Колдовские ворота
Шрифт:
Но повел всю группу за собой почему-то не он, а все та же Тассименше. И следуя за нею, рабыни Истребителя Народов все дальше уходили от того места, где у кромки воды из последних сил отбивался от дружины Грейфа Ингерфилиаса их бежавший из плена хозяин.
77
Прежде чем Барабина удалось свалить на землю и связать, он успел отправить на райский остров за последним морем не меньше четырех аргеманов.
Пятым мог бы стать сам Грейф, но тут Барабину не повезло.
Камень,
Самое время было подумать об удаче, которая до последних дней была с Романом заодно, а теперь вдруг отвернулась — причем настолько явно, что мистик давно бы задумался, уж не обидел ли он ее чем-нибудь.
В прежней жизни Барабин мистиком не был, но пребывание среди варваров в ранге колдуна кому угодно свернет мозги набекрень.
И когда Барабину крутили руки, причиняя адскую боль, в голове его мелькали обрывочные мысли о том, что надо принимать какие-то меры, дабы вернуть благосклонность судьбы.
Но к тому моменту, когда его грузили на «Торвангу», Роман так ничего и не придумал. А дальше ему стало и вовсе не до того. Его швырнули на дно драккара лицом вниз, а на дне, между тем, было полно воды.
Как уж там чинили «Торвангу» мастера из Альдебекара — это вопрос отдельный, но поставленная ими заплата протекала, как решето.
Кое как законопаченные щели между заплатой и досками днища плохо держали воду, и будь погода чуть похуже, драккар просто не дошел бы до того места, где с его борта заметили идущих по берегу беглецов.
И все-таки «Торванга» держалась. Вот только связанному Барабину было от этого мало радости. Ему приходилось предпринимать сверхчеловеческие усилия, чтобы не захлебнуться.
Дружина Грейфа Ингерфилиаса заметно поредела в результате боев в Альдебекаре, но Грейф не решился заставить вычерпывать воду плененных заново рабынь. Боевые гейши баргаутской принцессы были слишком опасны. Некоторых из них убили на месте, а остальных связали не менее надежно, чем Барабина.
Сама принцесса сидела, привалившись к борту. Вода заливала ее ноги, но она, по крайней мере, могла нормально дышать.
Барабина в конце концов тоже перевернули. Грейф по-прежнему хотел, чтобы он остался жив.
Романа и Каиссу даже не стали наказывать по прибытии в Фораберген. Зато боевые рабыни поплатились з бегство сполна.
Их отдали на расправу семьям тех, чьи дети погибли и чьи дома сгорели во время побега.
Каиссе пришлось на это смотреть, и зрелище было таким, что она вновь впала в прострацию.
Теоретически аргеманы могли оставить гейш, выданных на расправу, у себя в рабстве, дабы они работой загладили нанесенный ущерб. Но ни одна из пострадавших семей так не поступила.
Рабынь из личной стражи принцессы жгли огнем, травили собаками, забрасывали камнями, били смертным боем и в конце концов убили всех.
Хотели убить и Барабина с принцессой, но Грейф с боевым топором в руках встал на их защиту.
Эта добыча была слишком ценной.
Грейфа в Форабергене боялись — но пока чинили заново «Торвангу», ему приходилось все время держать Романа и Каиссу в поле зрения.
Большой драккар ремонтировали несколько дней, и каждый вечер Барабин, засыпая, не знал, проснется ли он утром. Теперь его заковали так, что о сопротивлении любому нападению нечего было и думать. А кроме того, к нему приковали Каиссу.
И чтобы совсем уж лишить их воли и силы, пленников все эти дни не кормили.
Когда «Торванга» была отремонтирована окончательно, Грейф собрался идти на ней вдоль берега вглубь Таодара, захватив с собой Барабина и Каиссу. Но это вызвало недовольство среди жителей Форабергена.
Они знали не только о том, что перемирие с баргаутами разорвано, но и о том, что король Родерик задумал продолжить дело отца и намерен вторгнуться в Таодар. А Фораберген — это первое селение аргеманов на Таодарской дороге.
Однако Грейф знал о делах в Баргауте больше. Родерик связался в свару с горцами, а это никогда еще не доводило до добра. Так что аргеманам пока опасаться нечего.
Поход же на Торванге в центральную часть Таодара сулит большие выгоды всем, кто участвовал в захвате особо ценной добычи. Уже найден покупатель, готовый заплатить огромные деньги за принцессу Каиссу. И есть человек, который согласен выложить приличный выкуп за чародея бар-Рабина.
И с этой сделкой надо торопиться. Потому что королева Барбарис уже прислала из замка дона Груса Лео Когерана воззвание, в котором заклеймила позором вероломного Родерика и отреклась от него, как от сына. И сказано в этом воззвании, что королева на Книге Друидов поклялась отдать принцессу Каиссу тому воину, который освободит ее из плена.
И хотя Каисса была опозорена рабством, в баргаутском стане говорили, что королевская кровь сильнее любого позора.
А раз так, что среди баргаутов могли найтись горячие головы, готовые сунуться ради принцессы не то что в Фораберген, но даже и в глубину Таодара. Тем более, что по королевству Баргаут с легкой руки майора Грегана, с которым слишком откровенничал Эрлин Ингерфилиас, с быстротою лесного пожара распространяется слух о бичевании принцессы и крови ее, пролитой по вине Родерика.
Понятно, что это сообщение ничуть не успокоило жителей Форабергена. Горячие головы — тоже не подарок, и в ожидании их нападения лучше будет держать «Торвангу» и дружину наготове у границ аргеманской земли.
— Пусть плату за гейшу и выкуп за колдуна везут сюда, в Фораберген! — кричали Грейфу, но он только усмехался в ответ.
— Такие сделки не заключаются в деревне на краю аргеманской земли. Такие сделки совершаются в пещере клятв.
С жителями Форабергена Грейф разговаривал на аргеманском языке, которого пленники не понимали. Так что Барабин узнал о том, куда именно они плывут, последним, уже на борту «Торванги».