Колдоискатели
Шрифт:
Демжис сидел неподвижно, обхватив голову руками. Я первая не вынесла общего молчания:
— Не переживай так! Ну отступили, бывает. Что-нибудь придумаем…
— Тьма побери, если б я мог что-то сделать, я бы это сделал!
От вспышки гнева я сжалась и умолкла.
Молчание нарушила Крайяна. Указала пальцем вдаль:
— Гляньте!
К нам шёл человек. Один, тоненький, худой, и весь в чёрном. Плавно, не прыгая с кочки на кочку, как мы, а будто плывя по воздуху.
— Мама? — удивился Демжис.
Точно. Богиня предстала перед
Но слушать не пришлось. Перво-наперво Дева отвесила сыну две смачных оплеухи — по левой щеке, затем по правой.
— За что?!
— Деточка, ты ещё имеешь наглость спрашивать. — Её тон был ледяным. — Ты, кто был рождён славным правителем, убегаешь от врага, как заяц. Во время переворота за тебя убили столько замечательных людей — и всё зря. Тебя загнали в эту топь…
— Я пытался прорваться!
— Значит, ты ещё и бездарь. Бесславный и никчемный. Я верила в тебя, а теперь… Поступай, как знаешь, но не смей звать меня! Я отправляюсь к твоей сестре. Пусть она слабей магически, но ей не всё равно, что творится вокруг. Прощай.
Демжис стоял столбом, глядя, как богиня удаляется неспешным шагом.
— Мама!
Молчание.
— Скажи только одно — они ушли или ещё здесь?
Несколько тягостных секунд, затем ветер донёс еле слышное:
— Они отступили и оцепили болото.
Тёмная фигура дошла до двух крючковатых деревьев и растаяла между ними.
Я оглянулась на понурых товарищей по несчастью. Все четверо отвели глаза. Похоже, обратиться к командиру снова выпало мне. Тихим голосом, со всем сочувствием, что имеется в моей душе.
— Как ты думаешь, она серьёзно?
— Вполне.
Теперь он попытался придать лицу невозмутимость, но бесполезно. С таким видом только топиться.
Видя, что грозы не будет, остальные подтянулись поближе. Маннен деловито осведомился:
— Где будем ночевать?
Я вздрогнула. Лежать наполовину в грязи, наполовину в воде… Да, вместо сочувствия вдруг захотелось ещё и добавить Демжису подзатыльник.
Маг вместо ответа сел на корточки и пальцами аккуратно ощупал ближайшую кочку.
— Недалеко отсюда. Идёмте.
Закат почти погас, ступать друг да другом в раскисшие следы стало совсем трудно. Через полчаса каждый из нас хоть по разу да провалился в ледяную грязь по бёдра. Ненавижу. Всех.
Внезапно в темноте сгустилось ещё более чёрное пятно. Ближе оно оказалось холмом в человеческий рост. Демжис обошёл его и поманил нас за собой в непроглядную полукруглую дыру в боку холма.
Естественно, я тут же поскользнулась и упала. Спутники невежливо протоптались по мне, застучал кремень, высекая искры, и через минуту в руках Левсея заполыхал факел, переколдованный из обломков Катремового посоха. Огонь осветил пещеру величиной с
Хотя нет!
Слева стену нашей пещеры пересекали глубокие трещины, уходящие вниз, под тину. Их рисунок казался странно узнаваемым.
— Демжис… А мы это где? И что это за трещины?
— А, Настя, это щели между зубами.
— Че-ем?!
— Мне казалось, ты поняла. Мы сейчас в черепе громадина, зверя огромных размеров. Когда-то их вывели наши маги, для войны. Но что-то напутали с контролем поведения, и зверюги удрали всем стадом, забрели в Зимние Топи и утонули. Этот остов — ближайший к берегу.
— О… — только и выдавила я. Ноги ослабели, не желая выводить хозяйку из горизонтального положения. Проще тут же развернуть одеяло и уснуть, где свалилась. — А они не оживут?
— Ты что, сказок наслушалась? Лучше скажи, ужинать будешь?
Катрем с Левсеем умудрились развести крошечный, жестоко чадящий костерок. Дровами послужила неведомая вонючая травка. Или этот прелый душок от чьих-то портянок? Или от всех сразу? Пфе…
— Посижу на диете. Говорят, полезно для здоровья.
— Как скажешь, — радостно откликнулся Левсей. Слишком поздно я поняла, что мою порцию никто не собирается оставлять мне на завтра.
Неизвестно почему, но Демжис устроился спать возле меня. Может, караулит. А может, подальше от Крайяны, которая как-то очень задумчиво на него поглядывала. Так или иначе, это был удобный случай задать мучивший меня вопрос. Потому что отряду теперь не хватало писка, возни и сопения… Фраз невпопад…
— Демжис, скажи…
— М?
— Как ты думаешь, что сталось с Кирли?
— Он умер на месте. На его счастье. Если бы мы повернули его спасать, нас бы всех так перестреляли.
— Ужасно…
Глубокий вздох.
— Теперь ты понимаешь, почему я так не хотел ввязываться в бой? Каждый месяц отряд кого-то теряет. Приходят новые люди… Но ненадолго.
— Ты не любишь воевать?
— Ненавижу. Чему ты удивляешься?
— Ты так легко убиваешь. — Меня до сих пор передёргивало от одного воспоминания о первой стычке с гвардейцами.
— Только в ситуации «или мы или они». Но идти в бой, в атаку, вести людей на смерть — нет.
— За это тебя мама ругала?
— За это… и другое. Спи, Настя, завтра далеко идти.
Интересно, если я спрошу его прямо в лоб? Наверное, по лбу и получу… Лучше сказать что-то другое.
— А как она может тебя упрекать за нежелание убивать, она же сама богиня земли, жизни, плодородия…
— Земля — не только жизнь, но и смерть. Принимающая детей обратно в себя. Среди шестерых богинь есть и такая — седая старуха, которая всегда исчезает, рассыпаясь в песок. Её прихода боятся больше всего…