Кольцо судьбы. Том 1
Шрифт:
– Да, - спокойно ответил Уилл.
– Прям-таки всегда?
– не унималась мать.
Уилл задумчиво почесал щёку, глядя в потолок.
– Ну, вообще... ты мазала в первые дни. Вроде, - посмотрел он на меня вопросительно.
– Да, на первом занятии по стрельбе я попала в ногу подполковнику, что стоял у моей мишени.
– Точно, - Руссо заржал с закрытым ртом.
– Но он сам виноват - нечего было там стоять...
– И то верно, - согласилась я.
– Хорошо хоть, что пули были резиновыми. Так вот уже на втором занятии я попала в мишень - в десятку, но всё же.
– В то время как отец гордо разулыбался, мать раздражённо плюнула. Отошла к кухне за подносом с едой.
– Не расстраивайся, Шен,- постарался её утешить Уилл.
– Ты ведь - женщина. Это для мужчины мазать мимо - трагедия...
– Папу порвало на этой ноте, что заставило Уилла покоситься на него с усмешкой.
В восемь часов мы сели за стол. Отец усадил Уилла рядом с собой, напротив нас с мамой. Как-то незаметно родители пустились в ностальгические истории о своей молодости. Сначала мне было интересно слушать эти истории, в которых частенько фигурировал Уилл, но потом мне
Я сняла обувь без помощи рук и, коснувшись ноги Уилла, пошла вверх. Он не подскочил, но среагировал - незаметно для родителей. Глянул на меня искоса, а потом увлёкся поеданием ужина. Чтобы быть чем-то занятым. Я тоже, чтобы родители ничего не поняли, старалась на него не смотреть и в принципе казаться весьма равнодушной к происходящему за столом. Когда моя нога оказалась в опасной близости от его паха, он уже слегка подскочил и ахнул.
– Ты чего?
– прервавшись на полуслове, отец скривился при взгляде на Руссо. Я тоже приостановилась, чтобы не провоцировать лишних эмоций за столом. Уилл глянул на папу, не сразу закашлявшись.
– Подавился, - сказал он, запивая свой артистичный кашель.
– К жёсткой еде не приучен совсем?
– сочувственно кивая, поинтересовался отец у Руссо. И одной этой фразой ему виртуозно удалось подшутить над другом и оскорбить мать...
– Мясо не жёсткое!
– огрызнулась мама, не взвизгнув, но слегка повысив голос. Отец в ответ сатирически заржал. Мама мысленно послала его в длительное эротическое путешествие и сунула кусок в рот, жуя злостно, но интеллигентно.
Вскоре разговоры ни о чём вновь возобновились, как и моя миссия. Но на этот раз Руссо не упал в грязь лицом, и когда моя нога снова поднялась к его паху, он её зажал! Блин! Сжав губы, я дёрнулась, пытаясь высвободить ногу, но ни черта не получалось и дёргать сильно мне нельзя было. В какой-то момент я подняла глаза на Уилла: он сунул в рот кусок мяса, глядя по сторонам, но наблюдая за мной боковым зрением и беззвучно смеясь. Я попыталась, так сказать, расшатать капкан. Но не сработало - хватка Руссо была мёртвой. Тогда я пошла на таран. Дёрнулась - раз, дёрнулась - два, а на третий раз, что бы вы думали? Уилл отпустил! И меня сильно тряхануло вниз! Рука соскользнула со стола, упала вилка на пол. Мама с папой смотрят на меня. Я в ступоре.
– Слушайте, а вы воду чистите?
– спросил неожиданно Руссо. И теперь уже все, даже я, уставились на него, недоумевающе изгибая брови.
– Просто у меня знакомый вынужден распродавать свой маленький бизнес. Так что он фильтры качественные продаёт по дешёвке...
