Колдовская страсть
Шрифт:
Джулия снова вздохнула.
— Нет, если мы сядем у окна, мы увидим всех, кто приедет и кто уедет.
Эмму это не убедило, и Джулия вдруг почувствовала, что начинает терять терпение. От Люси требовалось не так уж много — просто один-единственный раз не опоздать. Ведь им пришлось преодолеть много миль. Неужели ей не понятно, что после такого перелета люди вымотаны и разбиты, что им трудно сохранять обычное спокойствие даже при пустяковых неприятностях.
Внезапно Джулии в голову пришла мысль, от которой ее передернуло. А что, если Люси вообще о них позабыла? Весьма вероятно,
В конце концов, Джулию она всегда недолюбливала и выказывала это весьма откровенно. Меньше всего она желала, чтобы Джулия вышла замуж за одного из ее возлюбленных сыновей. А когда так и случилось, Майкл спас ситуацию тем, что принял назначение в Ратун.
Но, с другой стороны, Джулия приехала с Эммой. Три года назад Майкл возил девочку в Англию. После он рассказывал, что его мать с ума сходила по внучке. Но теперь, возможно, присутствие Джулии все меняет. А Майкл умер…
— Ну, нам нужно идти, — сказала наконец Джулия, стараясь придать голосу уверенность и спокойствие. — Идем, милая, я бы выпила чашку чая.
— Джулия!
Резкий мужской голос заставил Джулию вздрогнуть, и она невольно повернулась к говорившему. Этот голос Джулия узнала сразу же и мгновенно обессилела. Сейчас, когда она так вымотана, напряжена и издергана, Джулия меньше всего хотела встретиться с Робертом Пембертоном лицом к лицу. Даже несмотря на то, что прошло столько лет.
Он был высок и худ, его волосы были такими же темными, как у Эммы, они доходили до воротника его неброского дорогого костюма цвета сливок. Он казался утонченным, сильным и вызывающе самоуверенным. Как и все Пембертоны, он не был красавцем, но, как и Эмма, обладал неброским обаянием. Поэтому по сравнению с ним другие мужчины, даже настоящие красавцы, казались безжизненными. В общем, он совсем не изменился, разве что взгляд его стал еще глубже. Благодаря многочисленным поездкам за границу, которые он мог позволить себе, с его лица круглый год не сходил загар. Она не смогла отыскать в нем ничего такого, что поддержало бы ее пошатнувшуюся уверенность в себе. И не удивительно, ведь он смотрел на нее с безразличным презрением и криво усмехнулся, когда она протянула ему подрагивавшую руку.
— Здравствуй, Роберт, — выдавила она. — Как дела?
Он встряхнул ее руку холодно и бесстрастно, бросив на нее до обиды оценивающий взгляд.
У него была уникальная способность вгонять ее в краску взглядом в упор, но теперь она справилась со смущением, твердо напомнив себе, что она уже не девочка и не его служащая. Она взрослая женщина, она была замужем и овдовела, у нее пятилетняя дочь. Она не должна думать о том, что ушло. Все это в прошлом. Ей надо жить настоящим и думать о будущем. О будущем Эммы.
Роберт выпустил ее руку и холодно ответил:
— Благодарю, отлично. Как ты? — Просто формальность, ничего больше.
— Хорошо, хорошо. — Джулия делала вид, что вполне владеет собой, замирая при этом от страха, как беглый каторжник. Она надевала маску спокойствия всякий раз, когда ее что-то сильно задевало, и со стороны казалась холодной и бесчувственной, что совершенно не соответствовало действительности.
Роберт окинул ее долгим задумчивым взглядом, и Джулии показалось, что он подумал о Майкле. Но он присел на корточки перед Эммой.
— Привет, Эмма, — сказал он. — Ты помнишь меня?
Эмма задумчиво посмотрела на него.
— Н-нет, — честно ответила она. — Но ты немножко похож на папу, значит, ты — дядя Роберт.
— Верно, — улыбнулся Роберт. Та холодность, которая ясно чувствовалась в его обращении с Джулией, не устояла перед детским обаянием Эммы. — А кто тебе сказал, что я похож на папу?
— Мама сказала. — Эмма подняла глаза на Джулию. — Правда, мам?
Джулия невольно вздрогнула, но Роберт не отрываясь смотрел на девочку.
— Понятно. А ты меня поцелуешь?
Эмма поколебалась.
— Ладно, — согласилась она и, наклонившись, коснулась его щеки мягкими губами. Потом она наморщила носик: — А почему ты опоздал? И где бабушка? Мама сказала, что она будет нас встречать. Где она?
Роберт выпрямился и жестом подозвал носильщика. Затем снова посмотрел на Эмму и сказал:
— Бабушка не смогла приехать. Она плохо себя чувствует.
Джулия посмотрела на него, почувствовав укор совести, но он на нее и не взглянул. Он объяснял носильщику, куда отвезти багаж, указывая рукой, где стоит его машина.
Он отличался той горделивой уверенностью в себе, которая приобретается в результате многолетней привычки командовать. Джулию раздражало, что и в подобной ситуации он держится так высокомерно, даже не снизошел до объяснений, где его мать и что это она вдруг занемогла.
Наконец он обернулся.
— Надо идти, — сказал он, не обращаясь ни к кому конкретно. — Моя машина вон там. Мы сможем поговорить по дороге в город.
Эмма снова потянула Джулию за руку, стараясь привлечь ее внимание.
— Все в порядке? — спросила она театральным шепотом, и, конечно, Роберт не мог не услышать ее.
— Думаю, да, — ответила Джулия, силясь улыбнуться. — Пойдем. Скоро мы сможем вымыться и переодеться. А то у тебя, юная дама, глазки от усталости закрываются.
Эмма заулыбалась.
— Все равно здорово, да? — Она перевела дух. — То есть — ну то, что мы здесь, правда? В Лондоне? Как ты думаешь, завтра бабушка поправится?
Джулия покачала головой.
— Не знаю, — коротко ответила она, но ее слова почти не произвели впечатления на их сопровождающего. Казалось, он на мгновение заколебался, не сказать ли что-то еще, но затем пошел вперед, и шедшая за ним Джулия ничего не видела из-за его широких плеч, пока они не подошли к дверям, где он остановился, чтобы пропустить ее вперед.
Машина Роберта оказалась светло-серым мощным «астоном-мартином» удлиненной формы. Казалось, машина чем-то напоминает владельца. Джулии вспомнилось, что шесть лет назад у него был «Ягуар-Е», но, наверное, с тех пор у него изменились вкусы. Носильщик сложил чемоданы в багажник и, вытянувшись, горячо поблагодарил за полученные чаевые.