Колдовская вода
Шрифт:
Судя по тому, что в окно над бабушкиным диваном светило солнце, время уже подходило к полудню. Вот тут-то Петька и удивился, а заодно начал понимать, что ночные события ему вовсе не приснились.
Бабушка Настя никогда не лежала в постели допоздна. Как бы она себя ни чувствовала — а иногда ей нездоровилось! — она неизменно вставала рано и начинала хлопотать по дому. Корову доить, завтрак готовить, в комнатах прибираться — в общем, работу себе находила. И тетя Наташа, глядя на свекровь, тоже за хозяйство принималась, и дядя Федя, и Игорь. Пожалуй, только Ленке немного подольше разрешалось поваляться, да Петьке, как гостю-отдыхающему, дозволялось спать сколько захочет. За исключением редких случаев, вроде
Однако, несмотря на то что светящиеся часы показывали 11.35, бабушка продолжала спать. Она мерно похрапывала, вытянув руки поверх одеяла. Точно так же, как ночью, когда Петька не сумел ее разбудить. Между тем и во дворе, и в самом доме никто не ходил, не разговаривал, хотя обычно к этому времени все были уже на ногах. Стало быть, ничегошеньки Петьке не приснилось. И бабушка спала, не просыпаясь, и дядя Федя с тетей Наташей уехали, потому что дядю Федю змея укусила, и Игорь, получается, домой не возвращался. Но тогда и змея, которая, возможно, является заколдованной Леной, тоже где-то здесь?!
Еще одним подтверждением тому, что все ночные кошмары не во сне приснились, являлся ночник с лопнувшей лампочкой, а также кочерга, брошенная на пол Петькой, когда он пытался бабушку разбудить.
Но все же при дневном свете Петька почувствовал себя более уверенно. И голова у него с утра работала получше — не зря говорят, что утро вечера мудренее. Он вспомнил даже, что поросята, когда им задерживали кормежку, поднимали недовольный визг и начинали беспокойно толкаться в хлеву. Дядя Федя даже покрикивал на них: «Ишь, разорались, обжоры! Пять минут подождать не могут!» Опять же, если бабушка все утро проспала, то она и корову с утра не смогла подоить и не выгнала ее пастись — значит, и корова по этому случаю могла бы устроить скандал. И Стрелка стала бы гавкать, если бы ей супа не налили. А поскольку никто не мычал, не хрюкал и не лаял — это означало, что либо бабушка рано утром все же просыпалась, либо дядя Федя с тетей Наташей приехали, а потом снова уехали. И еще Петька очень надеялся на то, что Игорь все же пришел домой, а потом опять укатил на мотоцикле. Змеи на полу Зайцев нигде не приметил, а потому довольно смело начал одеваться, слез с кровати и вышел в кухню.
Там на столе он обнаружил завтрак — котлеты с вермишелью, а также листок бумаги, исписанный синим фломастером. Судя по почерку, его оставила тетя Наташа:
«Петя! Скажи бабушке, чтоб не волновалась. Федю вчера положили в больницу, сказали, что недельку полежать надо. Заодно почки подлечат. Брат Сережа меня на «Ниве» привез. Как знала, что Игоряшка загуляет! Корову я выгнала, поросят, кур и кроликов накормила и поехала в село неслуху мозги вправлять. Если без меня вернется, скажи ему, чтоб не усвистывал никуда, а меня дождался! Котлеты холодными не ешь и чаю себе согрей. К обеду приеду».
У Петьки от этого послания на душе слегка отлегло. Слава богу, что дядя Федя с тетей Наташей на машине не разбились. Но Игорь ведь к утру не вернулся! И бабушка, выходит, спала не просыпаясь. Ясно, что тетя Наташа приезжала рано утром и решила бабушку не будить, а сама все за нее сделала. Решила, будто Игорь остался в селе у друзей, и отправилась его разыскивать. Ну, наверное, и в магазин сходит заодно.