Офигеть - сработало! Он моментально увлёк родителей в этот скучнейший разговор. Я подняла вилку с пола, уселась ровно. Недовольно напыжилась. Ну, что за дела?! Я рассчитывала на совершенно иной исход! Лучше бы они продолжали ностальгировать, а не о фильтрах говорить! В общем, до конца ужина я сидела тихо, что точно было примечено Уиллом. Он ничего не говорил по этому поводу, но периодически поглядывал на меня, замечая любое изменение. С каждой секундой мне становилось всё скучнее. От темы фильтров они вновь вернулись к теме своей бурной молодости. Начали обсуждать тех, с кем они учились когда-то, и что со всеми ними стало. Кто потолстел, кто кошку завёл. Периодически эта троица зацикливалась на таких темах, как «Кошачий туалет какой фирмы лучше». Откуда вот им знать? Ни у кого из этой троицы никогда не было кошки. В какой-то момент я плюнула и покинула пенсионеров. Направилась в кухню, где приступила к неспешному мытью посуды. Мама с папой даже не заметили моего отсутствия, а вот Уилл немного переждал, подкинул общую тему для разговора бывшим супругам и свинтил в туалет. В этом доме кухню окружали четыре входа: дверь на улицу и три арки, ведущие во все остальные места в доме. Одна арка - напротив чёрного входа, замещала почти всю стену и выводила в гостиную, откуда была лестница на второй этаж. Две другие арки располагались друг напротив друга - одна вела в коридор с кладовкой и ванной комнатой, вторая - в столовую, откуда можно попасть на террасу. Так что по пути к туалету Уиллу всё равно нужно было пройти через кухню, но дальше он не прошёл. У арки оглянулся на моих родителей, а потом завернул в мою сторону, прислонившись пятой точкой к столешнице рядом с раковиной.
– Ты обиделась?
– Нет, - буркнула я, продолжая мыть посуду. Уилл помолчал, приглядываясь ко мне.
– Почему тогда такая грустная?
– Я пожала плечами. Уилл несколько неловко откашлялся.
– Зачем ты это делала? Под столом.
– Я покосилась на него, не сразу буркнув «Просто так».
– Ты хочешь им рассказать?
– Нет, - я нахмурилась.
– С чего ты взял?
Он вздёрнул плечами:
– Подумал, что это было провокацией...
– Нет. Скорее, неумелым соблазнением.
– Уилл моргнул, замерев при взгляде на меня. Я прыснула.
– Забудь, - бросила я. Но он не собирался этого делать, наблюдая уже около получаса моё расстройство.
– Вовсе не обязательно так стараться, - произнёс Уилл.
– Тебе достаточно губы облизать, и я уже соблазнён.
Я тихо и смущённо засмеялась с закрытым ртом. Потом глянула на Уилла - его улыбка просто подкупала. Я прильнула к нему. Он не отстранился, но поцеловал поспешно, будто чисто из вежливости. А потом шикнул, слегка отодвигаясь.
– Боишься моих родителей?
– шепнула я, вдавливая его в угол кухни.
– Они меня на заднем дворе закопают, - прыснул Уилл, пытаясь мягко меня отодвинуть и вырваться. Но я не унималась и лезла за поцелуем.
– Да что с тобой?
– цыкнул он. Я не ответила, повиснув на его шее и целуя. На этот раз он немного сдался, но я чувствовала, как он слушает каждый шорох. На самом деле, я тоже слушала, и мне безумно нравилось это чувство - когда ты понимаешь, что в любую секунду можешь быть застуканным. В какой-то момент Уилл резко от меня отстранился, шикнул и закатил глаза.
– Слышишь?
– спросил Уилл, заставив меня непонятливо нахмуриться.
– Они замолчали...
– Не успела я поспорить, как к кухне кто-то подошёл, а Уилл - ну как всегда! Моментально метнул меня в сторону, каким-то образом у него вышло это не грубо. И когда папа увидел нас, я уже у раковины стояла, а Уилл схватил тарелку. Повисла недолгая пауза - мы с отцом синхронно уставились на полковника с тарелкой в руках, а он не сразу придумал, что сказать.
– Посуда у вас красивая, - выдал Руссо, вытаращив глаза нарочито. Отец завис. Тогда Уилл откашлялся и положил тарелку на столешницу возле меня. Я продолжила мыть посуду или правильнее будет сказать - гладить тарелку в раковине.
– Ты вроде безалкогольное пиво пил...
– озадаченно произнёс папа.
– Ну, если ты не подливал мне спиртное, то - да, - парировал Руссо.
Физиономия отца с каждой секундой становилась всё пренебрежительнее, а взгляд на Уилла - придирчивее.
– Тогда в чём дело?
– недоумевал папа.
– Ты дунул с утра?
– Руссо смолчал, глядя в потолок и, видимо, пытаясь вспомнить.
– Ты сегодня какой-то странный, - заметил отец.
– На самом деле, - парировал Уилл, - я абсолютно нормальный. Адекватнее самого адекватного существа во вселенной. Но ты настолько сильно привык ко мне «ненормальному», что когда я - нормальный, тебе это кажется ненормальным.
