Кольцо времён. Проклятие Сета

Сешт Анна

Приход утра, сосредоточение и уход с головой в материал почти прогнали ночное видение. Даже тревога прошла. Вернёт кольцо и ладно, объяснит, что бомж подбросил, – делов-то.

Перстень лежал рядом с кружкой. Якоб прикоснулся к нему… поймал себя на мысли, что совсем не хочет расставаться с артефактом. А ещё сильнее было желание вновь увидеть выставку и взглянуть в алебастровые глаза царевны. Вот уж странно, учитывая, в каком виде эта самая царевна ему нынче являлась.

Смартфон пикнул: сработал будильник. Войник

скинул статью в облако и переоделся в «собачье». Подумав, он натянул кепку с эмблемой Бэтмена, надвинув длинный козырёк так, чтоб тень скрыла пол-лица, – ни дать ни взять герой, которого заслуживает город.

Яша вышел в предбанник и позвонил к соседке. За дверью послышалось сопение, урчание, и Жорик забасил: «вау-вау». Замок щёлкнул, и дверь открылась ровно на длину металлической цепочки образца середины прошлого века.

– Яшенька, ты сегодня рано, – заулыбалась баба Глаша.

Дверь закрылась, цепочка скользнула по желобку, и перед Якобом возникла баба Глаша. Круглое лицо, покрытое морщинами, как сеточкой, светилось добротой. Лучики времени рассыпались из уголков бледных глаз, когда-то, наверное, ярко-синих. Старушка держала полотенце, а из кухни доносился аромат домашней выпечки.

– Я украду вашего Жорика, чтобы вам не ходить? Лифт всё ещё не работает.

Пёс, услышав своё имя, склонил голову набок, присмотрелся, обработал информацию и отправил её на хвост-картошку, который тотчас заходил ходуном.

– Ой, внучек, выручишь, а то я только пироги поставила в духовку. Ты заходи, а то через порог передавать нельзя.

– Даже поводок? – засмеялся Яша. – Жорка-то и сам выйдет.

– Даже поводок, – серьёзно кивнула баба Глаша и пристально посмотрела на соседа.

Якоб предпочёл бы остаться в сумраке подъезда, чем отвечать на вопросы о фингале, но суеверия есть суеверия. Он не стал разуваться и накинул ошейник на толстую шею зверя, урчавшего от предвкушения грядущей прогулки, как котик… адский котик. Пристегнув поводок, Яша втянул запах пирогов напоследок и, заверив, что вернёт «мальчика» усталым и набегавшимся, выскользнул за дверь. Повезло, что соседка не стала задавать вопросы. Или, может, оставила на потом?

Бегать с Жориком было сплошное удовольствие. Пёс идеально держал ритм – видимо, Машка натренировала. Она тоже уважала утренние пробежки – небось, и в командировках своих бегала.

Время пронеслось незаметно.

– Я вечером его тоже свожу, баб Глаш, – заверил Яша соседку, возвращая довольного Жорика в отчий дом.

– Заходи, соколик подстреленный, – подмигнула старушка и, стоило Якобу переступить порог, вручила ему накрытую салфеткой глубокую тарелку, полную пирожков.

– Вот спасибо, баба Глаша!

Якоб заулыбался, обнял свободной рукой старушку, проигнорировав намёк на «бандитскую пулю».

– Тарелку верни!

– Всенепременно!

– Пустой

нельзя – хоть пуговицу туда кинь.

– Ага!

Слопав четыре пирожка, Якоб почувствовал, что теперь готов свернуть горы, и, сменив облик на «рабочий», заспешил в редакцию. Ехать пришлось с дополнительной пересадкой – «кладоискатели» совершили новый рывок и перекрыли ближайшую станцию метро на две недели.

Войник проверил почту – ответа от Борьки всё ещё не было. Покрутив кольцо, Якоб опустил его в карман – так или иначе, сегодня он вернёт артефакт лорду. Почему-то не хотелось оставлять перстень дома, а своей интуиции Яша уже привык доверять.

В редакции царила тишина. Кроме Сан Саныча и не испорченной жизнью практикантки, никого ещё не было.

«Надо хоть имя её узнать для приличия», – подумал Якоб, проходя мимо стола девушки. Она, как обычно, смущённо отвела глаза на его приветствие.

Постучавшись, Войник зашёл к шефу с кофейником в руке. Иногда они вместе пили кофе – до того как начнётся рабочий забег.

– Как «Метрополь»? – поинтересовался Сан Саныч, не глядя пододвинув кружку и принимая гостинчик «от Глаши».

– С бомжами и ворами, – ответил Якоб.

– Про вторых не спорю, а первые откуда?

– Всё оттуда же.

Шеф наконец соизволил оторваться от монитора и посмотрел на Войника.

– Опаньки, это кто тебе подсветку сделал?

Якоб кратко пересказал случившееся, умолчав, впрочем, о кольце, испорченной записи и ночных кошмарах.

– Поэтому ты мой любимый ценный кадр! Ты просто притягиваешь к себе всякую чертовщину.

– Тогда я требую премию, страховку и отпуск.

– Не настолько любимый. Иди работай.

Якоб забрал опустевший кофейник и, лишь когда уже вышел из кабинета шефа, вспомнил, что так и не спросил, как звали практикантку.

Подтянулись другие сотрудники, зашелестели разговоры, застучали клавиши клавиатур. В воздухе запахло кофе. Фингал Яши стал темой дня – никто не упустил возможность пройтись по больному, хоть и беззлобно.

Время наконец-то доползло до полудня, а значит, можно было звонить Стоуну и назначать встречу. «Эх, была не была!» Якоб сунул руку в карман толстовки, зажал кольцо в кулак, ухватившись за него, как за спасительный круг. Борька всё ещё молчал.

Покрутив в руках визитку Карнагана, Якоб набрал номер. После третьего гудка ответила ассистентка.

– Доброе утро, вас беспокоит Якоб Войник, журналист, помните? Мы вчера с вами разговаривали. Возможно ли будет встретиться с сэром Стоуном? Это очень важно.

– Боюсь, что нет. – Голос на той стороне дрогнул.

– Он уже покинул Россию? – с надеждой и досадой спросил Якоб.

С одной стороны, иррациональное желание оставить себе кольцо было сильно, но с другой – он понимал, что должен вернуть.