Кольцо великого магистра (с иллюстрациями)
Шрифт:
Францисканец опешил. Пальцы перестали перебирать деревянные косточки четок.
— Кто передал вам письмо, ваше величество? — спросил он, едва сдерживая себя. — Кто этот верный человек, не оставивший вас в беде? Скажите, ваше величество, мы вместе отблагодарим его.
Но королева не верила своему духовнику.
— Я нашла письмо на дорожке, когда гуляла по саду, — сказала она, опустив глаза. — Наверно, ангелы бросили его там. Могут ли, святой отец, ангелы приносить письма?
— Гм, гм!.. Все в руке божьей, и ангелы — верные его слуги, — ответил духовник.
Он незаметно подал знак придворной даме, и она удалилась.
— У меня с собой письмо Леопольда Австрийского, — чуть помолчав, продолжал монах. — Герцог трезво оценил обстановку. Он пишет, что ваш супруг Вильгельм готов вас уступить князю Ягайле за двести тысяч золотых дукатов…
— Вы лжете! — закричала королева. — Лжете! Лжете! Мой супруг не мог продать меня!
— Нам, слугам бога, нельзя говорить неправду, ваше величество, — тихо сказал францисканец и вынул пергамент из складок коричневой одежды.
Ядвига выхватила письмо. Пробежав глазами несколько скупых строчек, она побледнела и, тихонько охнув, свалилась на ковер.
Духовник, призывая на помощь, хлопнул в ладоши. Мгновенно появилась пани Марина. Вместе с францисканцем они перенесли королеву в спальню. Вынув из кожаного кошеля склянку с какой-то солью, монах дал Ядвиге понюхать.
Когда королева очнулась, слезы потоком полились из ее глаз.
Духовник не шевелясь ждал. Королева перестала плакать и комкала в руках кружевной платок.
— Святой отец, — позвала она чуть слышно.
— Я слушаю, ваше величество.
— Скажите архиепископу Бодзенте, — всхлипнув, сказала Ядвига, — что я согласна отдать руку великому литовскому князю Ягайле.
— Значит, вы готовы расторгнуть свой брак с герцогом Вильгельмом? — сдерживая себя и боясь выдать радость, спросил францисканец.
— Судьба сильнее, я уступаю.
— Слушаюсь, ваше величество! Я немедленно передам архиепископу Бодзенте ваши слова.
Не чувствуя ног под собой, Андреус Василе вышел из королевских покоев. Несколько мгновений он стоял неподвижно и не замечал рыцарей, хотя и глядел на них.
— Благодарю тебя, пречистая дева! — вдруг истово воскликнул он.
Резким движением монах сорвал с глаза черный пластырь и бросил его на каменный пол.
Глава сорок третья. СЕЛЕДКА ПОЖИРАЕТ ГОРОДА И ГОСУДАРСТВА
Кормщик Алексей Копыто продал в Данциге полученный за оружие янтарь и вернулся в Альтштадт. Там его ждала неожиданная новость. Повар Кенигсбергского замка Отто Мествин рассказал, что произошло с Андрейшей, и посоветовал ждать его возвращения в Штральзунде, богатом и независимом ганзейском городе.
Обеспокоенный судьбой племянника, кормщик без колебаний поспешил в Штральзунд. В день святого Мартина поставил лодью «Петр из Новгорода» у городского причала.
Штральзундские купцы всю зиму готовились к войне. Собирали в складчину деньги, строили новые корабли, набирали мореходов. В недавно построенной ратуше каждую неделю заседал совет ольдерманов.
В городе ходили слухи о морских разбойниках, во множестве скопившихся под крылом королевы Маргариты. Укрывшись в датских гаванях, они грозили кораблям ганзейцев.
Бургомистр города Штральзунда Бертрам Вульфлям, богатый купец, вооружил для войны с разбойниками десять своих коггов.
Алексей Копыто вскоре узнал от знакомого купца, в чем крылась причина беспокойства. В 1385 году кончался срок пятнадцатилетнего господства ганзейских купцов в селедочных городах Сканер и Фальстербо, и правительница Дании и Норвегии королева Маргарита велела немецким гарнизонам покинуть датские крепости.
Над сельдяными владениями ганзейских купцов снова нависла опасность…
Бывший владыка морей, могущественный Господин Великий Новгород, внимательно следил за событиями, разгоравшимися на Балтике. Алексей Копыто долго раздумывал, как лучше выполнить тайное поручение новгородского купечества. Наконец он решил проникнуть в воды Зунда, все увидеть своими глазами.
«Где Андрейша и что с ним? — часто вспоминали мореходы. — Давно бы пора ему быть на лодье». А повар Яков, по прозванию Волкохищенная Собака, два раза загадывал на белый воск и на лягушиные косточки, и выходило Андрейше оба раза благополучие.
В апреле растаял лед у причалов. Ветер угнал разбитые льдины из залива. Неподалеку от лодьи обнажилась узкая полоска илистого дна. Прилетели чайки и стали выклевывать какую-то живность. Когда распустились желтые цветы ракитника и набухли почки вишневых деревьев, мореходы стали готовиться к плаванию.
К сельдяному промыслу штральзундским купцам не хватало морских судов, и Алексей Копыто решил предложить свою лодью. Она могла поднять около трехсот ластов note 4 груза, и трюмы ее были удобны для укладки бочек.
Note4
Л а с т — 12 бочек сельдей (около 60 пудов).
В день святого Витта два купца-ольдермана пришли на переговоры к кормщику и, почти не торгуясь, подрядили лодью перевезти из Фальстербо в Штральзунд полный груз сельди.
В плавание надлежало выйти через неделю. Отбиваться от морских разбойников, если они нападут, должна русская дружина, за опасности плавания штральзундские купцы платили вдвое.
Пристанский чиновник изложил договор на пергаменте, взял за услуги две серебряные монеты, а в магистрате к пергаменту привесил похожую на луковицу восковую печать.