Кольцо приключений. Книга 4. Кольцо 2050 года
Шрифт:
– Кое-какие аналогии подходят и для нашего времени, – продолжил Николай Иванович. – К примеру, наш город-башня построен из монолитного железобетона и его не сможет разрушить никакое внешнее воздействие, разве что внутренний взрыв ядерного боеприпаса. Я вижу ваш скептический взгляд и подтвержу, что мы сами, каждый из нас, вся наша деятельность и является тем ядерным боеприпасом, которая может развалить эту махину, как самые небольшие трещинки в теле плотины водохранилищ и гидроэлектростанций или в валах двигателей являются причинами экологических и техногенных катастроф. Поэтому у каждого жителя есть определенные ограничения в деятельности, чтобы не явиться звеном обратной цепной реакции, сходящейся из миллионов и миллиардов направлений в одно место.
Критическая масса создастся не за счет высвобождения, а за счет концентрации энергии в одной точке, этакой маленькой черной дыре, которая унесет в себя все существующее всегда и созданное человеком вместе с ним. Но мы несколько отвлеклись от основного вопроса.
Некоторые люди отказались переселяться в города-башни и остались жить снаружи. Их немного, и они каждый подписали отказ от переселения. Они ведут натуральный образ жизни, селятся подальше от башен, но связи с городами не теряют, торгуя с ними экологически чистыми продуктами для элиты и ингредиентами для массового производства питательных субстратов, которые мы потребляем из автоматов-поваров. То есть, мы поедаем не стопроцентную синтетику, а разбавленную продуктами натуралес. Кроме того, они поставляют в город натуральные наркотики – опиум из мака, марихуану из конопли. Наши далекие предки делали из конопли веревки и материю для одежды и не собирались использовать ее дурман для самоуничтожения, это они оставили своим потомкам.
Контакты строго регламентированы, но все равно отдельные представители из города перебегают к ним, а некоторые дикари стараются стать горожанами. Поэтому, всякий, чье поведение отличается от общепринятого, считается дикарем. Так что, привыкайте или подстраивайтесь под нас, чтобы не слыть везде дикарем. Ольга, ты не возьмешься цивилизовать нашего гостя? Если у тебя нет времени, то я найду ему другую подружку-поводыря.
Ольга согласно кивнула, а я почему—то покраснел. Почему, не знаю, возможно, из-за того, что придется окунуться в незнакомую жизнь. Хотя я никогда не страдал синдромом скромности, но здесь что-то другое.
– Вот мы и договорились, – сказал хозяин, – перепоручаю вас моей дочери. Она вам все расскажет и покажет, благо она будущий историк и ей будет полезно пообщаться с вами как человеку, изучающему иностранный язык, полезно общение с носителем этого языка.
– А много ли всего этих дикарей? – спросил я.
– Этого никто не знает, – сказал писатель. – Это секретная информация, как и число жителей в башне, демографические показатели населения, распределение по уровням доходов, качеству и продолжительности жизни. На всяком шестке должны жить свои сверчки. И каждый должен знать то, что ему полагается. При переселении на другой этаж меняется общественное положение и объем известной информации. Между народом и элитой есть толстый слой среднего класса, который фильтрует людей, стремящихся в элиту.
– Выходит, что в элиту попадают самые достойные из достойных? – спросил я.
Николай Иванович удивленно посмотрел на меня и развел в стороны руки в жесте «святая простота».
– Ваш рот предназначен для того, чтобы им пить мед, – у хозяина определенно было либо желание перевертывать пословицы, либо его так научили изустно те люди, которые еще что-то помнили о прошлой жизни. – Если бы в элите были самые достойные, то вряд ли бы все происходило так, как оно сейчас происходит. Мигалки раздают людям преданным, хотя предают, как правило, самые преданные люди. Родственникам и «мигалкиным детям». Компаньонам. Депутатам. Миллионерам и миллиардерам. Мафиозники покупают мигалки, и с деньгами сами входят в элиту, организовывая им приемы и увеселения. Вот и все. Система стара как мир. Так было всегда. И так будет. Эйнштейны, Ньютоны, Пушкины в состав элиты не входили, выше среднего класса они не поднялись и никогда бы не поднялись, умники там не нужны.