– Я аж рот раскрыла, уставившись косо на Уилла. У отца было примерно то же выражение на фейсе. Он некоторое время втыкал, а потом ёмко спросил:
– Чего?
Уилл перекатил глазами, мысленно выслушав себя. Затем обречённо вздохнул:
– Ну, возможно, я надышался выхлопных газов...
Отец весело закивал:
– Скорее всего - да. Пошли, покурим...
***
На следующий день мы с Уиллом встретились в центре города. Мы впервые могли позволить себе быть парой в общественном месте. Обниматься, целоваться, разговаривать. Мы весь день гуляли по центру, забредали в магазины и кафе, играли в автоматах, отыскали тир и всех там обыграли, а под вечер наведались в кинотеатр. Этот день был прожит на одном дыхании. И стало совсем неважно - кто мы, что мы, сколько нам лет, в первый у меня раз или в сто первый. Когда любишь по-настоящему, всё становится не важно. Со мной Уилл был нежен во всём, даже его мысли были нежными. Я их не слышала, но понимала. Он целовал, обнимал и касался меня так, словно безмолвно рассказывал о потёмках своей жизни, обо всей пережитой боли, и я стала для него тем самым светом в конце туннеля. Казалось даже, что он любит меня сильнее, чем я его. Я возводила его на вершину мира, не уставала им восхищаться. Но и он боготворил меня. В своём безмолвном откровении он касался пальцами моего тела, целовал моё лицо, шею, плечи... Я растворялась в его губах, прикосновениях. Мы занимались любовью - как бы слащаво это не звучало, это было правдой. Это произошло либо в нужное время, либо в нужной обстановке - без нервов, мыслей, напряжённых графиков. Девушкам хочется чего-то особенного в первый раз, но в этот день я поняла, что главное делать это с особенным человеком - с ним всё будет правильно, при любых обстоятельствах. Ты это понимаешь, когда любишь, когда проживаешь дни возле кого-то на одном дыхании. В такие дни не существует ярлыков общества, сплетен, ненужных мыслей, морали и прочего. Вам просто хорошо вместе, и вы делаете то, что хотите делать вместе. Всё очень просто на самом деле...
Квартира полковника не входила в списки Форбс. То есть я бы не назвала эту квартиру, дом, улицу и район престижными. Но дороги были чистыми, тротуары украшали кусты и клумбы, жилые дома снабжались домофонами. Квартира-студия была просторной, оформленной в чёрно-белых тонах; находилась на седьмом этаже не высотного дома. В гостиной, совмещённой с кухней, не было ничего примечательного. Чёрный ковёр с белыми разводами расстилался по всей гостиной, а стены украшали обои в чёрно-серебристую полоску. Кухня, находившаяся на небольшом пьедестале, выглядела, словно шахматная доска: дверцы шкафчиков и кафель на полу меняли цвет поочерёдно. Но самое интересное было сокрыто в спальне полковника. Эта комната располагалась в углу здания, который был обрамлён панорамным окном. Две оставшиеся стены замостили шкафы от потолка до пола со скошенными углами. Но в двух местах шкафы украшались полками, на которых находилась фотографии в рамках и кое-какие сувениры. Оказывается, Уилл не тщеславный человек, и все грамоты, награды, какие-либо благодарности и даже ордены он не выставлял напоказ. Он их держал в комоде, рассчитывая на то, что настанет чёрный день, и он сможет всё это продать. Но это не самое интересное. У строгого военного человека вся спальня была украшена лилиями. Не живыми. Лепнина в виде распустившихся цветов лилий украшала чёрные дверцы шкафов и потолок. Её осыпали бело-золотистые неосыпающиеся блёстки. А люстра в центре комнаты имела форму этого цветка. На ковре, занимающем всю комнату, белым по-чёрному тоже была вырисована лилия. Всё это немного странно. Красивая комната, но не мужественная. Она не подходила образу военного человека. На самом деле, я давно знаю это, в полковнике очень мало военных замашек. Он аккуратный, даже педантичный, пунктуальный (в основном), держит своё слово, строг и требователен к большинству. Но в остальном - он совсем не военный, символичен в чём-то, немного даже мечтателен. Уилл сказал, что сам оформлял эту комнату и крайне редко пускает в неё кого-то. Лилия - символ чистоты, символ новой жизни. Эта комната была оформлена так в тот день, когда Уилл решил обосноваться на базе подготовки. Для него это было совершенно новой жизнью, поскольку он привык к оперативной работе, а совсем не к педагогической.