приедет продюсер да еще и звездульку с собой прихватит. И придется вести переговоры.

Мечислав конечно лгал. Ему абсолютно не нужна была Юлина компания, чтобы справиться с какой-то Досей. Отшить навязчивую девицу? Так чтобы она приблизиться боялась? И сделать это - вежливо?

Да запросто! Это пятнадцатилетним юнцам сложно решать подобные проблемы. На семисотом году жизни (плюс-минус десяток лет имеет значение только до третьего столетия) с подобным справляешься без особого труда. Вопрос в другом.

Мечислав никак не мог разобраться, что происходит между ним и его фамилиаром. Ну не укладывалась Юля в его стандарты. То, что она ощетинивалась каждый раз, когда он к ней приближался, было естественно. Лет десять не меньше, ей потребуется, чтобы привыкнуть к новому положению. И научиться получать удовольствие от своей власти. И от него тоже. Почему бы и нет?

Силой он ведь никого не заставляет! Что за дурацкое ханжество!? Почему мужчина и женщина, которые нравятся друг другу, не могу оказаться в одной постели? И оказываться там, сколько захотят? Получать удовольствие, доставлять его друг другу… а если вспомнить ощущения, которые вампир испытывает, получая силу от своего фамилиара - в постели между ними будет просто фейерверк.

Так нет же! Стоит ему приблизиться - и Юля ощетинивается, не хуже дикобраза. Но почему? Видит бог, ничего страшного он ей не предлагает!

Почему бы не согласиться? Какие преграды возникают в ее разуме?

Вот только не надо говорить про вечную любовь! Мертвые умерли. Живым - живое. И Юля не может этого не понимать. Но признавать упрямо отказывается!

А ее сопротивление!

Мечислав просто не понимал происходящего! Оно не вписывалось в логичные и

осознанные картины мира. На его пути встречалось много женщин. Красивых - и не очень, добродетельных и распутных, страстных - и считавших себя холодными (во всяком случае, до встречи с вампиром). Как известно, не бывает фригидных женщин, бывают неумелые и эгоистичные мужчины, которые не способны найти то, что нравится партнерше. Себя Мечислав к таким не относил. И знал - многие женщины страдали из-за его ухода, но когда боль утихала, каждая начинала бережно хранить в сердце воспоминания о времени, проведенном рядом с ним. Потому что он старался быть… таким, каким нужно. Идеальным мужчиной для каждой соблазненной им женщины. Пусть на пять минут - но пусть эти пять минут станут фейерверком в ее жизни!

И этот подход никогда не давал осечек. Рано или поздно, так или иначе - все женщины, на которых он обращал свое внимание, приходили в его объятия.

Но Юля!

Это отторжение близости с ним - даже душевной (вампир был уже согласен и на платоническую любовь и даже на дружбу) было совершенно непонятным.

Не упрямство - 'раз ты хочешь - так обломись и облезни. Все равно я тебе ничего не дам!' Вовсе не упрямство. Это легко было бы распознать.

И не обида - 'не хочу быть одной из миллиона!' С этим Мечислав тоже сталкивался. И выглядело это по-другому.

Безразличие? Но их тянет друг к другу. И это видно всем. Даже последним пади.

Трагическая любовь? Ну уж это и вовсе глупости. Юля в принципе не способна так долго страдать. Рано или поздно, даже скорее рано, она преодолеет любую боль. Воспитание такое. Мертвым - мертвое. Живым - живое. И жизнь властно требует своего. Но любая попытка сблизиться тут же наталкивается на незримую стену.

Но что может ее преодолеть?

Власть? Деньги? Секс?

Мечислав знал, что названные предметы являются крайне возбуждающими для многих женщин. И вместе и по отдельности. Но Юле все это предложено на блюдечке с золотой каемочкой! И предлагается! И раз за разом отвергается, чуть ли не с брезгливостью. Так что же ей нужно?

Любовь?
– шепнуло что-то странное в глубине души?

Мечислав досадливо поморщился. Любовь? Если они будут вместе - Юля будет его идеалом. Точнее - он сам постарается стать для нее идеальным мужчиной. Что еще нужно? Разве это - не любовь? Это даже больше той глупости, о которой пишут поэты!

Нет, дело тут совсем в другом… знать бы, что это за стоп-кран, который каждый раз отдергивает Юлю прочь от него! Знать бы!

Поговорку 'Знал бы прикуп, жил бы в Сочи' вампир на себя не примерял. И Юля представлялась ему еще одной головоломкой. Чуть более сложной - ну так что же в том плохого? Просто ее придется разгадывать… медленно… и со вкусом…

–  Господин…

Знакомый голос оторвал вампира от размышлений. Мечислав развернулся к говорившему.