Глава 12
– Ну-с, с чего мы начнем адаптацию к сегодняшней действительности? – менторским тоном спросила Ольга.
– А вы сами, с чего бы начали общение с ископаемым человеком, который пришел к вам в гости и попросил вас научить его тому, что вы знаете? – спросил я. – У вас есть что-то главное в жизни, какие-то особые ценности, без уважения которых вы будете просто ненавидеть человека, который задел их своим локтем или не проявил должного почтения?
– Интересный вопрос, – задумалась Ольга. – Что же у меня такого ценного есть, за что можно голову положить на алтарь? Клуб «Камедь»? Да ну, что я, идиотка, что ли? Сборище пошляков с полным отсутствием юмора. Может, для западников это и юморно, но, по большому счету, наши сидят только за компанию и смеются точно так же, как смеются детишки в детских яслях, вдруг обнаружив, что они умеют смеяться и начинают смеяться вместе, доводя себя и воспитателей до истерик. Если эту «Камедь» смоют в унитаз, то для тусовки найдем другое место и даже не вспомним о них.
Есть еще реалити-шоу «семипарная любовь» и «жизнь пауков». Это как бесконечный сериал. Смотрят в основном те, кто достиг половой зрелости и не знают, как избавиться от прыщей, те, кому хочется целоваться и заниматься сексом, но они не знают, с кем и как это делать. Ликбез по внесемейным отношениям. Причем в самой худшей его ипостаси – измены, ссоры, сексуальная неудовлетворенность и то, что это не принцы на белом коне, а обыкновенные козлы из подворотен или из общаг колледжей. Если это заменят чем-то романтическим и красивым, то люди только спасибо скажут.
Ночные клубы? Вся атмосфера создана для того, чтобы заняться чем-то противозаконным, покурить травки, глотнуть пару-тройку «колес», затянуть девчонку в туалет, там ее наскоро поиметь и равнодушно пойти выпить бокал энергетического напитка, приводящего к разжижению мозга и подрагиванию мышц. Вероятно, кому-то очень нужно, чтобы из молодежи вырастало быдло, пипл, который будет хавать все, что ему бросят в кормушку, не раздумывая над тем, к чему это все. И «мигалкины дети» не вылезают из этих клубов. Вот и представляйте, кто нами правит, и кто будет править?
Времена балов и танцевальных вечеров давно канули в лету, а как было бы хорошо, если бы ко мне подошел кавалергард Болконский в белоснежном мундире с красной капелькой ордена на груди и пригласил на вальс? Я бы все отдала за то, чтобы очутиться в том времени, когда к ногам женщин укладывали целые государства, а мужчины на рассвете скрещивали за них шпаги.
– Вы знаете, Ольга, – сказал я, – не только я, но и многие люди до меня приходят к выводу, что веяния моды – это просто возрастные выверты, я бы даже сказал, вывихи в умственной деятельности, которые в большинстве своем проходят в возрасте после тридцати лет и даже упоминания об этих вывертах неприятны. В результате – классические образцы одежды и общественного поведения все равно становятся доминирующими в личности человека, но потеряно немало времени и психика человека уже травмирована, отчего он становится искусственно консервативным или святее Папы Римского. Возможно, что и я стал таким вот Папой Римским, проповедую истины, хотя всего должно быть в меру: и молодежная мода должна отличаться от классики, чтобы человек мог сам сделать выбор в пользу того, что прекрасно, а не оригинально. Но есть и исключения, когда в странах с господством ортодоксальных идеологий проповедуют идеи гуманизма и уважения к человеку, продолжая как в каменном веке забивать камнями мужчин и женщин.
– Я знаю, о ком вы говорите, – подхватила моя спутница, – буквально вчера их парламент принял к рассмотрению предложение отказаться от практики забивания камнями людей. Так что нас натяжкой можно назвать современным населением Земли. А вы действительно не помните, что уже были у нас?
– И давно это было? – спросил я.
– Для нас это было год назад, – сказала Ольга.
– И мы тоже с вами были знакомы, – поинтересовался я.
– Да, – просто ответила моя старая новая знакомая.