Кольцо великого магистра (илл. Л. Фалина)
Шрифт:
Море было спокойное, а ветер сильный и попутный. Легкие волны чуть-чуть покачивали корабли. На пути часто встречались большие и малые острова. Три раза вставало и садилось солнце над морскими далями. В синем небе плыли снежно-серебристые облака. На третий день стали встречаться небольшие рыболовные суда, спешившие в одном направлении, их делалось все больше и больше… И начались невиданные чудеса. Тысячи рыбачьих лодок окружили штральзундские корабли. Люди на лодках кричали и приветственно махали руками. Бесчисленные чайки оглашали воздух резкими вскрикиваниями. Цвет моря стал серебристым. Неожиданно
— Ребята, — закричал дозорный с мачты, — рыба! Воды не видно, все рыба!
Рыба шла так густо, что мешала двигаться и лодье, и коггам. Люди на кораблях не выдержали, их охватило возбуждение. Они стали бросать корзины за борт и вытаскивали их полными сельдей.
От одного из маленьких островков отошел быстроходный корабль морской стражи. На веслах сидели двадцать гребцов. С каждого борта свисали десять щитов с гербами ганзейских городов. Корабль быстро приближался к лодье. Дружинники видели, что гребцы на нем окольчужены и вооружены мечами и копьями.
На борт «Петра из Новгорода» взобрались воин в дорогих узорчатых доспехах и чиновник города Фальстербо в шляпе с пером и черном плаще. Они потребовали кормщика и купца — хозяина груза. Порядки на сельдяных промыслах строгие, и за нарушение полагалась смертная казнь.
Купец Харвиг Бетке предъявил все нужные бумаги. Чиновник заглянул в трюм. Запрещенных товаров не было. Купец преподнес фальстербскому чиновнику небольшую мзду в мелкой серебряной монете, немного перепало и воину. Довольные, они отплыли с лодьи и продолжали осмотр на остальных кораблях. Закончив свои дела, сторожевой корабль скрылся за островом. Когги и новгородская лодья медленно пошли дальше и остановились на якорях против знаменитого городка Фальстербо.
Берег казался оживленным. Вдоль линии морского прибоя двигались телеги, запряженные парой лошадей. В море вблизи берега стояли на якорях сотни маленьких рыбачьих лодок.
На следующий день Алексей Копыто вместе с Андрейшей и тремя дружинниками решили съехать на берег. В небольшой плоскодонной лодке они благополучно добрались до песчаного берега. Им пришлось пробираться сквозь множество рыбачьих лодок, выгружавших сельдь на телеги, стоявшие по самые оси в воде. Новгородцы узнали, что, пока воз с рыбой не дотронулся колесами до сухого берега, запрещалось продавать с него сельдь. Они увидели много женщин, работавших на переборке рыбы.
Утро было ясное. Солнце взошло недавно и казалось раскаленным докрасна шаром. Пахло свежей рыбой. На берегу кричали и шумели люди. Тысячи чаек, резко вскрикивая, летали над морем. На берегу грудились деревянные и каменные постройки для посола рыбы, склады бочек и соли, бондарные мастерские. Ровно в шесть часов заиграл рог, и староста на высоком шесте поднял корзину. Торговля началась.
Проголодавшись, новгородцы отправились в город Фальстербо, расположенный в какой-нибудь версте от берега. Узкие улицы кишели всяким морским народом. Новгородцы увидели множество лавок: здешние купцы торговали вином, тканями, сладостями и орехами.
Вокруг Фальстербо сгрудились склады и дворы ганзейских городов. Каждый город имел свой квартал, огороженный крепкой стеной, и управлялся по своим законам и обычаям. В центре помещалось большое общее кладбище.
В харчевне русские купцы услышали много интересного. Датчане были настроены воинственно, грозили ганзейцам и клялись, что скоро отберут у них право на ловлю сельди. А командор ганзейской крепости в Скании Вульф Вульфлям, сын штральзундского бургомистра, за годовое вознаграждение в пять тысяч марок взялся защищать торговые суда на подходах к Скании в самое горячее время промысла — от пасхи и до дня святого Мартина. На деньги купцов в ганзейских городах строились военные корабли. Словом, немцы не думали без боя отдавать промыслы.
У всех на устах была королева Маргарита, грозившая могучему Ганзейскому союзу. Купцы боялись выходить в море. Говорили, что королева закроет Зунд для немецких судов. Эта весть обрадовала Алексея Копыто. Нащупав слабое место противника, можно навести удар по его торговле…
Когда новгородцы возвратились из города, уже стемнело. Далеко в море светились огни факелов, рыбаки продолжали ловить рыбу. На берегу раздавался стук бочарного молота…
— Золотое дно, — сказал Алексей Копыто товарищам, разбирая весла в лодке. — Селедка-то в пять раз дороже хлеба. А море ни пахать ни бороновать не надо, рыба сама, как сорняк, растет.
Пустые бочки из трюмов выгрузили быстро. Несколько дней стояла непогода, и лодья не грузилась. Только через три недели с берега привезли последний ласт селедки.
Алексей Копыто торопился поскорее закончить дела и не стал ждать попутных судов. А выйдя в море, задумался — так ли сделал: морские разбойники подстерегали за каждым мысом. На море, где полтораста лет назад новгородцы были главной силой и плавали без оглядок, появились новые хозяева.
Покряхтывая, в каморку кормщика спустился старшой дружины Анцифер Туголук. Огромного роста, богатырь Анцифер слыл в Новгороде одним из лучших воинов. С одинаковым умением он бился на ножах и на топорах, на коне и пешим.
Анцифер присел рядом с кормщиком на затрещавшую от тяжести скамейку и молча стал разглаживать густую коричневую бороду.
— Что, друг Анцифер? — спросил Копыто, видя, что старшой не думает начинать разговор. — Скучно, что ли, без меня стало?
— Корабль виден, господине, — сказал Анцифер, — а что за корабль, неведомо. — От зычного голоса затрепетал лампадный огонек у иконы. — Я сказал молодцам — пусть окольчужатся, — добавил он, откашлявшись.
— Хорошо сделал, Анцифер, — похвалил кормщик. — Пойдем посмотрим, что за зверь.
Они поднялись на палубу. Алексей Копыто влез на мачту и, прикрыв от солнца ладонью глаза, долго смотрел на юг, где виднелся парус.
— Парус приметный, — сказал он, спустившись, — полосатый, ганзейский. И крепостцы на корме и на носу торчат. Хоть не враги нам ганзейцы, однако, друг Анцифер, человека на мачте держи. Ближе подойдем — разберемся.
Из узкого носового люка на палубу поднялись вооруженные мореходы в легких, коротких кольчугах.
Корабли быстро сближались. Теперь все видели бело-красный парус на встречном когге и белую каемку по коричневому борту. В облике корабля Андрейше показалось что-то знакомое. Он встал на борт и, схватившись за ванты, стал пристально вглядываться.