Петька вышел во двор. Гараж был заперт, но через щелочку увидел, что «Нива» стоит на своем месте. Это Петьку еще немного успокоило, поскольку означало, что брат тети Наташи привез ее домой, поставил «Ниву» в гараж, а потом они пешком пошли в село, откуда в половине девятого уходил автобус до райцентра. Дядя Сережа уехал, а тетя Наташа пошла искать Игоря. А поскольку у него в селе куча друзей, то найти его удастся не сразу. Потом еще по магазинам прошлись, могли к знакомым тети Наташи забежать, да два с лишним часа пешком до деревни — вполне возможно,
И Петька решил, что не надо трепать себе нервы бесполезными переживаниями, а позавтракать. Он самостоятельно вскипятил чайник и разогрел котлеты с вермишелью на газовой плитке. Очень удачно получилось. Потому что в Москве такую операцию с разогревом Петьке мама не доверяла. Даже папа несколько раз в подобной ситуации умудрялся превратить котлеты в угольки, а вермишель — в какое-то подобие твердой и хрупкой пластмассы. Но у Петьки все вышло вполне съедобно, и, почувствовав себя сытым, он на некоторое время даже позабыл о том, что у него бабушка все еще не проснулась и, возможно, все еще змея по комнате ползает. Но сытое успокоение продержалось недолго.
Сперва Петька обнаружил, что времени уже час с лишним, а тетя Наташа с Игорем все еще не появились. И в два часа они тоже не пришли. А бабушка продолжала шумно дышать, храпеть, но и не думала просыпаться. Петька решил, что надо еще разок попробовать ее разбудить.
Однако когда он вошел в комнату и собрался уже приблизиться к бабушке, то вспомнил, что змея с белым ободком вокруг шеи спряталась именно под ее диван. Петька попробовал себя подбодрить тем, что змея десять раз могла оттуда уползти, но вот — куда?!
Уйти тем же путем — через форточку — гадюка не могла. Потому что тетя Наташа, когда заходила в комнату утром, форточку закрыла, да еще и заперла на задвижку. Чем змея смогла бы задвижку открыть, языком, что ли? А через дверь могла уползти только следом за тетей Наташей или Петькой. Неужели они бы ее не заметили в кухне?! В полу никаких дыр и щелей для такой большой и толстой гадюки не имелось — Петька помнил, как бабушка перед тем, как лечь спать, все это проверила. Стало быть, змея все еще тут, прячется где-то.
Петька, конечно, подобрал с пола увесистую кочергу — на всякий случай… Правда, он не был уверен, что успеет стукнуть змеюку, если она на него бросится. Да и ободок вокруг змеиной шеи не выходил у него из головы. Вдруг это все-таки Лена? А если он расшибет ей голову, то убьет не рептилию, а человека…
Тут Зайцев вспомнил, что ему Трясучка говорила. Если вчера Игорю не удалось избавить Лену от заклятья — а похоже на то, что именно она сейчас по комнате ползает! — то сестра до скончания века останется змеей, а потом, по прогнозам Трясучки, в ад попадет. Стало быть, Петька, убив змею-Лену, отправит ее прямиком в ад! А если еще окажется, что Игорь, которого он забыл насчет ободка предупредить, превратил обычную гадюку в чертовку, то Петьке и самому в ад прямая дорожка. Неужели ничего изменить нельзя? Трясучка говорила, что после трех суток заклятье уже нельзя снять. Но, может, они еще не прошли, эти трое суток. Когда же интересно они истекают?!
Но произвести в уме нужные вычисления Петька не сумел. Потому что в этот самый момент послышался тихий шелест, и из-под бабушкиного дивана даже не выползла, а скорее вытекла, маслянисто поблескивая, будто ручеек нефти или керосина, вчерашняя змея. Зайцев отчетливо увидел светлый ободок на шее.
Теперь до змеи было гораздо ближе, чем ночью. Ее голова, по-прежнему стрелявшая раздвоенным язычком, оказалась всего сантиметрах в двадцати от Петькиных ног. Зайцев замер, напрочь забыв про свою кочергу. И уже не потому, что боялся причинить вред Лене в змеиной коже, а просто от страха. На ногах-то у него одни носки! Что стоит гадине прокусить их, если она дядю Федю через брюки достала?! Петька еще раз вспомнил, что змеи реагируют на резкие движения. Дернешься, сдвинешься с места — и мигом познакомишься с ядовитыми зубами! Так что лучше всего застыть и не шевелиться. Но сколько Петька так простоять сможет?! Неизвестно ведь, когда этой дуре, у которой спинной мозг намного лучше головного варит, придет в голову уползти?!