Колдоискатели
Шрифт:
— Идеальный ворюга. — Я отняла сумочку. — Что купишь на сэкономленные деньги?
— Поесть, — не задумываясь, ответил маг, и взглядом поискал проводницу, явно «прощупывая» людей даже сквозь перегородки купе. — Куда запропастилась? Кстати о ворюгах: за две перегородки от нас кто-то потрошит чужую сумку безо всякой магии.
Тьфу, пропасть. И смолчать некрасиво, и вляпываться в очередные приключения не греет совсем!
— Ой! Надо бы сказать про вора! — прижав к груди свой скарб, театрально воскликнула я. Достаточно громко — меня услышали за перегородкой. Тать, оказавшийся коротко стриженым мужчиной
— Надо бы и нам сменить дислокацию, — промолвил Демжис и встал.
— Думаешь, вернётся за нами?
— Зачем? Он поднял слишком много шума. И сейчас тут будут и проводники, и люди в синем, которых ты боишься.
Правоохранителей, которыми комплектуется любой уважающий себя поезд, я и правда видеть не жаждала. Мы бочком, избегая благодарностей за вовремя поднятую тревогу, протолкнулись сквозь короткую очередь в туалет к двери в соседний вагон. Прошли его, провожаемые скучающими взглядами мужчин и любопытными — женщин, вышли в прокуренный тамбур, где за маленькими грязными стёклами дверей проплывали с обеих сторон серо-зелёные ленты русских лесов.
Внезапно дверь напротив, что вела в громыхающую перемычку между вагонами, распахнулась, и оттуда на нас надвинулся мужчина. Его внешность можно было бы назвать располагающей: аккуратные светлые одежда и волосы, широкое лицо, взгляд открытый, даже чересчур, на грани глупоты. Но я никогда не верю людям, чьи черты лица непропорционально искажены относительно друг друга, словно их скривили внутренние страсти. Или пороки.
За располагающим типом мелькнул другой — пониже, посерее. Так нарочито неприметный, что это даже бросалось в глаза.
Они не спешили проходить дальше. Вошли в тамбур, в котором сразу стало тесно, Закрыли дверь, в которую вошли, и заслонили её спинами.
Демжис нахмурился, но пока ещё вежливо сказал:
— Дайте пройти.
— Сначала поговорим, — ответил светловолосый располагающий мужчина. Тут же вторая дверь, через которую мы вошли сюда, раскрылась, и вошёл давешний вор. Откуда только взялся, он же удрал в противоположном от нас направлении? Я сразу поняла, что разговор будет неприятным.
В тамбуре стало совсем тесно. Нас оттёрли от дверей в вагоны и прижали к выходной, опасно стучащей, но вроде бы крепко запертой на время движения. Демжис прижался к ней задом, заложил руку за спину и нервно вцепился пальцами в запоры.
— Ты недавно моего братишку обыграл, — сообщил неприметно-серый. — Нечестно.
— По его правилам играл, — холодно отозвался Демжис. — Неужели из-за этого пустяка нас искали?
— Не искали, судьба сама свела, — оскалился светловолосый. — Наш братан шепнул, что вы ему дело сорвали. Плохое развлечение себе нашли.
— И что дальше? — Демжис совсем вжался в дверь, так что на очередных стыках рельс они затряслись вместе.
— Дальше, — светловолосый достал узкий нож, — доставай бабки, живо. Нечего за нами ходить и наше дело на себя брать…
— Ёрш твою! — вдруг крикнул неприметный, направив указующий палец себе по ноги.
Там сидело нечто полупрозрачное, ростом с трёхлетнего ребёнка, так же сунув в рот короткую тонкую ручку.
— Что за на?
За ту секунду, пока бандиты пялились на нечто у ног, Демжис рывком распахнул дверь поезда, схватил меня в охапку и мощным прыжком вылетел из вагона в поток обтекающего ветра.
Нас крепко припечатало к земле-матушке. Удар на себя принял Демжис, и по тому, как судорожно его руки впились в меня, было ясно, как ему больно. Я же получила всего несколько ссадин, перекатившись по инерции.
Встала на четвереньки, тряхнув головой. Поезд унёсся, грохоча вдали, на рельсы наползала тишина. Демжис тихо всхлипывал, сжавшись, зажмурясь от боли, лёжа на земле. Я протянула руки, чтоб приподнять его и оттащить подальше от путей.
— Не… трогай… — прошипел он сквозь зубы. Пальцы судорожно взрывали чужую ему, пыльно-серую землю полосы отчуждения. Я замерла, с ужасом глядя на разодранную одежду у него на спине. По моим понятиям, там должны были быть раны, хлещущие кровью.
Но крови не было. То ли поезд наш был не сильно скорым, то ли, что вероятней, магия Демжиса действовала в нём самом во всю мощь, но через пять минут он уже перестал скрипеть зубами и открыл глаза, а через десять — бодро сел и оглянулся.
— Досадный случай. Где мы, по-твоему, оказались?
Я полезла в сумку, которую во время падения прижимала к себе так же бережно, как Демжис — меня, и вытащила смартфон. По такому случаю можно и включить — если милиция нас тут найдёт, я, ей-богу, только обрадуюсь. Навигатор показал, что мы вывалились в просторы между Рязанской и Владимирской областями.
— Мне названия ничего не говорят. Что ты знаешь об этих местах?
Я пожала плечами, вертя масштаб карты. Демжис скептически покосился на гаджет.
— Полезнее осмотреться вокруг. Мои глаза видят лес.
— Эй! Ты далеко собрался?
Но Демжис уже шёл прочь от рельс, к деревьям. Я неуверенно потащилась за ним, глядя на карту и непроизвольно напевая: «В заповедных и дремучих, страшных Муромских лесах…»
Лес, тихий, сырой, настороженный, принял нас без восторга. Проломившись сквозь подлесок у края, мы вошли под сумрачную сень высоких деревьев, кажется, дубов, под которыми уже не росла кустистая мелочь. Лиственный опад под ногами, мягкий, как ковёр, съедал звуки наших шагов. Наверное, и не только наших… Хотя, да кому тут ещё быть, в лесной глуши-то? Всё же люди не часто выпрыгивают из поездов на ходу.
Глава 7
Несколько минут я покорно шла за Демжисом, вполне доверяя его колдовскому чутью. Но лес тянулся и тянулся, всё такой же сырой и неприветливый, и я наконец вспомнила, что мужчинам доверять нельзя.
— Мы хотя бы к жилью идём?
— Нет, — как-то удивлённо ответил Демжис.
— С ума сошёл! Как мы выберемся? Надо было шагать по рельсам, хотя бы к людям…
— Ш-ш. Ты разве не слышишь?
Я поставила скандал на паузу и навострила уши. Птицы почти не пели, ветра не было, и совсем нетрудно было услышать откуда-то справа: хрусть-хрусть! Будто сухие веточки ломают. Молчание, а потом внезапно слева — хрусть-хрусть! И, с секундной заминкой, из-за спины — хрусь!