Кольцо
Шрифт:
Элле с Дэном едва успевали вертеть по сторонам головами. Обилие старых зданий, впрочем, не создавало ощущения, что они находились в древнем мире. Хаотичное смешение разных стилей всех эпох скорее создавало ощущение, что они в музее — огромном историческом музее под открытым небом. Собственно, так и было. Тани неплохо знала Арнор и, показывая парням разные достопримечательности, даже могла что-то о них рассказать.
Дэн удивился:
— Ты откуда столько знаешь про всяких этих старинных императоров? Этого же даже в программе школьной нет!
Девушка с напускной ноткой самодовольства ответила:
— А вот! — потом, погордившись немного, продолжила: — Меня же после шестого мама в частную школу отправила. Сильно элитную, просто караул… Да нет, школа, вообще, хорошая. Только придурков всяких слишком много училось. У нас отдельный предмет был — «Мой город». Это в нас патриотизм воспитывали.
— Ну и как, воспитали? — ухмыльнулся Дэн.
— Ага… Вот осенью на Кубке — как Макс говорит — «порубаем этих поганцев». Нет, город я люблю. Тут всё-таки красиво и всегда можно найти что-то новое. Он же огромный. Ануминаса больше раз в пять. Жизни не хватит всё облазить. А люди здесь всё-таки не такие… Все занятые, равнодушные. Я в Ануминасе первое время удивлялась, что незнакомые прохожие мне улыбаются, иной раз и здороваются даже. А тут — хорошо, если заметят.
Она вздохнула, потом, помолчав, хитро предложила:
— Хотите опасных приключений?
— Ясное дело! А что такое? — Дэн, конечно, не мог упустить такой шанс.
Элле только вопросительно взглянул на Тани. У него было странное настроение. Попасть в Арнор он мечтал давно, ещё со школы, когда в своей лесной глуши читал об этом древнем, овеянном легендами городе.
И вот он видит эти дворцы, шагает по мостовой, по которой когда-то шагали имперские легионы Великого Арнора, а потом, через тысячу лет, вели на костры еретиков лишь за то, что они осеняли себя знамением Кольца не по часовой стрелке, а против. А те с непостижимым упорством шли в огонь со словами: «Фродо, владыка, за тобой идём!» А ещё через тысячу лет огромная толпа людей, вооружённых длинными ножами, безмолвно и яростно шла ночью по этим плитам к Новой Крепости, чтобы за одну ночь оставить на месте зловещего логова инквизиции лишь ровную громадную площадь, под которой до сих пор скрываются засыпанные обломками крепостных стен мрачные подземелья.
Он ступает по древним камням, и рядом девчонка, которая… которую… В общем — ОНА! И не верится: неужели это правда? А ещё — загадочное кольцо и их какие-то сумасшедшие поиски: Форлин, Изенбург, Альтемпле…
Всё сумбурно смешалось в голове Элле, мир вокруг казался далёким и ненастоящим, словно на экране.
— Арена сейчас закрыта для свободного посещения. Но я знаю секретную лазейку, и туда можно пробраться. К концу дня оттуда уходят всякие реставраторы и археологи. Сейчас самое время.
Действительно, длинный летний день ещё, казалось, был в самом разгаре, но стрелки на часах уже показывали вечер.
До Арены добрались за четверть часа. Когда-то вокруг неё проходила оживлённая магистраль, теперь превращённая в широкое бульварное кольцо, вернее два кольца, разделённых широкой зелёной полосой. Тонкие стройные деревца дружно тянулись к небу, подрагивая серебристыми листьями.
Огромные размеры Арены потрясали. Верхние ярусы арок виднелись где-то в вышине, метрах в сорока от земли, нижний, сложенный из огромных матово-чёрных каменных блоков тянулся вправо и влево метров на двести.
Напротив одной из арок Тани остановилась, глянула по сторонам.
— Вон патруль, — она показала на двоих конных полицейских, не спеша двигавшихся по бульвару. — Они вокруг арены и до дворца ездят. Появятся снова минут через десять. А вон там, слева от арки, видите, такое углубление? — Она показала на узкую, метра полтора шириной, нишу в стене, которая поднималась до второго яруса, разделяя две соседние арки. — Там очень удобно камни торчат, и по ним можно вскарабкаться вон до той дыры, а через неё сразу внутрь ход, на лестницу.
— Люди же вокруг…
— Да ну и пусть! Это же всё туристы. Подумают, что, может, так надо. Может, мы живём там, — в глазах Тани прыгали шальные огоньки.
Дэн, более опытный в таких делах, практично поинтересовался:
— А если зацапают?
— Оштрафуют, наверное. Раньше, когда нас мелких ловили — родителей вызывали. А то — поругают да отпустят.
Они посмотрели в спину удаляющимся полицейским. Девушка первая пошла к стене, парни за ней. Оглянувшись, Тани стала подниматься, цепляясь за выступы кладки, ноги сами находили знакомые трещины, пальцы нащупывали глубокие щели между камнями.
Не прошло и минуты, как она скрылась в проёме — то ли обрушившемся окне, то ли для какой-то надобности сделанном отверстии на пятиметровой высоте. За ней последовал Дэн, последним полез Элле.
Приблизившись вплотную к стене, он оглянулся: ниша практически полностью скрывала его, заметить карабкающегося по стене можно было, только находясь прямо напротив. Вблизи — никого, дальше за мэллорнами сновали прохожие, но никто не обращал на ребят внимания.
Он повернулся к стене и нащупал рукой первый камень.
Стало чуть-чуть жутковато, но надо было поторпиться — сверху выглядывала Тани, прошла уже, наверное, половина времени до проезда патруля.
Выступ за выступом, камень за камнем Элле взобрался почти до конца. Глянул вниз — оказалось неожиданно высоко. Он заспешил. Чуть выше, в сторону, ещё выше… Наконец нащупал край проёма.
Дэн протянул руку и помог залезть внутрь.
По невысокому узкому лазу, ведущему вглубь стены, они пробрались несколько метров и попали на лестничную площадку. Откуда-то сверху пробивался свет, было сумрачно, но не темно.
С площадки прямо вниз уходила неширокая, с метр, каменная лестница, другая такая же поднималась налево, очень круто забирая вверх.
Тани прислушалась. Слышалось только их дыхание, да откуда-то сверху доносилось чириканье птиц. Она молча поманила рукой и крадучись, стала подниматься по лестнице. Элле, так же осторожно ступая, двинулся за ней, последним — Дэн. Они одолели ещё два длинных лестничных пролёта, на каждой площадке отдыхая (подъём был довольно крутой) и прислушиваясь. Лестница уже не меняла направление и с каждой площадки шла прямо — выше и выше, чуть изгибаясь направо. Каменные перекрытия над головой вдруг закончились, и в прохладную полутьму пахнуло тёплым летним ветром; над головой засинело небо.